Принц из ниоткуда. Книга 3 - Леонид Андронов

Я уже перестал считать повороты. Мы поднялись довольно высоко. Звуки музыки и крики толпы стали более отчётливыми. Вдоль дороги стали появляться домики с закрытыми окнами. Сначала по одному-два, потом их стало больше. В какой-то момент я увидел полицейского на обочине. Дальше они стояли по нескольку человек в небольшом удалении друг от друга. Они улыбались. Необычно это, не правда ли? Некоторые сектанты пытались повесить им на шею гирлянды, но те мягко это пресекали. Я снова посмотрел назад. Эо стал казаться гораздо меньше. Вид отсюда был исключительно красивым.

Впереди опять затянули гимн. О, я уже начал уставать от этих песнопений. Быстрей бы придти. Я посмотрел наверх. Похоже, мы уже рядом. Я начал лихорадочно соображать, что буду делать, когда попаду наверх. После минуты интенсивного мыслительного процесса, пришёл к выводу, что мне не хватает информации. Надо сначала сориентироваться, что там и как, и только потом уже решать, что делать. Понятно было только одно – надо держаться подальше от Кобурга. Остальным до меня не было дела, а вот он время от времени поглядывал в мою сторону. Он шёл впереди, поэтому я потихоньку стал замедлять шаг. Таким образом я увеличил расстояние между нами на несколько метров. Ещё один поворот. Мы стали идти по направлению к сцене. Из-за валунов вырывались лучи прожекторов, уже различались обрывки призывов и брутальный рык толпы. Сердце стало биться быстрее, стучало прямо через кожу. Похоже, это действовало возбуждающе не на одного меня. Среди нас какая-то женщина забилась в истерике. Братья стали успокаивать её. Подошёл полицейский и вызвал подмогу.

Дома, которые то и дело попадались нам по пути к вершине, теперь тянулись беспрерывной цепью справа от нас. Их окна тоже были темны и пусты. По-видимому, все их обитатели были сейчас наверху. Я подумал: «А не спрятаться ли мне в одном из них?» Но что это даст? Во-первых, это не сделать незаметно от всех, кто-нибудь да увидит. Во-вторых, двери в домах могут быть закрыты. Но главное, мне нельзя отсиживаться, мне нужно попасть туда, наверх. К преподобному Морану, который в этот момент бессовестно пользуется по праву принадлежащим мне аметистом. А дорога к нему только одна. Так что эти прятанья делу не помогут. Я отмёл этот вариант и побрёл дальше. Жду, пока что-нибудь другое не придёт в голову.

Всё! Осталось пройти только два поворота, и мы окажемся на смотровой площадке. А это уже совсем рядом со сценой. Вот он, последний поворот, и я уже вижу, как из-за вершины появляется шпиль главной башни замка. Она стала расти прямо на глазах. Я поднимаюсь выше, и мне открываются гребни гор, окружающих каньон. Впереди показалась сцена, которую частично перекрывали трибуны, на которых стояли певчие. Прямо над ними возвышались огромные проекционные экраны.

Мы поднялись на смотровую площадку. Здесь было довольно людно. Адепты сгрудились перед металлическим ограждением, за которым стояли полицейские. Я огляделся. Дорога, по которой мы пришли, уходила вправо вверх к замку и терялась в густых зарослях парка. Она тоже была перекрыта металлическим ограждением, за которым также стояли полицейские. Из-за вершин деревьев выглядывали крыши домов Нижнего города, над которыми возвышались башни цитадели.

Я не сразу понял, отчего мы стоим здесь. Спины людей закрывали обзор, но я быстро догадался, что перед тем, как пройти перед сценой, тебя осматривают. Или обыскивают. В общем, вы поняли.

Через турникет пропускали только по десять человек. Адепты проходили через металлоискатель (некоторых досматривали полицейские) и шли по узкой дорожке мимо сцены. Пока они не доходили до лестницы, ведущей на плато, на котором аккумулировались тысячи приверженцев нового культа, остальных не пускали. Это, естественно, создавало пробку. Меня поначалу это возмутило, но когда я посмотрел, как люди спускаются по лестнице, всё стало понятно.

Вот теперь-то и надо придумывать, что нужно сделать, чтобы попасть на сцену, иначе, попади я на плато, возврата оттуда не будет. Задачу усложняло наличие забора и полицейских. Преодолеть заграждение было не трудно, но вот как обмануть полицейских, я представить себе не мог.

Мы значительно продвинулись в очереди. На раздумья оставалось всё меньше и меньше времени. Я решился. Отделился от своих, подошёл к одному полицейскому и, схватившись за живот, спросил его сдавленным голосом:

– Скажите, где здесь туалет? У меня живот прихватило. Разжалобить его не удалось.

– Как спуститесь по лестнице, внизу будет туалет, – ответил он с каменным лицом.

– Понимаете, я хотел бы пройти перед преподобным, не мучаясь от этого.

– Все туалеты внизу, – ответил он. «Врёт», – подумал я.

– Это очень важный момент в моей жизни, – заканючил я.

– Ничем не могу помочь, – отчеканил он.

