Первый курс - Денис Кащеев

Впрочем, на то, чтобы почивать на лаврах, времени ни у кого особо не было – близились экзамены, а где-то рядом с ними – подведение итогов в личном и неофициальном командном зачетах. Успешная игра за сборную дала шестерке спортсменов хорошую фору перед другими курсантами – от ста пятидесяти дополнительных очков, набранных Эммой и Збигневым, до «скромных» семидесяти пяти, заработанных Ван Нань и Чжу Пэном. Это позволило всем им, за исключением китаянки, чисто учебные дела которой шли несколько ниже среднего, оккупировать места за привилегированным столом. Радость Ивана, впрочем, длилась недолго – не прошло и недели, как он вновь съехал вниз по зачетной таблице – и, как ни странно, связано это тоже оказалось со сборной.

Дело было в той самой его травмированной руке. Именно на то место на запястье, где у Голицына теперь белела броня медицинского пластика, пристегивался штатный бластер. Анш Жиы, как известно, более чем прохладно относящийся к криску, предложил было Ивану попробовать действовать левой, но после того, как «Шилк» дважды сам собой выскочил у Голицына наизготовку, а главное – после самопроизвольного выстрела (к счастью, никого не задевшего), преподаватель оружие у Ивана отобрал – до полного выздоровления. Соответственно, пересох и без того не слишком полноводный ручей, приносивший в копилку Голицына с полигона Фантомаса зачетные баллы.

Сразу же под угрозой оказалось и наметившееся было преимущество россиян в командном зачете. Усилиями Пашки и Ивана вырвавшаяся наконец после игры сборной на первое место российская делегация все ближе подпускала к себе идущих вторыми китайцев. В какой-то момент – с возвращением в строй Чжу Пэна – курсанты из Поднебесной даже ненадолго вернули себе утраченное лидерство, но стремительным финишным рывком – свою лепту внес в него и Иван, в основном, конечно, за счет пилотажа – на самом финише россияне вновь их обошли.

Итоговая отмашка – как и в прошлый раз, неожиданная – зафиксировала микроскопический отрыв делегации России от китайцев – всего на семь баллов. Но семь там их было или семьсот семьдесят семь – никакого значения уже не имело: россияне – первые, Китай – только второй. Третье место, как и полгода назад, досталось делегации США.

В личном зачете в призовую шестерку вошли четверо сборников – Хохлов, Эмма, Мазовецки и Чжу Пэн, а также Чан Бяо и Сварам Сингх, опередивший всего на три очка показавших одинаковый итоговый результат Глеба, Ивана и Джулию Куин. Чжу Пэн и Чан Бяо, кстати говоря, стали лауреатами второй раз подряд.

Отлет шестерых счастливчиков в причитающееся им призовое путешествие состоялся в самый разгар сессии. При расставании у ангара челнока Эмма плакала – за все время знакомства это был первый раз, когда Иван видел в ее глазах слезы. Несколько минут Маклеуд не выпускала из объятий Эллис.

– Почему-то у меня такое чувство, что я никогда больше не увижу ее, – всхлипывая, прошептала она на ухо Голицыну.

– А меня? – не нашел ничего лучшего как спросить тот.

– Тебя? – улыбнулась Эмма сквозь слезы. – Куда же ты теперь от меня денешься-то?!

– Ну, мало ли… – протянул Иван.

– Я попросила Эллис присматривать за тобой, – совершенно серьезно проговорила девушка. – Ты тоже приглядывай за ней, хорошо?

– Ну, думаю, без присмотра твоя Эллис не останется, – улыбнулся Голицын. Рядом с черноволосой австралийкой уже стоял Глеб – что-то негромко говорил, склонившись к самому ее уху. Что-то, как видно, очень смешное – время от времени девушка весело и беззаботно смеялась.

– Она – моя единственная настоящая подруга… – проговорила Эмма. В другой момент Иван, наверное, удивился бы этому откровению: с его точки зрения друзьями Маклеуд могли бы в той или иной степени считаться каждые девять из десяти курсантов Школы.

– Я прослежу, чтобы с ней было все хорошо, – заверил он девушку.

– Спасибо… – прошептала Эмма.

В следующую секунду ее горячие губы сомкнулись с губами Ивана и не отрывались уже до тех пор, пока нард Шидд дважды не потребовал от отъезжающих занять предназначенные для них места в челноке.

