Четвертая могила у меня под ногами - Даринда Джонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Извини, детка, но тут ты никого не одурачишь, кроме, может быть, самой себя. Итак, какие у тебя мысли по поводу парня, которого мы знаем как сына Сатаны? Есть у него шанс?
Она передала мне фото лицом вниз. Я взяла его, не переворачивая.
- Может быть. У суда присяжных перерыв на обед.
- Тогда скажи им, чтобы поторопились. Потому что надо как-нибудь устроить, чтобы этот парень появлялся тут почаще. Он же как супермодель из Бразилии, пропитанный грехом.
- Удачно описала.
- Я тоже так думаю. Но все-таки должна спросить: почему Эппл?
* * *Странность какая-то, но сопящая под боком Джемма и бабушка Лил, которая отключилась в другой комнате, пребывая в полной уверенности, что напилась в стельку, действовали успокаивающе. Не супер, конечно, особенно когда Джемма начала хныкать во сне или когда треснула меня по лицу за то, что я пират (у девушки проблемы, что тут скажешь), но мне удалось хоть немного поспать.
И все-таки проснулась я рано. Отчасти потому, что у людей, занимающихся ремонтом, рабочий день начинается раньше, чем у Бога. Но в основном потому, что по квартире металась Джемма в поисках своих штанов. Когда я оттаскивала ее в постель, штаны на ней точно были, так что даже думать не хочу, куда они могли подеваться. А она все бегала и бегала, натыкаясь на разные предметы. Хорошо, что я не успела прикипеть душой к фигурке Авраама Линкольна из макарон. Если бы я не знала наверняка, то сказала бы, что Джемма до сих пор под мухой, а потому я дождаться не могла, когда увижу, на что сейчас похожа Куки.
Я снова заскочила в душ, на этот раз – просто чтобы взбодриться. Сознание снова и снова атаковали тревожные образы. Гаррет в аду. Вчерашний демон, с которым дрался Рейес. Попытки Куки освоить премудрости кухонной версии танцев у шеста. У нее получалось бы лучше, будь у меня в кухне настоящий шест, но я с радостью присудила ей дополнительные баллы за уникальную способность притворяться, будто он есть на самом деле.
Надев джинсы, шоколадно-коричневый свитер с воротником-«хомутом» и старые выцветшие ботинки, которые завязывались на щиколотках, я вышла из своей комнаты, готовая встретить новый день за пределами моей скромной обители. Трясло меня, честно говоря, с ног до головы. В последние дни мне намного больше нравилось находиться внутри моей скромной обители, чем снаружи. Однако на мне висели дела, которые нужно было раскрыть, и люди, которых было бы неплохо хорошенько подергать, чтобы из них посыпалось всякое дерьмецо. Я решила, что начну с брата Харпер, который казался мне лично весьма подозрительным, заодно узнаю, насколько сильно ему хотелось, чтобы она умерла. Или сошла с ума. Этот вариант уже какое-то время сидел у меня в голове. Он определенно извлек бы выгоду, убрав Харпер с дороги. Наследство его уж точно бы удвоилось.
Гадая, куда подевалась бабуля Лил, я взяла сумочку, солнцезащитные очки и двинулась к двери. К сожалению, кто-то меня опередил. Стук раздался за долю секунды до того, как я взялась за дверную ручку. Я распахнула дверь. Мой порог своим присутствием украшал последний человек на планете, которого я ожидала здесь увидеть.
Не собираясь менять планы, я напялила очки.
- Я уже ухожу, - сказала я Дениз, моей мачехе родом из ада.
И тут меня осенило: может быть, Гаррет вовсе не был в аду. Может быть, его по ошибке занесло в дом к моим родителям. Тогда понятно, почему он слышал крики и мучительные стоны.
- Можно с тобой поговорить? – спросила Дениз. – Это не займет много времени.
Дениз из тех женщин, которых другие люди считают милыми. У нее приятная улыбка и знатный опыт в демонстрации хороших манер. Однако она такая же милая, как оголодавшая гремучая змея в корзинке, набитой крысами. По крайней мере для меня – приемного «плода ее чрева».
Мы с Дениз никогда по-настоящему не ладили. Она открыто невзлюбила меня с тех пор, как я стала приставать к ней с расспросами о том, как прошло ее детство. В частности, меня интересовало, каково это – бегать по лугам с динозаврами. После этого Дениз стала бросать на меня взгляды из жидкого азота, способные в мгновение ока заморозить самые благие на свете намерения. Своим самым действенным взглядам я научилась как раз у нее. Наверное, я должна быть ей за это благодарна.
Сделав глубокий вдох, я медленно выдохнула, будто уже до смерти заколебалась, шагнула в сторону и жестом предложила Дениз войти. Она застыла, увидев, в каком состоянии моя квартира, и я мысленно стала умолять ее сказать хоть что-нибудь. Что угодно. Мне сойдет любое оправдание, чтобы вышвырнуть ее из моего дома. Мне приходилось мириться с ней в той части моей жизни, которая касалась обязательств перед семьей, и я охотно притворялась, что все путем, в присутствии папы и Джеммы. Но не здесь. Не в моем священном месте. Пусть поцелует меня в задницу, если думает, что я буду улыбаться и терпеть ее снисходительные взгляды под собственной арендованной крышей.
Похоже, Дениз поняла, что к чему, и ее инстинкт самосохранения заработал на всю катушку. Моргнув, она взяла себя в руки и прошла в квартиру, старательно обходя коробки и пару штанов цвета хаки.
Стараясь не задумываться, как там Джемма без штанов, я проводила Дениз в гостиную (то есть шагов пять от двери), села на диван и наградила ее своим лучшим мрачным взглядом.
- Что я могу для тебя сделать, Дениз?
Она села в кресло, приставленное к дивану, и расправила плечи.
- Я только хотела задать тебе пару вопросов.
- А телефон у тебя не работает?
Услышав мой резкий тон, она ощетинилась, потому что не привыкла молча сносить мои нападки. Скромности и сдержанности у нее в крови отродясь не было. Должно быть, Дениз действительно в отчаянии.
- Ты не отвечаешь на мои звонки, - напомнила она.
- А-а, точно. Я и забыла. Так чем могу помочь?
Вытащив из сумочки салфетку, она сняла солнцезащитные очки и стала демонстративно их протирать.
В конце концов, с невероятной осторожностью, я открылась. Дала себе почувствовать эмоции, которые испытывала Дениз. По большей части я постоянно закрыта, потому что чужих чувств слишком много. Еще в старших классах я научилась контролировать, что именно и в каких количествах воспринимаю. А до того жизнь была… скажем так, не сахар. Особенно рядом со зверской мачехой.
Дениз переполняли эмоции, и худшие из них молнией ударили по мне, выбив дух. Страх. Сомнения. Скорбь.
Кто-то умер. Или скоро умрет. Чувства были слишком сильные, чтобы не связать их со смертью.
- Во-первых, я хочу, чтобы ты знала: я верю тебе. Верю в то, кто ты и что умеешь делать.
То есть женщина, которая превратила мое детство в ад как раз из-за моих способностей, теперь вдруг в них поверила. О да. Кто-то где-то точно умрет. Может быть, даже она сама, но мне не хотелось подпитывать праздные надежды.