Эволюция (СИ) - Гаусс Максим

Внутри не было ничего интересного. Создавалось впечатление, что пришельцы попросту выгребли из всех помещений человеческое барахло и либо уничтожили его, либо куда-то перенесли. Хорошо бы его найти.

Снаружи было тихо, что никак не вязалось с тем, что сам Оайкен знал о моем побеге. Знал, но ничего не предпринял? Почти ничего — подослал Доггера, цель которого так же осталась для меня загадкой. Но этого оказалось мало и, он наверняка должен был предпринять что-то еще! В любом случае, меня как будто никто не искал — тишина снаружи говорила сама за себя.

Пришлось оторвать штанину от комбинезона, сделать из нее что-то вроде перевязи. На нее-то и положил покалеченную руку. Кисть работала, но плохо. Думаю, что пистолет держать смогу, а вот про эффективность стрельбы можно даже не заикаться. В итоге передумал — в здоровую руку взял пистолет, а копье повесил за спину. Кислотную пушку, как слишком крупную и неудобную пришлось выбросить. Я все еще не разобрался, как определять уровень зарядов?

Из-за сильной ноющей боли приходилось постоянно отвлекаться, проверять состояние и положение руки. Теперь у меня осталась только естественная регенерация, которая мало чем отличалась от обычной.

Ну да, я тут немного утрировал. То, что на обычном человеке заживает сутки, на мне часов за восемь. И то, я понятия не имел, как так получилось? Это я заметил, когда сидел обожженный в железной клетке с обмороженной ногой…

Ладно, нужно что-то делать.

Приоткрыл дверь, предварительно срубив дотошную лиану. Выглянул — никого. Тишина.

Выбрался и медленно двинулся вперед. Если повезет, что-то в арсенале должно остаться. Все-таки в броне, хоть она и прошивается кислотными пушками, немного безопаснее. Да и спокойнее.

Да, самообман.

Миновал один коридор, второй. Лестницу вниз.

Снова коридор, налево. Еще раз налево.

Лишь в конце коридора я заметил, что там бродит одинокий охранник. Он находился ко мне спиной, поэтому не заметил приближения опасности. Когда же я был уже на расстоянии десяти метров, он резко обернулся, но вскинуть оружие не успел — первый фиолетовый сгусток угодил ему прямо в шею, второй в тараканью морду, прикрытую легким забралом шлема.

Секунда и тело рухнуло на пол. Фиолетовая жижа легко проедала плоть пришельцев, почти так же, как и нашу броню. Поистине убойная смесь. Интересно, она органического или неорганического производства?

У охранника ничего интересного не оказалось — такое же оружие, как и у предыдущего, да какая-то сумка, выполненная из чешуйчатого материала. Внутри две зеленые «фляги». Понятно, индивидуальный рацион. Только вот вопрос, а зачем «фляги» обычным солдатам? Псионикам понятно, чтобы восстановить энергию. А остальным? Просто как высококалорийная пища? М-да, вот уже не знаю.

— Таракан хренов, — пробурчал я, с некоторым презрением осматривая пришельца. От него шел странный резкий запах, впрочем, остальные воняли точно также. Даже сам Оайкен, но не так сильно.

Осмотр не дал результатов, хотя я надеялся найти при нем какой-нибудь ключ или карту.

Медленно, постоянно останавливаясь и прислушиваясь, я двинулся дальше.

Охрана все-таки здесь была, пусть и мало. Отчего-то складывалось ощущение, что у Оайкена явная нехватка солдат, ну не просто же так до меня никому нет дела?

Снова лестница. Переход.

Ага, вот оно. Передо мной красовалась табличка с обозначением того, что я у ворот того самого арсенала. Оказалось не заперто.

Войдя внутрь, я быстро растерял уверенность.

Отсюда выгребли все, что было можно. По крайней мере, главный коридор был пуст. Все стены обвиты лианами, но что странно… Складывалось впечатление, будто помещения, которые я уже обошел, ни подо что не используются. Везде эти лианы, но не более. Это у них случайно не растительность, нет?

Остался только различный бытовой и технический мусор, от которого мне не было никакой пользы. Имелись еще вторичные помещения, которые я тоже не поленился осмотреть.