– Но я ведь могу не сдержаться, – жалобно простонал я.

– Проходите, проходите.

Я отошёл. Первая партия моих братьев направилась в сторону сцены. Впереди шёл счастливый Кобург. Я повторил попытку прорваться в запретную зону. Но в этот раз я просил уже другого полицейского. Результат оказался тем же. К этому моменту вторая группа наших уже прошла через металлоискатель к сцене. Я огляделся по сторонам. Вокруг сплошные бритые черепа. Что же делать? Рискнуть и показать медальон? Но они наверняка раскусят меня. Может…

– Общинник из Лавриона! Лео Гастер! Гастер, – крикнули меня. – Подходите!

Я в бессилии закусил губу. Наша команда пошла без меня. Поздно думать! Я рванулся за ними. Меня остановил полицейский.

– Куда?

– Меня только что вызывали. Я Лео Гастер из Лавриона. Вон, мои идут.

– Вы опоздали, – ответил человек в форме.

– Что значит, опоздал? – вознегодовал я.– Да вы представляете, что вы говорите?!

– Отойдите.

– Я есть в списках, – завизжал я. – Борама! – я крикнул вслед моим новым братьям и сёстрам.

– Что за крик? – к полицейскому подошёл второй.

– Да вот, опоздавший. Тот посмотрел на меня.

– Я Лео Гастер. Меня только что вызывали, – быстро проговорил я. Полицейский окинул меня взглядом.

– Ладно, пропусти его со следующей группой, – распорядился он.

– Спасибо вам, – обрадовался я и встал в очередь.

Жду, не дождусь, когда увижу Морана. Я прошёл через раму металлоискателя и ступил на песчаную дорожку. Впереди меня, метрах в десяти, шли мужчина и женщина. Сзади пока никого не было, поэтому я мог без всяких помех рассмотреть своего кумира. Я приближался к сцене. Дорожка проходила совсем близко от неё. Я с любопытством разглядывал певчих, которые воодушевлённо выводили убаюкивающую мелодию. Этим хором управлял сухонький человек, который, казалось, каждую ноту пропускал через сердце. В его движениях было столько чувств. Мне показалось это забавным. Я стал рассматривать певчих. Впереди стояли дети, за ними женщины и сверху мужчины. Над ними сверкал многометровый экран, на котором сейчас показали общий вид сцены. Сама сцена была не совсем обычной. Её разделял посередине вытянутый постамент, который выдавался далеко вперёд, ближе к краю обрыва, вдоль которого шла дорожка, по которой я шёл. Я предположил, что Моран будет выступать именно отсюда. Сейчас на нём стояли два приближённых Морана. Один – в сиреневом, другой в бордовом одеяниях. Перед ними на тонких, почти невидимых подставках были установлены два хрустальных шара. Нижняя часть сцены была заполнена людьми в разноцветных балахонах. Как я понимаю, это были именно те люди, для которых забронированы номера в лучших тюрьмах Гоату-Баиду и Вандеи.

Вдруг по толпе прокатился радостный возглас. Я посмотрел на экран. Над сценой стало подниматься огромное полотнище с изображением солнца с человеческим лицом. Из динамиков грянула патетичная музыка, певчие натянули связки. Над головой загудели краны с камерами. Что ни говори, религия – это тоже шоу-бизнес. Было приятно сознавать, что я успел к самой интересной части представления и смотрю на всё это с самого лучшего ракурса. Я подошёл к той части пути, которая располагалась ближе всего к сцене. Хоры старались, так, будто пели последний раз в жизни. От могучих басов из динамиков дрожала земля. Небо осветилось разноцветными лучами. Всё было сделано так, чтобы каждый из десятков тысяч адептов, собравшихся внизу под обрывом, понял, что ему сейчас явится сам господь.

Сцена была довольно высокой, и я не сразу увидел его. Толпа взревела, я поднял голову и увидел на экране Морана. Я и те несколько счастливчиков, что в этот момент оказались здесь, застыли от изумления. Стоящие за ограждением полицейские сами стали глазеть на него и забыли прогнать нас к лестнице, хотя, наверное, по всем правилам надо было так сделать. Моран распростёр руки. Толпа мгновенно откликнулась тысячами криков. По моей спине пробежали мурашки. Преподобный двинулся вперёд. За моей спиной происходило что-то невообразимое. Рёв толпы усиливался. Стоящие рядом адепты будто сошли с ума. Женщины зарыдали, мужчины бухнулись на колени. Моран шагал вперёд, не опуская рук. Как будто он хотел обнять всех собравшихся здесь или обхватить весь мир. За ним карабкалось наверх мордатое солнце, следом за которым поднимал голову чёрный лебедь. На экране поочерёдно показали крупным планом хрустальные шары. Я пригляделся… Господи! Так ведь внутри них камни! Фиолетовый – аметист, а красный – рубин! Я схватился за голову. Руки неприятно скользнули по голому черепу. Надо что-то предпринимать! Или сейчас, или никогда! На краю постамента показалась голова Морана. Он подошёл почти к самому краю. Полицейские вдруг очнулись и сообразили, что мы слишком долго здесь стоим.