Экзамен по пилотажу должен был проходить в отсутствии нарда Орна – как и многие его коллеги, преподаватель предпочел воспользоваться оказией, чтобы слетать на родину в Альгер, – и к тому же проводился он не в привычных тренировочных кабинах, а в других, расположенных аккурат напротив ангара, из которого зимой Иван летал вместе с нард-кором Нивгом на таинственную заморскую базу. Впрочем, внутри старый и новый тренажеры ничем друг от друга не отличались. Согласно жребию, Голицыну выпала роль второго пилота, чему он, признаться, был даже немного рад: медицинский корсет с его руки сняли лишь неполных три дня назад, и точность движений, необходимая для управления воздушным катером, до конца к нему еще не вернулась. Усаживаясь в левое кресло, Иван подумал, что не исключено, что жребий на самом деле был не так уж и слеп: весь последний месяц нард Орн неизменно ставил командиром их экипажа Глеба, что, в свою очередь, давало и тому, и «инвалиду» Голицыну хорошие шансы на получение призовых баллов. Сейчас, конечно, ив-марола в Школе не было, но что ему мешало должным образом запрограммировать компьютер, принимающий экзамен? Правильно, ничего.

Тем временем Соколов уже занял кресло первого пилота. Краем глаза Иван заметил, что на правом запястье Глеба притулился бугорок учебного «Шилка» – на период экзаменов анш Жиы зачем-то выдал их курсантам для постоянного ношения. Выдал всем, кроме Голицына. Сердце Ивана кольнула заноза легкой зависти. Ну да ладно, через пару дней и у него будет такой же…

Включив экраны, запустив двигатели и получив у электронного экзаменатора разрешение на взлет, Глеб вывел «Эсмеральду» из виртуального ангара, в своем стиле – без излишнего пижонства – поднял в воздух и принялся набирать высоту.

– Автопилот? – не поворачивая головы, задал он через минуту вопрос Ивану.

– Автопилот готов, первый пилот! – четко доложил Голицын.

– Передаю управление автопилоту! Расчетное время до цели?

– Пятьдесят семь минут, первый пилот!

– Сколько? – резко оглянулся на друга Соколов. В его глазах застыло удивление.

– Пятьдесят семь минут… – медленно повторил Иван, силясь понять, что вдруг так поразило его друга в этих заурядных, в общем-то, цифрах.

– Ничего не напоминает? – с нажимом проговорил Глеб.

– Сейчас уточню, что у нас за цели, – хлопнув себя по лбу, Голицын торопливо застучал пальцами по клавиатуре пульта управления. Так и есть! Вот гады! Целей две, – официальным тоном доложил он. – Первая – какой-то бункер в лесу…

– В каком еще лесу?

– В каком, в каком… В русском. Примерно на границе Московской и Калужской областей.

– Ясно, – кивнул Глеб с таким видом, словно именно этого и ожидал. – А вторая?

– А вторая – вот, – щелчком кнопки Иван вывел на экран изображение. Старый знакомый – Московский Кремль.

– А они не оригинальничают… – прошептал после небольшой паузы Соколов.

– Что будем делать, командир? – задал вопрос Иван.

– Что делать, что делать… Ладно, давай сперва долетим дотуда. Мало ли что, в конце концов… – неуверенно проговорил Глеб. – Отставить посторонние разговоры! – тут же добавил зачем-то он – словно боялся, что Голицын сейчас сморозит что-нибудь не то.

Отсрочка, как и следовало ожидать, ничего нового не дала: к моменту, когда, считав с экрана информацию, Иван, как это и положено, доложил командиру экипажа: «Катер в заданном районе!», в их положении ровным счетом ничего не изменилось. Да и не могло измениться.

– Второй пилот, пригото… – на автомате начал стандартную фразу Глеб, но вдруг осекся. – Второй пилот, последовательность поражения целей нашим полетным заданием как-то регламентирована? – неожиданно спросил он.

– Нет, командир, – покачал головой Голицын, – не регламентирована!

– В таком случае давай пока начнем с этого несчастного бункера, – принял решение Соколов. – Приготовиться к захвату цели!

– К захвату цели готов! – тут же откликнулся Иван.

– Боевой разворот!

– Цель захвачена! – пальцы Голицына заплясали по клавиатуре. – До пуска шесть секунд… пять… четыре… три… две… одна… Ракета пошла!

Изображение объекта на экране исчезло в плазменном всполохе.

– Цель поражена! – доложил Иван.

Глеб промолчал. По идее, должна была последовать команда на захват и поражение второй цели, но первый пилот по-прежнему не решался ее отдать. «Что он тянет?» – нахмурился Голицын. Ведь ясно же уже, что полетное задание – будь оно трижды неприятным – все равно придется выполнять. К чему тогда это промедление? Зачем давать экзаменатору лишний повод придраться?

– Командир? – осторожно спросил Иван.

– Что? – Соколов словно очнулся ото сна. – Ах да… Второй пилот… Это… В общем… приготовиться к захвату цели! – бесцветным, каким-то механическим голосом проговорил он.