Не стать насекомым - Роман Сенчин

«Оно (правительство — Р.С.) знает, что типографщик получает просто деньги за работу и что он, следовательно, не заинтересован лично в успехе книги; если бы на нём не лежала ответственность, то он печатал бы без разбору всё, что ему заказывают, точно так же, как, например, оружейник продаст вам ружьё или пистолет, не осведомляясь о том, как вы намерены пользоваться этими орудиями. Типографщик есть содержатель мастерской; он — исполнитель, не заинтересованный в успехе предприятия; как бы хорошо ни пошла книга, он всё-таки получит ту же условленную плату, которую получил бы в случае совершенной неудачи; спрашивается, ради чего же типографщик решится подвергать себя малейшему риску? С одной стороны, представляет ему в перспективе суд, тюрьму и штраф; с другой стороны, писатель и издатель предлагают ему обыкновенную плату за труд. Все выгоды типографщика побуждают его рассмотреть очень внимательно, нет ли какой-нибудь опасности? Если есть хоть тень опасности, типографщик откажется от предлагаемой работы; так поступит и другой, и третий, и все типографщики. Окажется, что писатель и издатель остаются с своим отвлечённым правом печатать всё что угодно. Книга остаётся ненапечатанною» («Очерки из истории печати во Франции», 1862 г.).

«Посмотрите, русские люди, что делается вокруг нас, и подумайте, можем ли мы дольше терпеть насилие, прикрывающееся устарелою фирмою божественного права. Посмотрите, где наша литература, где народное образование, где все добрые начинания общества и молодёжи. Придравшись к двум-трём случайным пожарам, правительство всё проглотило; оно будет глотать всё: деньги, идеи, людей, будет глотать до тех пор, пока масса проглоченного не разорвёт это безобразное чудовище». («Глупая книжонка Шедо-Ферроти…», 1862 г.).

«Принц королевской крови Конти не умел составить себе даже и приблизительного понятия о том результате, к которому ведёт блистательная деятельность великих граждан, подобных Бомарше. В простоте своей доброй души принц Конти во всём этом деле не видел ничего, кроме чувствительного поражения, нанесённого парламенту Мопу. Принц решительно не понимал того, что общество, узнавшее свою собственную силу и сломившее этою силою одно из важнейших государственных учреждений, войдёт во вкус и будет подавлять своим могуществом всё то, что не соответствует его потребностям» («Популяризаторы отрицательных доктрин», 1866 г.).

«Каждый переворот и каждая война, сами по себе, всегда наносят народу вред как матерьяльный, так и нравственный. Но если война или переворот вызваны настоятельною необходимостью, то вред, наносимый ими, ничтожен в сравнении с тем вредом, от которого они спасают, так точно, как вред, наносимый меркуриальным лекарством, ничтожен в сравнении с тем вредом, который причинило бы развитие сифилитической болезни. Тот народ, который готов переносить всевозможные унижения и терять все свои человеческие права, лишь бы только не браться за оружие и не рисковать жизнью, — находится при последнем издыхании. Его непременно поработят соседи или уморят голодною смертью домашние благодетели» («Генрих Гейне», 1867 г.).

«Мы победители, мы триумфаторы, мы вожди общества, — говорит раздувшаяся грязь, проникшаяся вдруг чувством собственного достоинства. — Эй, поэты, воспойте нас, да воспойте так, чтобы всякий сразу понял, что мы — первые красавцы и величайшие герои во всём подлунном мире. За деньгами мы не постоим» («Наши усыпители», 1867 г.).

«Одна беллетристика и с нею вместе неразлучная спутница, литературная критика, могут пускать в обращение такие идеи, которые для пользы и успешного развития нации должны становиться общим достоянием всей читающей массы. Только беллетристика и литературная критика могут указывать обществу на те многочисленные пробелы, которые бросаются в глаза каждому мыслящему наблюдателю в так называемом общем образовании. Пополнять эти пробелы — дело строгой науки. Но направлять внимание общества на те пункты, где необходимы знания и где их не имеется в наличности, — это может делать только самая распространённая и общедоступная отрасль литературы» («Образованная толпа», 1867 г.).

Август 2010 г.

Две провокации и их последствия

Минувшие четырёхдневные выходные прошли у меня под знаком двух событий. Одного тревожного, а другого, без преувеличения, трагического.

Ещё накануне Дня народного единства начала развиваться история вокруг писателя Германа Садулаева. В конце октября он дал интервью газете «Комсомольская правда», где рассказал о том, какие, на его взгляд, проблемы есть сегодня в Чечне. (Напомню, что Садулаев родился в 1973 году в селе Шали Чечено-Ингушской АССР. Его отец — чеченец, мать — казачка. С конца 90-х Герман живёт в Санкт-Петербурге, часто бывает на родине.)

