Враги - Дмитрий Шидловский

— Сами могли бы и не мараться.

— Извини, не удержался.

Когда труп вынесли, Алексей закрыл лицо руками и тяжело вздохнул. «Черт, — подумал он, — Озалс — не человек, а я? На эмоциях, на ненависти, на интуиции спускаю курок и уничтожаю, кого хочу. Это что, нормально? Я сам стал подобен зверю. Как? Когда? Я научился у Костина действовать интуитивно. Но тогда же во мне поселился зверь, существующий лишь ради выживания и удовлетворения своих страстей. Попробовав кровушки, этот зверь вырос и окреп. Как нравится ему ощущать сталь револьвера в моей руке, чувствовать власть над жизнью окружающих. Того и гляди он овладеет всем моим существом, превратив меня в человека куда более опасного, чем это зверье, с которым я воюю. Как и у них, моральных ограничений у меня не будет, но в отличие от них я по-настоящему опасный боец. Этого зверя я должен загнать назад в берлогу. А цена? А кто знает, как с этим бороться? Как остаться бойцом, действующим интуитивно, и — человеком? Костин знал. Где ты, мичман? Мне так нужен твой совет».

Дверь кабинета распахнулась, и на пороге возник Пеери.

— Ваше превосходительство, — прокричал он, — на подступах к городу красные.

— В ружье, — коротко скомандовал Алексей.

Оладьин мрачно посмотрел на Алексея, потом взгляд снова вернулся к папке, лежащей на столе. Наконец адмирал недовольно проговорил:

— За Вологду, конечно, спасибо. Но твоя самодеятельность…

— Во всех городах, которые мы отбиваем у красных, и в большинстве отбитых у немцев мы встречаем коммунистическое подполье, — произнес Алексей. — Контрразведка не справляется. Да это и не ее дело. Здесь мы встретились скорее с политическим течением, чем со шпионажем, диверсиями и саботажем, которые организуют в тылу врага, воюя с соседним государством. Политическая полиция империи разрушена еще в семнадцатом, так что бороться нам с большевистской заразой нечем. Вот я и сформировал из нескольких поступивших к нам на службу и переведенных в мое управление бывших жандармских офицеров следственный департамент. В Вологде он вполне показал свою эффективность.

— И ты не посоветовался ни со мной, ни с Шульцем?

— Я хотел убедиться, что это работает.

— Убедился?

— Вполне.

— И чего ты хочешь теперь?

— Использовать удачный опыт в больших масштабах.

— Что ты предлагаешь конкретно?

— Преобразовать Управление спецопераций Генштаба в Управление государственной безопасности при президенте. Это управление должно осуществлять функции политической и промышленной разведки и контрразведки. Военные этим не занимаются. Кроме того, управление должно заниматься борьбой с антигосударственными и экстремистскими элементами и организациями в стране.

— Для этого существует Министерство внутренних дел.

— Не совсем для этого. Его задача — борьба с криминалом. Те функции, о которых я сказал, ему не свойственны, и оно не готово к этой работе.

— Но может подготовиться.

— Конечно, — мягко улыбнулся Алексей, — но подумайте, господин президент, какие перспективы имеет специальная служба, имеющая развитый следственный аппарат и специальные войска и подчиняющаяся непосредственно президенту. Как я вам уже говорил, вскоре весь мир пойдет по этому пути. Я знаю, как они будут работать. Я уже начал формирование подобной службы. Сейчас, пока еще идет война, общество спокойно проглотит создание такой структуры, без криков о подавлении гражданских свобод. Давайте не будем упускать такого замечательного шанса и доведем дело до конца.

Адмирал откинулся в кресле. Его пальцы нервно забарабанили по крышке стола. В комнате воцарилось молчание. Алексей спокойно смотрел на него, давая возможность обдумать услышанное. Наконец, тяжело вздохнув, адмирал произнес:

— Ну что ж, давай поговорим о том, чем бы могло заняться это управление и какой ты видишь его структуру.

Отдуваясь от назойливого тополиного пуха, Павел взбежал на третий этаж дома на Кирочной и позвонил. Открыл ему сам Дмитрий Андреевич.

— Здравствуйте, Дмитрий Андреевич, — улыбнулся Павел, переступая порог. — А где супруга, горничная?

— Здравствуйте, — буркнул Санин. — С сыном в саду гуляют. Почему на вас снова эта гадость?

Он с отвращением рассматривал кожанку Павла и маузер, висящий на его боку.

— Командую Ингерманландской рабочей бригадой, — отчеканил Павел. — Пять тысяч штыков. Завтра убываем на фронт, под Лугу.