Обошел одно помещение — только пустые и разломанные ящики и пластиковые контейнеры. В другом — та же картина.

— Да вашу мать, бабуины дикие! — пробурчал я, понимая, что зря только потратил время на этот путь. Нужно было валить наверх, а не лезть в этот долбанный арсенал.

Но каково же было мое удивление, когда в самом последнем помещении, над которым еще читалось наименование, оказалось что-то вроде хранилища, из которого вынесли не все. Точнее, наоборот, свалили много чего другого, что явно не должно тут быть. По-крайней мере это выглядело именно так.

Внутри было много хлама технического назначения, детали, инструменты. Оружия не было, но упаковки из-под батарей и патронов имелись.

А в одном углу я обнаружил то, что вызвало у меня широкую улыбку. Да что там улыбку! Я скалился как голодная гиена, которой попалась палка свежей вкусной ветчины!

— Охренеть! Это же костюм «МТ-4», — пробормотал я, глядя на находку как на легенду.

«МТ-4» это специальный бронекостюм, но не боевой, а сугубо медицинского назначения. Сокращенно читалось как, костюм медицинский транспортировочный, модель четыре. Он предназначался для того, чтобы эвакуировать тяжелораненых с поля боя. Но как вынести из-под плотного огня раненого десантника — а ну, сейчас прилетит еще что похуже? Вот для этого и придумали этот костюм.

Операторы-медики вызывали эти костюмы к себе, ориентируя их на мячки. Раненого быстро помещали внутрь, а простая программа тут же начинала необходимые процедуры. Одновременно ограниченный в своих функциях искин, управляя конечностями, выводил скаф подальше от боевых действий.

Как правило, все «МТ-4» двигались именно к точке эвакуации. В Федерации было принято, что если видишь на поле боя шагающий «эмтэшник», даже если он принадлежит противнику, не стреляй. Гуманно, да. Впрочем, такая система просуществовала недолго. Сами бронескафы оказались слишком дорогими в обслуживании и ремонте, а жизнь рядового десантника постепенно обесценивалась. В итоге в Тангейзерском конфликте дошло до того, что спасение погибающих, стало делом рук самих погибающих. Конечно, в каждой роте были медики, но могли они немногое. И именно тогда и ввели уникальную систему медпаков.

В общем, эта устаревшая система эвакуации тяжелораненого с поля боя с использованием «МТ-4» себя не оправдала и просуществовала всего-то два-три года. Их быстро списали с вооружения, и дальнейшая судьба этой программы была мне неизвестна.

Обнаружить один из таких костюмов здесь оказалось, чуть ли не чудом. Интересно, как он здесь оказался? Сгребли как обычный мусор? Похоже на правду, учитывая, что хлам вокруг был самый разнообразный.

Внешне этот скаф очень походил на «Скаута», но имел характерную бело-красную расцветку. Оружия не имел, зато внутри имелось все, чтобы пострадавший дотянул до места оказания хирургической помощи.

Сам «МТ-4» был старым и потрепанным, но вполне работоспособным. Если удастся влезть в него, то система жизнеобеспечения сможет меня немного подлатать, стимулировать организм. Конечно, ничего феноменального ждать не стоит — костюм не на то рассчитан. Но все же.

Освободил его из кучи мусора, правда от усилий корка покрывающая рану на руке треснула сразу в нескольких местах, кое-где началось легкое кровотечение. И да, это было очень болезненно.

Кое-как разблокировал, проверил внутреннее состояние. Ресурс составлял всего двадцать семь процентов.

— М-даа, не густо! — проворчал я, срывая с себя обноски от комбинезона. Основное различие между боевым и медицинским скафом состояло в том, что оператор внутри последнего должен быть голым. В основном потому, что лишняя одежда мешает оказанию медпомощи и нарушает стерильность.

Вообще, вся медпомощь «МТ-4» состояла в том, что внутрь организма через специальные иглы водились лошадиные дозы стимуляторов, обезболивающих, противошоковых, регенеративных веществ. Вот и все. Человек, не чувствуя боли, под поддержкой искина, шел к месту оказания первой помощи. Зачастую не доходил до такого места и умирал. Обычно это списывали на внутренние сбои, вроде неправильно рассчитанной дозы нужных препаратов.