Что, снова в школу? - Кристина Кальчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прохожу и сажусь на кровать рядышком, гулко вздыхая.
– Котеночек, я понимаю, ты злишься, и, главное, ты имеешь полное право на это…
– Мам, я не злюсь, а умираю… Все внутри меня умирает от дикой боли, от понимания того, что он - мой отец, что Андрей… И ты! Как ты только могла молчать, особенно после того, как узнала, что у нас отношения?! - она развернулась и посмотрела на меня красными от слез глазами.
– Доченька, солнышко моё, все не так, как ты думаешь…
– Ещё скажи, что я всё неправильно поняла. Глупо, не находишь?! - перебила она меня.
– Просто выслушай меня…
– Раньше надо было разговоры задушевные вести! Сейчас уже поздно! - не давала она мне сказать и слова.
– Доча, миленькая моя, Андрей тебе не сводный брат, - решила я начать с главного, понимая, как ей плохо.
– Ага, а Орловский, значит, не отец, да?! Я просто глухая и тупая, не правильно все толкую!
– Все ты правильно поняла, просто Андрей - не родной сын Константина, - выдохнула я.
Виктория резко поднимается и смотрит в мои глаза, не веря в услышанное.
– Как не родной? А он знает?.. Бедный Андрюша… - дочь вскочила и начала метаться по комнате.
– Успокойся, знает твой Андрей и уже давно.
– Замечательно. Все всё знают, только я как слепой котёнок, тыкаюсь, мыкаюсь в поисках правды! - воскликнула она.
– Девочка моя, думаешь, мне было легко скрывать столько лет, кто твой отец?! Знаешь, сколько раз я стояла на перекрёстке противоречия: рассказать тебе или нет?! Достаточно ли ты взрослая или все же лучше подождать?! Вопросы о том, как ты воспримешь такую правду, выжали из меня все силы! - в сердцах сказала я.
– Просто правду, больше и не надо…
– Правда в том, что я любила твоего отца больше жизни! - с надрывом в голосе сказала я. – А он оставил меня, беременную…
– Что ты хочешь сказать, он что узнал обо мне и бросил тебя?! - выпучила она от ужаса глаза. Виктория замерла посреди комнаты, уперев в бока руки и дожидаясь ответа.
– Все было не так! Думаю, если бы он знал, что я беременна, все было бы иначе. Давай начну с начала. Присядь. Нет смысла мотаться из угла в угол! Понимаешь, так получилось, что наши родители с обеих сторон были против наших отношений, но нам было плевать и мы все время скрывались, строили планы на будущее, хотели создать семью, и даже были готовы уехать из города! Закончить школу и переехать продолжать учиться в другой город вдали от назойливых родителей!
– Насколько я помню, ты вроде рассказывала, что подавала на медицинский у нас в городе… - перебила она меня.
– Подавала. И здесь, и в другом городе. А толку? Перед самым выпускным балом мне пришло письмо от Кости, где он говорит о том, что наши родители правы, и мы не пара, и нам лучше вообще перестать видеться! В письме ещё было сказано о том, что он с самого начала хотел всем доказать, что соблазнит серую мышку-отличницу, а эти отношения затянулись. Там много всего было написано. Он просил оставить его в покое. И ещё сказал то, что на выпускной бал он придет с другой!
– О, мама! Мне так жаль, - присела Виктория прямо на пол возле моих ног, - ну, и гад он, этот Орловский! - в сердцах сказала моя дочь. – Ненавижу…
– Постой, малыш, это ещё не всё. Не делай, как я, поспешных выводов! Оказывается, Костя получил похожее письмо, написанное моим почерком. Нас кто-то очень ловко ввёл в заблуждение. Может быть, сразу узнав о беременности, я бы не уехала с родителями, а пришла бы к нему, чтобы поговорить, - потрепала я ее по волосам.
– И что, все? Больше из вас никто не пытался выяснить, что да почему? - подняла она свою голову с моих колен и заглянула в глаза.
Видеть боль в глазах дочери - это сравнимо с тем, что тебя медленно режут на куски. Как бы мне хотелось поскорее избавить ее от этой обиды и боли, да только так не бывает. Ее лишили отца в детстве, меня лишили любимого, вопрос «Кто это сделал?» напрашивался сам собой, чем и поинтересовалась моя бедная девочка.
– Мам, кому это было надо?
– Не знаю…
– Я знаю! - послышался охрипший голос Костика.
Он стоял на пороге комнаты и ждал нашей реакции на его появление. Мы молча смотрели на него, ожидая ответа на заданный вопрос Виктории, который интересовал меня не меньше. В машине, когда я увидела впервые липовое письмо якобы от меня, мысли то и дело вертелись вокруг одного и того же вопроса «Кто посмел?»
– Это мои родители. Пока я ждал, чтобы вы немного поговорили, я успел побеседовать со своей матерью. Немного блефа, и она призналась в содеянном, - мрачно сказал Орловский, ступая во внутрь комнаты. Позади него нарисовался и Андрей. Виктория, увидев его, кинулась в его открытые объятия, продолжая всхлипывать. Она понимала, что теперь нет препятствий для их близости, и нет ничего лучше для утешения, чем объятия любимого.
– Неужели только твои родители? - встаю и подхожу к нему вплотную, понимая, что он не договаривает.
– Натель, не надо ворошить прошлое, - попытался он меня обнять.
Ловко уворачиваюсь от его объятий и твёрдым голосом произношу:
– Нет, Орловский, так не пойдёт! Если в этом так же замешаны мои родители, а что-то мне подсказывает, что это так, они тоже должны ответить за свой поступок! Боже, да моя мама даже не призналась мне в этом, когда узнала, что я беременна…
– Натель, дорогая…
– Что «дорогая»?! Ты хоть на минутку можешь представить, что я пережила?! Ты хотя бы знаешь о том, что я через неделю купила билет на самолёт и сбежала от родителей, чтобы поговорить с тобой?! И не успела я приземлиться, как увидела на всех журналах твоё счастливое лицо с какой-то