В интервью речь шла в том числе и о сексуальных отношениях: «У чеченского мужчины нет шансов удовлетворить свои сексуальные желания вне брака. Неудивительно, что он постепенно начинает сходить с ума. Мужчин при виде женщин начинает мелко трясти, особенно тех, кто не выезжает в Россию. Это грозит расцветом гомосексуализма».

Дня через два-три после публикации интервью перестал работать дневник Садулаева в Живом Журнале, а 1 ноября в программе «Центральное телевидение» на НТВ по поводу интервью высказался лидер Чечни Рамзан Кадыров. Он предстал на огромном экране — общался с ведущим посредством телемоста. Ролик этот может увидеть любой желающий — его легко найти в Интернете.

Уже в конце программы ведущий Вадим Такменёв спросил лидера Чечни, что тот думает по поводу… Нет, лучше приведу этот кусок диалога дословно:

Ведуший:

— Ваш местный писатель, кажется, Герман Садулаев, сделал на этой неделе какие-то странные заявления. Мол, отсутствия свободной любви между мужчиной и женщиной в Чечне грозят нетрадиционными последствиями. Что это за писатель такой?

Лидер:

— Такого писателя у нас нет, во-первых. А во-вторых, он если вот такие вещи пишет, он не чеченец, и даже не мусульманин, и даже не человек. Я считаю, что только шизофреник мог такие заявления делать… такие вещи пишет. Я обязательно найду его родственников и обязательно скажу, чтобы они присматривали за ним, чтобы он не делал заявлений относительно чеченского народа.

Трудно представить, чтобы в такой ситуации глава, скажем, Дагестана или Ингушетии, а уж тем более одной из областей России публично назвал кого-то «не человеком». Но лидер Чечни, слабо владеющий языком межнационального общения и не отличающийся, так скажем, мудростью, произносит подобное спокойно и уверенно.

Кстати, о ситуации. А как иначе мог Рамзан Ахмадович отреагировать на услышанное? Времени для обстоятельного обсуждения «заявления местного писателя» уже не оставалось, да и словосочетание «свободная любовь» подталкивает к резкой реакции… По моему мнению, ведущий программы выступил классическим провокатором. Спровоцировать Кадырова на жёсткий ответ получилось, но вряд ли всё закончится только этим ответом.

Уже в выходные появилось письмо уполномоченного по правам человека в Чечне Нурди Нухажиева, который подтвердил, что Садулаев не чеченец, что он «незаконнорождённый», и рассказал, что в Чечне всё хорошо и гармонично, семьи счастливы, они живут по законам шариата…

Стоит обратить внимание, что Садулаев в интервью не призывал к «свободной любви», супружеским изменам. Он говорил, что «у чеченских мужчин нет шансов удовлетворить свои сексуальные желания вне брака», а не помимо брака. И это действительно большая и давняя проблема. И дело здесь не в том, что кто-то мусульманин, кто-то православный или агностик, атеист. Из-за того, что супруги до брака не имели сексуального опыта, сексуальных контактов друг с другом, появляется немало несчастных семей. Развод для многих по разным причинам невозможен, и они живут, ненавидя друг друга…

Нет, вопрос огромен и требует обсуждения. Садулаев поднял его и тут же угодил в разряд «не-людей».

Говоря о том, что он обязательно найдёт и поговорит с родственниками Садулаева, лидер Чечни улыбался, голос его потеплел. Видимо, он хотел показать, что на родственников уж точно не гневается, и вообще в этой части своего выступления шутит. Может быть, и шутил.

Но мы знаем, как окружение большого человека зачастую понимает его знаки, как оно ретиво и предупредительно. Поэтому за судьбу родителей Германа тревожно. Жизнь им — породившим «не-человека» — могут устроить несахарную, а то и чего похуже.

Да и за самого Садулаева тревожно тоже. В том числе и как за писателя. Вполне теперь может о многом молчать, из-за боязни за родителей, да и за себя.

Убить или изувечить сегодня человека в России легко, просто и, судя по всему, безопасно. Случай с журналистом Олегом Кашиным нам это наглядно продемонстрировал. В том же Интернете есть запись видеокамеры, как его поджидают и затем больше минуты бьют. Точнее, один держит, а другой бьёт неким предметом, напоминающим кусок трубы или арматуры. И не просто так, не хаотично, а сначала раз десять по одной ноге, потом по другой, по рукам, по лицу. Как дрова колет…