— Стало быть, должность генеральская, с чем вас и поздравляю, — проворчал Санин, проводя гостя в комнату. — Попрощаться ко мне, значит?

— Так точно, — кивнул Павел.

— Ну, — улыбнулся Санин, — в добрый час вам сказать не могу, но — храни вас бог.

— И все же вы не симпатизируете нашему движению, — вздохнул Павел.

— Я не симпатизирую всем, кто навязывает свою волю окружающим при помощи расстрелов и концлагерей, — помотал головой Санин.

— Но ведь на той стороне все то же, — возразил Павел.

— Это оправдание? — склонил голову набок Санин. — Вы, коммунисты, часто напоминаете мне человека, который пришел навязывать свою волю с оружием в руках, нарвался на ответный огонь и жалуется на недостойное поведение противника. Полноте. Если ваш мир и вправду настолько хорош, убеждайте. Люди не враги себе, они в состоянии понять голос разума. Они пойдут за вами, и тогда то, что вы называете отжившим, исчезнет значительно быстрее. Но если вам приходится насаждать свои порядки с помощью террора — простите, боюсь, что-то у вас не так.

— Алексей сейчас, наверное, с пальмовой веткой ходит по деревням и проповедует, — съязвил Павел.

— Про Алексея особый разговор, — вздохнул Санин. — Однажды взяв в руки оружие и пролив кровь, очень сложно остановиться. Я надеюсь, что он не станет одним из черных полковников, строящих фашистский режим. Но разговор сейчас о вас. Вы идете лить кровь, свою и чужую, чтобы заставить других жить по вашим правилам. Меня огорчает именно это.

— Дмитрий Андреевич, — произнес Павел, — вы же знаете, старый мир без боя…

— Я сказал все, Паша, и вы, кажется, уже повторяетесь, — вздохнул Санин, поднимаясь и доставая бутылку коньяка из буфета. — Ничего мы уже друг другу не докажем. Давайте выпьем с вами на дорожку, и храни вас Бог. Боюсь, свидимся мы теперь не скоро.

Тополиный пух заполнил Новгород, будто снегом покрыв его мостовые и парки. Июньское солнце грело древний город. Алексей шел к резиденции верховного главнокомандующего. Встречные солдаты и офицеры лихо отдавали честь молодому генерал-майору. Это звание, вместе с постом начальника Управления государственной безопасности, Алексей получил несколько дней назад за успешную организацию восстаний в Тихвине, Пикалево и Старой Ладоге, позволивших войскам провести удачную наступательную операцию и объединиться в Лодейном Поле с армией вице-адмирала Макторга. На кителе Алексея горел золотыми гранями Северный крест — высшая военная награда Северороссии. Ее генерал-майор получил за успешное взятие Вологды. Теперь его должность называлась: начальник Управления государственной безопасности Северороссии. В его подчинении, кроме специального полка, насчитывающего полторы тысячи человек, многочисленных партизанских и диверсионных отрядов, был и быстро развивающийся следственный, разведывательный и контрразведывательный аппарат.

«Что ж, господин адмирал, — подумал Алексей, — искусство политики — это искусство делать поражения победами. Не хотели меня пускать к реальным рычагам власти, а я все-таки создал службу, в которой вы остро нуждаетесь и которая становится все влиятельнее».

В здании резиденции президента Алексей поднялся на второй этаж, вошел в кабинет и, поздоровавшись, сел за длинный стол для совещаний. За столом уже расположились: начальник Генерального штаба Луцкий, командующий Южным фронтом Юденич, командующий Северным фронтом Дашевский и командующий Карельским фронтом вице-адмирал Макторг. Через минуту в зал вошел прибывший из Кронштадта через Эстонию вице-адмирал Спиридонович. За ним последовали министр внутренних дел Шульц и министр иностранных дел Вайсберг. Наконец, дверь в противоположном конце зала распахнулась, и быстрой походкой вошел Оладьин.

— Здравствуйте, господа, — бросил он.

— Здравия желаем, ваше высокопревосходительство, — разом выпалили вскочившие офицеры.

Жестом приказав всем садиться, Оладьин занял место во главе стола и произнес:

— Итак, господа, мы собрались сегодня, чтобы согласовать план наших дальнейших действий. Как вы знаете, наступление на Южном фронте остановлено частями командарма Блюхера. Нам удалось вернуть Старую Руссу и полностью очистить территорию Северороссии от красных, а также захватить Вологду. Однако в настоящее время красным удалось закрепиться на линии Грязовец — Бежецк. Насколько я понимаю, генерал Юденич, для того чтобы прорвать их оборону, вам нужны подкрепления.