Восходящая тень - Роберт Джордан

Нелепость происходящего неожиданно поразила Эгвейн. В этой комнате только она была способна направлять Силу, если не считать Найнив, которая могла это делать только разозлившись, и Джойи, которой в этом мешал щит. Она, Эгвейн, позволила себе играть в гляделки, пока Амико ждала своих пут. В других обстоятельствах Эгвейн рассмеялась бы вслух. Сейчас же она открыла себя саидар, этому невидимому струящемуся теплу, которое, казалось, исходило откуда-то из-за уголка ее глаза. Единая Сила наполнила ее, словно вливая вторую жизнь. Эгвейн окружила Амико потоком Силы. Найнив что-то буркнула — едва ли она могла ощущать, что делает Эгвейн, для этого она была недостаточно взвинчена, но от нее не укрылось, как напряглась Амико, когда ее окутали воздушные струи, и затем расслабилась, поддерживаемая потоками воздуха, показывая, что она не пытается сопротивляться.

Авиенда вздрогнула — так бывало всегда, когда поблизости от нее использовали Силу.

Эгвейн лишила Амико возможности слышать — допрашивать обеих пленниц так, чтобы они могли слышать ответы друг друга, было бы пустой тратой времени. Она обернулась к Джойе, переложила веер из руки в руку, собираясь вытереть ладонь о платье, но удержалась, и на лице ее появилась недовольная гримаса. Ладони у Эгвейн потели вовсе не из-за жары.

— Гляньте на ее лицо, — вдруг промолвила Авиенда. Это было неожиданно — Дева почти никогда не заговаривала, пока к ней не обращались. — Лицо Амико. Оно больше не выглядит так, будто годы проходят мимо нее. Оно не такое, как раньше… Это оттого, что ее… усмирили? — закончила она торопливо, на одном дыхании. Пробыв так долго в обществе Принятых и Айз Седай, она перемяла некоторые их представления. «Усмирить» — мало кто в Башне мог произнести это слово без содрогания.

Эгвейн направилась к торцу стола, чтобы взглянуть на лицо Амико со стороны, но так, чтобы остаться при этом вне поля зрения Джойи. Под взглядом Джойи у Эгвейн холодело внутри.

Авиенда была права: Эгвейн и сама заметила разницу, на которую поначалу не обратила внимания. Амико выглядела молодо, возможно, моложе своих лет, но все же иначе, чем лишенные возраста Айз Седай, годами работавшие с Единой Силой.

— У тебя острый глаз, Авиенда. Не знаю, связано ли это с тем, что ее усмирили, но полагаю, ты права. Не знаю, что еще могло бы послужить причиной.

Эгвейн понимала, что говорит совсем не так, как подобает истинной Айз Седай. Те обычно делали вид, что знают все на свете: если Айз Седай заявляла, что чего-то не знает, это звучало так, будто ответ ей известен, но она намерена сохранить его в тайне. Пока Эгвейн пыталась придумать подходящую фразу, Найнив пришла ей на выручку:

— Выжженных Айз Седай, Авиенда, было совсем немного, а усмиренных и того меньше.

«Выжжена» — говорили о женщине, утратившей способность направлять Силу в результате несчастного случая, а «усмиренной» именовалась та, которую лишали этой способности по приговору суда. Эгвейн не понимала, зачем нужны два разных слова, — все равно что обозначать различными понятиями падение с лестницы в зависимости от того, поскользнулась ты или тебя столкнули. Кажется, большинство Айз Седай придерживались того же мнения, хотя и не высказывали его, наставляя послушниц или Принятых. На самом деле существовало даже три слова. Мужчина мог быть «укрощен». Всякого мужчину необходимо было укротить, прежде чем он сойдет с ума. Всякого, но не Ранда, его Белая Башня укрощать не осмеливалась.

Найнив заговорила назидательным тоном, приличествующим Айз Седай. Она подражает Шириам, когда та ведет занятия, догадалась Эгвейн. И позу, и мягкую снисходительную улыбку — все позаимствовала у нее.

— О процессе усмирения известно немного, поскольку мало кому хочется его изучать, — продолжала Найнив. — Считается, что он необратим. Если женщину лишить способности направлять Силу, восстановить эту способность уже невозможно — это все равно что пытаться отрастить отрубленную руку. Во всяком случае, до сих пор никому не удавалось исцелить усмиренную, хотя попытки бывали.

В целом все, что говорила Найнив, было недалеко от истины, однако иные Коричневые сестры готовы были изучать что угодно, была бы только возможность. Не отставали от них и некоторые из Желтых Айя — им, лучшим целительницам среди Айз Седай, было все равно, что изучать. Но никому даже краем уха не доводилось слышать, чтобы попытки исцеления усмиренной увенчались успехом.

— Кроме того, есть еще одно, о чем мало кому известно, — добавила Найнив. — Усмиренные, как правило, живут после этого недолго, не больше нескольких лет. По-видимому, у них попросту пропадает желание жить — они отказываются от жизни. Как я и говорила, это не самая приятная тема для разговора.

Авиенда поежилась.

— Я только предположила, что это могло быть причиной, — промолвила она тихонько.

Мысленно Эгвейн согласилась с ней и решила при случае спросить у Морейн. Если, конечно, удастся встретиться с Морейн в отсутствие Авиенды. Иногда создавалось впечатление, что их обман мешал почти в той же степени, что и помогал.

— Посмотрим, будет ли Джойя снова твердить свое. — Эгвейн пришлось взять себя в руки, чтобы распутать невидимую сеть вокруг Приспешницы Темного.

Джойя довольно долго простояла неподвижно, и все тело ее, должно быть, затекло, однако она повернулась им навстречу без видимых усилий. Пот, выступивший у нее на лбу, ничуть не умалял достоинства, с которым держалась эта женщина, точно так же, как грубая одежда не могла скрыть горделивой осанки. Джойя была привлекательной женщиной, и несмотря на то, что, как все Айз Се дай, казалась молодой, в чертах ее лица проглядывало бы что-то материнское, когда бы не хищный блеск ястребиных глаз. Она улыбнулась и произнесла:

— Да осияет вас Свет, и да будет длань Творца простерта над вами.

— Я не желаю слышать это от тебя, — сказала Найнив. Голос ее звучал ровно и спокойно, но она перекинула косу на грудь и зажала ее кончик в кулаке — явный признак раздражения или беспокойства. Однако Эгвейн полагала, что сейчас дело не в этом. В отличие от Эгвейн, взгляд Джойи на Найнив не действовал, ее этим не проймешь.

— Я раскаялась в своих прегрешениях, — невозмутимо отозвалась Джойя. — Дракон возродился, он овладел Калландором. Пророчество исполнилось. Теперь я вижу, что Темному предстоит пасть. Сколь долго бы ни блуждала душа в Тени, ей всегда открыт путь для возвращения к Свету.

С каждым словом Джойи лицо Найнив становилось все мрачнее. Эгвейн была уверена, что сейчас она разгневана до того, что вполне готова направлять Силу, и скорее всего воспользовалась бы ею, чтобы задушить Джойю. Само собой, Эгвейн верила в покаяние Джойи не больше Найнив, но рассказ Приспешницы Темного мог быть и правдивым. Вполне могло статься, что, все взвесив и обдумав, она решила перейти на сторону тех, кого считала победителями. Впрочем, возможно, она просто тянет время, рассчитывая, что ей придут на выручку.