Любовь на грани безумия - Каролина Бехтерева

действительно встретил нас непривычной тишиной. Тим сразу же прошел в кабинет, ввел нужную комбинацию цифр в сейфе и достал… пистолет…

— Чувак… давай без крайних мер, а? Может все еще разъяснится.

Но меня никто не слушал.

Спрятав оружие в выдвижном ящике стола, Князев сел в широкое кресло и уставился в пустоту.

Через минут 20 у ворот послышался шорох шин.

Дядя Тима громко поздоровался у порога, и Князев его окликнул.

Пройдя в кабинет, мужчина улыбнулся племяннику, не заметив меня.

Я же скромно и бесшумно занимал место в углу, справа от двери.

Делая уверенные шаги, мужчина прошел вперед и застыл у стола.

— Привет, сынок. — Слово резануло не только мой слух. По слегка дрогнувшему лицу друга, было понятно, какую боль ему причиняет подобное обращение.

Совладав с собой, мужчина поднялся из-за стола и отошел к окну. Повернувшись к нам спиной, Тим всматривался вдаль, и я уж было подумал, что эта давящая тишина никогда не закончится, но друг заговорил:

— Красивый свитер… — Я нахмурился, пройдясь взглядом по одежде Виталия.

Свитер, как свитер. Ничего особенного. Обыкновенный, какой-то. Тонкая вязка, насыщенный цвет. Не понимаю, почему Тим обратил на это внимание?

— Да… один из моих любимых… — Растерялся мужчина.

— Ты помнишь, какой сегодня день? — Развернувшись и уставившись в притык спросил Князев-младший.

— Конечно, Тимур… Как я мог забыть? — Ошарашено произносит, с легким укором в голосе.

Сегодня он… их день… Столько времени прошло, а больно, как 9 лет назад…

Тим снова отворачивается к окну, сложив руки на груди.

— Я думал, ты его уже давно выбросил… — Я снова хмурюсь, не понимая, почему вместо важных вещей, он осуждает с дядей какой-то свитер.

— Ну ты что? — Добро улыбается мужчина. — Он мне дорог, как память… Дурканули тогда в Италии, купили с братом одинаковые, словно нам по 15 лет.

— Он был важен для отца… — Слышу глухой голос Тима.

— И для меня… как печально, что в тот роковой день он надел именно его… — Я сначала даже не понял, что услышал, а Тим, будто, именно этого и ждал.

Медленно, как дикий зверь, друг поворачивается к нам лицом, а на нем запечатлелся оскал. Глаза чернее ночи, грудь вздымается от злобного, учащенного дыхания.

Он смотрит на родного человека исподлобья, и Виталий, невольно, делает шаг назад.

— А ведь я никогда не говорил тебе, в чем был одет отец… — У меня внутри все похолодело.

Казалось, словно все внутренности оборвались и упали к ногам.

Нет… этого не может быть…

Пока приходил в себя и осознавал, что передо мной убийца наших родителей, человек, которого мы искали долгих 9 лет, поклявшись отомстить перед остывающими телами, Тим уже тянется рукой к столу.

А дальше… Я даже очнуться не успел…

Реакция Князева-старшего была молниеносной. Заметив движение племянника, мужчина резко заводит руку за пояс и в следующее мгновение слышится хлопок.

Подскакиваю на ноги, наблюдая, как тело друга заваливается на стол. Делаю пару шагов вперед, но Виталий, воспользовавшись возможностью, разворачивается и, сбивая дезориентированного меня с ног, вылетая из кабинета.

Тим кричит, что бы я его догнал, но сейчас мне плевать на мужчину. Подбегаю к другу, помогая подняться со стола, и усаживаю его в кресло.

Достаю телефон, что бы позвонить в скорую, но мобильный выбивают из моих рук.

— Не нужно. Догони его! — Рычит Князев, а я крепче заживаю его плечо, которое вовсю кровоточит, заливая алой жидкостью рубашку.

— Потом, Тим. Теперь он от нас никуда не денется.

Князев тянется к своему телефону и просит набрать хлюпика.

Дает распоряжение отследить машину дяди и не упускать из вида.

— Помоги руку перевязать. — Морщится от боли.

Иду в ближайшую ванную, сгребаю всё, что хоть отдаленно напоминает содержимое аптечки, и возвращаюсь в кабинет.

Тим с кем-то уже прощается, отбрасывая мобильный на стол.

— Бес скоро приедет. — Киваю и наспех обрабатываю рану.

— Тим, тебе бы в больницу. Тут пуля застряла, я бы вытащил, но вдруг она задела что-то…

— Потом! — Набрасывает обратно рубашку и поднимается на ноги.

Друга изрядно шатает. Кровь уже пропитала мою импровизированную повязку и продолжает заливать ткань рубашки.

Покидаем дом, я сажусь за руль машины друга, и выруливаю со двора.

Едем по указанию хлюпика, и за ближайшим поворотом, к нам присоединяется машина Кира.

Постоянно кошусь на телефон в руке Тима, на котором красной точкой пульсирует машина Виталия.

— Решил затеряться в промзоне, сука. — Шипит Князев, а мне ничего не остается, как вдавить педаль в пол до упора.

Глава 56

Сигналю Киру, и он, поравнявшись с нами, открывает окно. Повторяю его действие и кричу, что впереди маячит нужная машина.

Кир резко срывается, оставляя за собой клубни белого дыма.

Вижу, как обгоняет автомобиль Князева-старшего, и, выкрутив руль, преграждает ему путь.

Мы почти доехали, когда водительская дверь с размахом открывается, а сам Виталий выбегает наружу и несется в сторону разваленных строений.

— Ага, мразота, как раз тот случай. — Тим быстро проверяет обойму и, проделав с оружием все нужные манипуляции, звук метала приятно разносится по салону, оповещая, что пистолет готов.

Выходим из машины, догоняя Беса, и уже втроем, расходимся немного в стороны, что бы в случае необходимости зажать урода со всех сторон.

В руках каждого из нас пистолеты. Каждый из нас понимает, что живыми отсюда уйдут не все.

Но мы семья. Никогда и ни у кого не возникало лишних вопросов, когда нужна была чья-то помощь. Мы — те люди, которые друга за друга добровольно ляжем в могилу, не пожалев об этом ни на секунду.

Входим в единственное здание на территории, походившее больше на рухлядь.

Дай Бог не обвалиться, похоронив всех нас живьем.

На пару секунд замираем, прислушиваясь, и, как помощь свыше, где-то под ногами слышится какой-то металлический лязг.

Опускаем головы вниз, быстро соображая, что там подвал.

— Сука! Ну почему это всегда должен быть подвал??? — Обреченно стонет Бессаев.

А ведь и правда… Подобное помещение сыграло важную роль в жизни каждого из нас, а у некоторых даже и не один раз.

Вспышка воспоминаний проносится перед глазами, когда я перевожу глаза на Кира.

Если, в случае с Тимуров, подвал причинил боль, заточив Тину, в моем — чуть не погубил меня, то Киру пришлось тяжелее всего.

Первый раз — дикая ломка и отголоски разгульной жизни, которые повлекла за собой история с «предательством» Насти.

Второй — её «смерть».

Третий — похищение жены, которое чуть не обернулось оборванной жизнью самой девушки