Врата Балдура - Филипп Этанс

Гавань действительно была загруженной. Абдель насчитал тридцать больших торговых кораблей, пришвартованных к пирсу или стоявших на якоре, прежде чем ему наскучило это занятие. Два судна отплывали, медленно скользя сквозь скопление маленьких суденышек, используя только по одному небольшому парусу. По крайней мере, одно большое судно медленно подплывало к причалу.

Паром миновал самую южную башню, и Джахейра оценивающе разглядывала ее, пока они проплывали мимо. Два солдата смотрели в их сторону и их лица бледными точками выделялись на фоне серого неба. Несмотря на расстояние Абдель даже смог различить тонкие как волосок линии их копий.

Вид расположенных вдоль береговой полосы зданий заставил быстрее забиться сердце Абделя. После долгого пути он всегда торопился оказаться в городе как можно быстрее. Здесь к его услугам нашлась бы и горячая ванна, и удобная постель, и бутылка хорошего пива и много жареного мяса с гарниром из свежих овощей. От этой мысли рот Абделя мгновенно наполнился слюной.

«Который из них принадлежит торговой гильдии „Семь Солнц“?» – спросила Джахейра у старого перевозчика. Абдель заинтересованно прислушался, мгновенно вспомнив зачем они прибыли в город.

«Семь Солнц?» – переспросил перевозчик, – «Да, об этой гильдии я слышал. Только о чем собственно ты спрашиваешь?»

«О складе», – пояснила Джахейра, – «или может у гильдии есть свой причал?»

«Я думаю, что есть», – скрипучим голосом ответил старик, – «видишь вон тот большой причал – тот, от которого отходит много маленьких причалов?»

Джахейра кивнула.

«Ну, так этот причал гильдии точно не принадлежит».

Джахейра со спокойной на удивление улыбкой повернулась к старику.

«Это достаточно простой вопрос, перевозчик».

«Я не гид, девочка», – сплюнул перевозчик, затем обернулся к Абделю.

«Держи направление на первый пирс, сынок, я помогу тебе при швартовке».

Джахейра вздохнула и принялась рассматривать город, чем и занималась в течение следующего получаса, так как Абдель был занят, помогая старику и его людям подводить паром к причалу. Лестница, состоявшая из крошащихся каменных ступеней вела к пирсу, но когда Абдель возжелал было высадиться на нее, старик попридержал его, подняв руку и выглядя при этом донельзя комично.

«Не торопись, здоровяк», – произнес он, – «сначала я хочу избавиться от той вонючей коровы».

Джахейра метнула на перевозчика убийственный взгляд, но тут же покраснела, когда поняла, что он говорил о быке.

Когда они сошли с парома и по многолюдным улицам двинулись к таверне «Песня Эльфа» кто-то плюнул на Джахейру. Злоумышленник был достаточно быстр и хорошо знал улицы, так что успел убежать прежде, чем Абдель смог убить его – а Абдель убил бы его, если бы успел. Но Джахейра быстро поймала его за руку, к его некоторому удивлению и разочарованию.

«Это потому, что я из Эмна», – попыталась объяснить она. – «Видимо, Железный Трон идет по намеченному пути, хотя и довольно медленно».

Выражения лиц горожан свидетельствовали о том, что в окружавшей их толпе у злоумышленника было немало единомышленников. Абдель взял ее под руку и быстро повел по улице. Он с облегчением вздохнул только тогда, когда они наконец-то пересекли порог большой, почтенной таверны, которую Абдель прежде посещал уже много раз.

«Песня Эльфа» была местом, где люди вроде Абделя искали работу. Многие из желавших нанять кого-нибудь вроде Абделя, могли найти себе таких людей. Наемники и авантюристы приходили сюда за информацией, воры приходили, чтобы залечь на дно, происходил обмен информацией, заключались договоры, разбивались сердца и носы. Абдель стоял пороге, вдыхая запах всего этого, смакуя чувство общности и близости, пока не заметил, что Джахейра как-то странно посматривает на него.

«Здесь нам будет хорошо», – уверил он её, – «вот увидишь».

В ответ она недоверчиво пожала плечами. Абдель заметил темные круги у нее под глазами. Она не могла нормально выспаться и, хотя изнеможение не портило ее красоты, Абдель испугался, что она сейчас упадет в обморок.

«Нам нужно перекусить», – сказал он. – «Я отправлю за моим другом, а мы подождем его, закусывая свежеиспеченным хлебом и лучшим пивом на всем Побережье Меча – ну, почти самым лучшим. После пива из „Дружественной Руки“.

Джахейра выдавила улыбку и по приятельски сжала его руку, заставив сердце юноши забиться быстрее от радости и сострадания. Он возвратил ей улыбку и отвел к небольшому столику, затем пересек набитую людьми, но не слишком шумную комнату и подошел к длинной стойке бара. Он заплатил бармену золотую монету – одну из тех, что он выиграл в соревновании по ручной борьбе у шахтеров и эмнийских солдат – чтобы отправить сообщение, заказать пиво и еду, а затем присоединился к Джахейре.

«Этот твой друг», – поинтересовалась Джахейра, – «он знаком с этой гильдией?»

«Если гильдия работает во Вратах, даже если они просто изредка появляются тут, Скар ее знает», – заверил он ее.

«Врата?» – переспросила она.

«Так местные жители называют город. Тебе лучше делать тоже самое и кстати сделай что-нибудь со своей одеждой, а то в эмнийском наряде будешь получать плевки на улицах».

«Я не собираюсь скрывать, кто я», – гордо сказала она, не стараясь выглядеть при этом оскорбленной.

«Разве?» – усмехнулся Абдель.

«Абдель, я…» – покраснела Джахейра, и, когда Абдель мягко провел ладонью по ее щеке, она с улыбкой наклонилась к нему.

«Кхалид и я… мы…»

Она остановилась, когда юноша приложил палец к ее губам. Эмнийка замолчала больше от удивления чем от чего-либо другого, и вдруг поняла, что общий шум, царивший в таверне, изменился. Стояла почти мертвая тишина, если не считать хлопанья ставня от сквозняка и женского пения. Джахейра мягко отодвинула руку Абделя, впрочем не отпуская ее. Она окинула взглядом комнату в поисках источника этого неземного голоса, но никакой женщины среди внезапно ставших задумчивыми клиентов не было.

«Кто?..» – начала было она, но палец Абделя снова мягко дотронулся до ее губ. Она удивленно вскинула брови, но когда он мягко улыбнулся и поднял взгляд к деревянному потолку, она поняла в чем дело.

Голос был самым красивым звуком, который когда-либо доводилось слышать Джахейре. Он принадлежал одинокой женщине, поющей, словно не по нотам, а по ритмам сердца и души. Язык был эльфийский, хотя диалект Джахейра определить не смогла. Было такое ощущение, что вставить хоть слово в эту песню, в ее совершенную мелодию и вокал, будет настоящим преступлением.

Разумеется, эта невидимая женщина – призрак, если конечно она была таковой, не могла знать Джахейру, но ее песня как бы содержала в себе Кхалида – то, как он посмотрел на нее, когда они впервые встретились; слова, которые он сказал ей их во время их послесвадебной ночи; также она напоминала и о грустных временах – проступках, лжи и тонких оскорблениях. По щеке Джахейры скатилась слеза, затем другая и Абдель мягко вытер каждую из них кончиком пальца.