Свет и печаль - Инга Берристер

— Да, ведь это никак не согласовывалось с представлениями, привитыми тебе отцом. Мужа тебе должен был подобрать отец. Я тебе совсем не подходил!

— Но ведь папа очень любил тебя! Уважал и восхищался тобой. Ты это и сам знаешь!

— Он также назначил меня одним из твоих главных опекунов. Для того чтобы воля отца в выборе для тебя мужа неукоснительно соблюдалась. Мог ли я ослушаться его, даже, если бы любил тебя? Подумай!

— Да, — чуть слышно прошептала Сьюзен, если бы ты любил меня так же, как люблю тебя я, то непременно ослушался бы Алекса. Потому что не сумел бы без меня жить.

Сьюзен больше не могла равнодушно смотреть на Ларри и отвернулась. Надо же быть такой безмозглой дурой! Он не любит тебя. И не любил никогда! Том ошибся в своих выводах.

— Мне лучше уехать, — решительно сказала она. — Оставаться здесь нет никакого смысла!

— Ты права.

Сьюзен заметила, как один мускул его лица слегка дрогнул. Глаза смотрели куда-то в сторону. Разгадать его мысли было невозможно. Она еще раз обозвала себя круглой дурой. Как можно было надеяться, что этот человек раскроет ей душу и признается в любви?! Подняться наверх и забрать вещибыло для Сьюзен делом нескольких минут. Она бросила сумку в багажник, даже не проверив, все ли взяла. В этот момент парадная дверь открылась и появился Лари.

Он не спеша подошел к машине Сьюзен.

— Ты, возможно, серьезно думаешь сейчас, что любишь меня, — сказал он. — Но настанет день, и ты поблагодаришь меня.

—За что? За то, что ты разбил мне сердце, растоптал гордость и с презрением отшвырнул мою искреннюю любовь? Как прикажешь благодарить тебя за все это, Лари? Выйти замуж за кого-нибудь, кто соответствовал бы пожеланиям моего отца? Конечно, это очень облегчило бы твою жизнь! Меня только одно удивляет, почему ты восстал против Роули? Он был очень подходящим женихом по всем статьям! Кроме самой ничтожной.

—Он не мог любить тебя, — тихо ответил Лари с таким трудом, будто его заставляли говорить под пыткой.

Эта фраза вызвала у Сьюзен почти истерический приступ смеха. Она повернула руль, включила мотор и нажала на акселератор. Но прежде, чем отпустить педаль, грустно посмотрела на Лари.

—Ты получил от меня все, что хотел. Я уезжаю, оставляя тебя в добром здравии, свободным от меня и самого себя. Свободным даже от моей любви.

Миновав Нью-Беверли, Сьюзен на несколько минут остановилась. Надо было успокоиться. У неё дрожали руки, все тело. Итак, Лари не любит её. Да и не мог любить. Но ведь Том — проницательный человек, твердил её внутренний голос. Он никогда не сказал бы, что Лари любит тебя, если бы сам в этом не был уверен. Тогда как Лари мог так легко отпустить её, если любил? Быть может потому, что сам был в отчаянии? Мужчины в приступе отчаяния и горя порой совершают немыслимые глупости! Еще раз упрекнув себя в слабости, Сьюзен нажала на педаль и двинулась дальше. Проехав почти половину пути до Гринтуана, она вдруг снова остановилась. Остановилась, поняв, что не поедет в город, а вернется назад, в Дьюарз. Услышать от него самого эти страшные слова: «Я не люблю тебя». Сьюзен развернула машину и покатила обратно.

В окнах дома Лари не было видно ни одного огонька. Как будто все вымерло. Сьюзен решила, что брат куда-то уехал, но тут же увидела его машину. Припарковав свою рядом, она взбежала по ступенькам к парадной двери. Она была отперта. В холле царил мрак. Сьюзен заглянула во все комнаты первого этажа. Лари нигде не было. В его кабинете на столе стояла пустая бутылка из-под виски. Это удивило Сьюзен: Лари пил очень редко. Куда же он запропастился?

