Нет числа дням - Роберт Годдард

Когда он проснулся, уже стемнело. Наступил вечер. Дождь все так же стучал по стеклу. Ник взглянул на светящийся циферблат будильника: почти половина девятого. Он включил прикроватную лампочку, подождал, пока глаза привыкнут к темноте, сел.

Он увидел его сразу — плоский белый конверт, лежащий прямо на полу. Подсунули под дверь, пока Ник спал. Сердце тревожно затрепетало. Ник сделал несколько глубоких медленных вдохов, дожидаясь, пока пройдет приступ. Потом встал, пересек комнату и поднял конверт.

Не подписан и не заклеен. Ник снова вернулся к кровати, сел. Открыл конверт и достал обычную черно-белую фотографию.

Фотографировали через окно кафе, видны были отражения прохожих на стекле и пара столиков внутри, за одним из них сидели мужчина и женщина. Женщина жестикулировала, видно, что-то рассказывая, а мужчина восхищенно, словно заслушавшись, смотрел на нее. Ник вдруг узнал кафе — ну конечно же, это «Робуста»! Судя по бликам на снимке, фотограф стоял достаточно далеко. Парочка явно не подозревала, что ее снимают. Том Палеолог и Элспет Хартли.

Глава семнадцатая

В квартире по адресу Серкус-Гарденз, 8, было темно, занавески открыты. Внутри никого — насколько Ник мог разглядеть с улицы, из-за ограды. Он уже несколько раз позвонил в дверь, не ожидая, впрочем, что ему отворят.

Уже около половины десятого, холодный сырой вечер. Правда, если человека нет дома субботней ночью, это вряд ли подозрительно. Однако Ник Тома подозревал. Именно Том, а не Терри оказался заговорщиком. Фотография — серьезное доказательство. Встреча Терри и Джулиана Фарнсуорта в Плимуте — выдумка Тома. А вот его свидание с Элспет Хартли действительно имело место.

Ник временно отступил в «Кафе ройял», где, убивая время, не спеша выпил пива. Чуть было не набрал номер Элспет Хартли, но что-то его удержало. Он ничего не должен Тому теперь, когда появилась эта фотография, кроме, пожалуй, одного: дать ему шанс оправдаться.

Интересно, как он это сделает? Том знал, что Фарнсуорт пообещал снабдить Ника доказательством. И наверняка понимал, что, каким бы ни оказалось это доказательство, Ник потребует объяснений. Может быть, потому и сбежал? Если так, то это глупо. Рано или поздно придется вернуться. А Ник подождет.

Но и к полуночи на Серкус-Гарденз никто не появился. Дождь закончился, похолодало. В доме номер восемь не горело ни одно окно. В конце концов Ник решил сдаться — до утра.

К утру ничего не изменилось. Судя по всему, шторы в квартире Тома на ночь так и не задергивались. Снаружи Ник мог заглянуть в ту самую комнату, где они пили виски в ночь с пятницы на субботу. Пустую комнату. Ни на что не надеясь, Ник снова позвонил в дверь. Тишина.

Как только он повернул прочь, из-за поворота показалась суетливая фигурка. Женщина средних лет — невысокая, пухленькая, с прической, похожей на пчелиный улей, заметно прибавлявшей ей роста, — взбежала по ступеням и остановилась при виде Ника. Одета она была в отделанный мехом белый плащ, кожаные перчатки, черные леггинсы и вишневого цвета ботинки на толстой подошве. Где-то на крыше «улья» прилепились темные очки. Под мышкой — кипа воскресных газет.

— Вы не меня ищете, дорогуша? — с лукавой улыбкой осведомилась дама.

— Нет, мне нужен… э-э-э… Том Палеолог.

— Для Тома еще слишком рано. Наверное, отсыпается после вчерашней ночи.

— Вы знаете, где он пропадал?

— Нет, но он молод, а вчера была суббота. А вы что, родственник? — нахмурилась она, разглядывая Ника.

— Дядя.

— Точно, похожи. Вы, значит…

— Ник Палеолог.

— Рада познакомиться, Ник. А я — Уна Строун. Живу на втором этаже.

— Мне очень надо увидеть Тома, Уна. Я беспокоюсь за него. Его отец погиб совсем недавно.

— Да, я слышала. Ужасно, просто ужасно. Но Том выглядит вполне нормально, я совсем недавно его видела. В пятницу, наверное. Вам не о чем волноваться.

— Дело в том…

— Знаете что, я вас впущу, и попробуем его разбудить.

Уна вытряхнула из перчатки ключ и отперла дверь в вестибюль первого этажа. Ник направился прямиком ко входу в квартиру племянника и громко постучал.

— Том! — во весь голос позвал он, продолжая колотить в дверь. Бесполезно.

— Может, кофе? — предложила Уна. — Я включила кофеварку, перед тем как выскочить за газетами.

— Ну что же… с удовольствием. — Ник поднялся по лестнице вслед за ней. — Большое вам спасибо.

— Не за что. Похоже, я обманула вас насчет Тома. Он, наверное, уехал на все выходные.

— Но я виделся с ним вчера утром. И он никуда не собирался.

— Вчера нет, но вы ведь знаете молодых — порывистые, резкие… — Уна отперла дверь, Ник зашел следом за ней.

Планировка квартиры была той же, что и у Тома, но это тут же забывалось при виде фиолетовых стен, мохнатых ковров и расшитых бисером накидок. В кухне на первый взгляд газет и книжек было раз в пятьдесят больше, чем кастрюль и сковородок, но кофеварка свою задачу выполнила исправно. Уна разлила ароматный напиток по чашкам и пригласила Ника сесть за заваленный журналами стол. Потом скинула плащ и, оставшись в розовом мохеровом свитере до колен, уселась напротив.

— Издалека приехали, Ник?

— Из Корнуолла.

— Это там же, где жил отец Тома?

— Да, именно. — Ник сделал глоток кофе. — И все-таки я волнуюсь.

— Вижу. И есть из-за чего.

— Почему?

— Последнее время Том сам не свой. С конца прошлого года.

— То есть это началось не после смерти отца?

— Нет.

— А когда же?

— Когда он порвал со своей девушкой. Такая жалость! Они очень подходили друг другу.

— А вы не в курсе, из-за чего они расстались?

— Из-за другой, я думаю.

— Том завел новую подружку?

— Да, хотя мне кажется, он не был с ней счастлив. Правда, я сама ее не видела, и Том мне ни слова не говорил, но Саша…

— Кто?

— Саша Ловелл, та самая девушка, с которой он разошелся. Я столкнулась с ней недавно на улице, она до сих пор страдает и уверена, что Том бросил ее из-за одной особы, которую она назвала… Харриет.

— Харриет Элсмор?

— Просто Харриет.

— Посмотрите, пожалуйста. — Ник вытащил фотографию. — Вы не узнаете эту женщину?

Уна поднесла снимок к глазам:

— Откуда у вас эта фотография? Кафе напоминает «Робусту».

— Долгая история. Так как насчет женщины?

— Вроде незнакомая. Кто это?

— Возможно, та самая Харриет.

— Если так, — Уна пожала мохеровыми плечами, — я не знаю.

— Может быть, Саша сможет мне помочь?

— Вполне вероятно.

— Как ее найти?

— Она студентка, годом младше Тома. В университете наверняка есть ее адрес, хотя утром, в воскресенье…

— А вы не знаете, где она живет?

— Нет. Если только… — встрепенулась Уна. — Я столкнулась с ней у кинотеатра «Одеон», на Клерк-стрит. Мы с моей подругой Куинни часто ходим туда днем — до пяти билеты гораздо дешевле. А Саша как раз проходила мимо — шла домой из университета. Помню, она сказала: «Я живу тут, напротив» — и махнула рукой через дорогу. Мы поболтали несколько минут, пока мы с Куинни ждали автобус. Тогда-то Саша и упомянула эту девицу, Харриет. «От нее добра не жди, — сказала. — Жаль, что Том этого не замечает». Тут подошел наш автобус, и мы уехали. Боюсь, больше я ничем вам помочь не могу, — добавила Уна, заметив, что Ник разочарован.

— Простите, я не хотел показаться неблагодарным.

— Я уверена, у вас нет причин для серьезного беспокойства. Том горюет об отце и, возможно, уже понял, что зря бросил Сашу. Потому и не в себе.

— Наверное, вы правы, — соврал Ник, а про себя подумал: «Если бы…»

Зацепка была слабая, но других и вовсе не было. Клерк-стрит представляла собой участок более длинной улицы, тянущейся на юг от центра города. Такси довезло Ника до закрытого сейчас «Одеона», окруженного разнообразными закусочными и букмекерскими конторами. Вокруг стояли многоквартирные дома. Здесь, видимо, жили студенты, которым не посчастливилось иметь богатеньких отчимов.

Но ни на одной из дверей не значилось имя Саши Ловелл. На большинстве дверей никаких табличек не было вообще, так что поиски Ника, похоже, заканчивались, так и не начавшись. «Тут, напротив», как выразилась Уна, обозначало противоположную сторону улицы, и Ник решил, несмотря ни на что, ее обойти.

Ранкеиллор-стрит была забита домами ленточной застройки разной степени ветхости. Вдали маячили темно-красные склоны Салисбери, мешая Нику прикинуть расстояние. Он двигался по северной стороне улицы, переходя от двери к двери и все яснее понимая, что просто-напросто зря тратит время. С другой стороны, делать-то больше нечего…

И глазам не поверил, когда уже в самом конце улицы заметил на одном из домов табличку с надписью «САША», напечатанной заглавными буквами на небольшой ламинированной картонке. Ник нажал на звонок рядом с табличкой. Прошло десять безмолвных томительных секунд. Он позвонил еще раз.