Поднявшись на второй этаж, Сьюзен осторожно подошла к спальне Лари. Под дверью был виден свет. Спальная комната выходила окнами в сад, вот почему Сьюзен не заметила света, когда подъезжала к дому. Она затаила дыхание и осторожно постучала в дверь. Ответа не последовало. Сьюзен нажала ручку и вошла внутрь. Свет люстры резал глаза. Лари лежал поперек кровати. Рубашка на нем была расстегнута. Волосы взлохмачены. На ночном столике стояла еще одна, наполовину выпитая бутылка виски. Стакан валялся на полу. Лари запил? В это невозможно поверить! Однако его явно пьяный сон говорил сам за себя. Сьюзен выключила верхний свет и зажгла стоявший на столике ночник. Её рука непроизвольно потянулась к спящему. Пальцы утонули в его густых волосах.

—Ларри — прошептала Сьюзен.

Её призыв остался без ответа. Сьюзен наклонилась над Ларри, с трудом уложила его вдоль постели и быстро раздела. Сон был настолько глубоким и тяжелым, что он не проснулся. Тогда Сьюзен, наплевав на все требования морали, сбросила с себя одежду и легла рядом. Её пальцы начали выстукивать дробь на спине Лари, а губы шептать прямо в ухо спящему его имя. Лари зашевелился и, не открывая глаз, потянул на себя одеяло. Потом что-то пробормотал. Наконец, открыл глаза и удивленно уставился на Сьюзен.

—Сьюзен? — неуверенно спросил Лари.

—Да, это я.

Сьюзен продолжала трогать его, щекотать, нежно пощипывать кожу. Затем прижалась губами к плечу. И почувствовала, как тело Ларри начинает отвечать ей. Несомненно, в нем проснулось желание. Этого он уже не сможет отрицать.

— Ты вернулась? — спросил Лари уже значительно строже. — Почему?

— Потому что я люблю тебя. И никогда не поверю, что ты не любишь меня. Во всяком случае, пока держишь меня в объятьях. Скажи, что это так! Признайся! Иди ко мне!

Она прижалась к нему всем своим обнаженным телом.

— Ты почему молчишь? Ну-ка скажи, что не хочешь меня. Скажи! Что совсем не любишь. А я отвечу: если бы отец был жив, он бы понял, что только ты можешь сделать меня счастливой. Но ведь может случиться и так, что я уже ношу в себе твоего ребенка. Драгоценнейшую частицу тебя самого. Ты уже не властен отнять её у меня. Надеюсь, что это так и есть! Что, по-твоему, сказал бы Алекс, узнай он, что ты бросил меня беременную и вынудил воспитывать в одиночку наше общее дитя?

— Черт тебя побери, Сьюзен! Ты это серьезно?

Лари протянул руку, чтобы, как подумала Сьюзен, грубо оттолкнуть её от себя. Но случилось наоборот. Он крепко прижал её к своему горячему телу. Сьюзен прильнула губами к его оголенному плечу, затем покрыла поцелуями шею, грудь, чувствуя, как это прекрасное мужское тело начинает трепетать и все крепче прижиматься к её, женскому.

— Сьюзен, ради Бога, что ты со мной делаешь?! — взмолился Лари и вдруг приник к её губам. В этом поцелуе была вся страсть, вся безбрежная любовь, которую только может испытывать мужчина к лежащей в его объятьях женщине.

Сьюзен молча отвечала на каждое его движение. Их тела переплетались и сливались друг с другом. Лари еще не ответил на вопрос, любит ли он её?! Пусть так! Может быть, скажет утром. Он подтвердит слова Тома Генри! А сейчас она слишком устала, чтобы опять думать. Сьюзен повернулась на бок, устроилась поудобнее на плече Лари, натянула на себя одеяло и крепко заснула. Её разбудил голос, шептавший прямо в ухо: