Патрик Кензи - Деннис Лихэйн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Здесь занято, — сказал я.
Мужчина уставился на стул:
— Занято? Это место занято?
— Занято, — подтвердил я.
Одет он был весьма изысканно. Белые льняные брюки, мокасины от Гуччи, черный кашемировый жилет поверх белой футболки. Часы фирмы «Мовадо». Кисти человека, ни одного дня в жизни не занимавшегося ручным трудом.
— Вы уверены? — спросил он, не отрывая взгляда от стула. — А мне казалось, это место свободно.
— Оно занято. Видите? Вот тарелка. Так что место занято. Вы уж мне поверьте.
Он посмотрел на меня. В его глазах полыхнул лихорадочный огонь.
— Так я его забираю? Вы не против?
Я встал:
— Нет, вы его не забираете. Место занято.
Мужчина обвел рукой патио:
— Здесь полно стульев. Выбирайте любой. А я заберу этот. Она ничего не заметит.
— Вот вы и выбирайте любой, — сказал я.
— Я хочу этот. — Он говорил спокойно и уверенно, словно увещевал непослушного ребенка. — И возьму его. Хорошо?
Я шагнул к нему:
— Нет, не возьмете. Этот стул занят.
— А я уверен, что нет, — мягко произнес он.
— Вы ошиблись.
Он еще раз посмотрел на стул:
— Это вы так думаете.
Он поднял руку, примирительно улыбнулся и пошел назад, в ресторан, откуда уже появилась Ванесса.
Она оглянулась через плечо:
— Приятель?
— Нет.
Она заметила, что на ее стул попали капли дождя:
— С чего это мой стул намок?
— Долго рассказывать.
Она с любопытством покосилась на меня, отставила стул в сторону, взяла у ближайшего столика другой и уселась.
Глядя поверх голов посетителей, я видел, как мужчина сел возле барной стойки. При виде тащившей стул Ванессы он улыбнулся мне, словно говоря: «Кажется, я был прав», — и отвернулся.
Дождь пошел сильнее, и в ресторане набилось много народу. Когда я в следующий раз попытался отыскать мужчину взглядом, оказалось, что он уже исчез.
Мы с Ванессой так и остались сидеть снаружи, попивая минеральную воду. Она клевала виноград. Долетавшие с улицы капли дождя немного намочили мне спину.
После ее возвращения из туалета мы повели самый безобидный разговор. Обсуждали страхи Тони Т., похожего на хорька помощника окружного прокурора из Миддлсекса — про него болтали, что в портфеле он носит шарики от моли и аккуратно сложенное женское белье, — и неудобства жизни в якобы спортивном городе, не сумевшем удержать ни бейсболиста Мо Вона, ни футболиста Кёртиса Мартина.
Но сквозь бесстрастные интонации беседы обо всем и ни о чем без конца прорывались ноты нашего взаимного влечения, отголоски того давнего дождя на Бермудах и наши хриплые голоса. Я почти явственно ощущал запах винограда на ее коже.
— Итак, — после особенно долгой паузы произнесла Ванесса. — Шардоне и я или?..
Меня распирало от желания, но я живо представил себе, что будет потом: как я опустошенный спускаюсь по ступенькам ее лестницы и иду к машине, а в ушах у меня затихают отзвуки нашей бесплодной страсти.
— Не сегодня, — сказал я.
— Предложение действительно ограниченное время.
— Я понимаю.
Она вздохнула и через плечо протянула подошедшей к нам официантке кредитную карточку.
— Никак девушку завел, а, Патрик? — спросила она, когда официантка удалилась.
Я промолчал.
— Приличную скромную и покладистую женщину, от которой не придется ждать неприятностей? Она и готовит, и стирает, и смеется твоим шуткам, и налево не ходит?
— Ну да, — сказал я. — Так и есть.
— А-а. — Ванесса кивнула.
Вернулась официантка с кредиткой и счетом. Ванесса вздохнула, взяла себе счет и отдала официантке копию, жестом отпуская ее.
— Вот что мне интересно, Патрик.
Я поборол в себе желание отодвинуться подальше от Ванессы и исходившей от нее волны сексуального влечения.
— Ну, просвети.
— А эта твоя новая девушка… Как она в постели? Изобретательна или не очень?
— Ванесса…
— Да?
— Нет у меня никого. Просто меня не интересует…
Она ткнула пальцем себя в грудь:
— Кто, я?
Я кивнул.
— В самом деле? — Она подставила руку под дождь, подержала несколько секунд, а затем закинула голову назад и провела намокшими пальцами по горлу. — Скажи это вслух.
— Я только что это и сказал.
— Всю фразу целиком. — Она опустила голову и уставилась на меня.
Я поерзал на стуле. Дорого я дал бы, чтобы не попадать в эту ситуацию. Но я в нее уже попал, а потому сказал ровным бесцветным голосом:
— Ты меня не интересуешь, Ванесса.
Чужое одиночество может больно ранить, особенно когда ты к нему не готов.
Лицо Ванессы как будто пошло трещинами. Перед глазами у меня встала картина: холодная пустота ухоженной квартиры; ее тоска, когда в три часа ночи она сидит одна в столовой, перед грудой юридических книг и документов, с карандашом в руке, а со стен призраками непрожитой жизни на нее глядят фотографии гораздо более юной Ванессы.
В этот миг черты ее заострились. От красоты не осталось и следа. Она выглядела так, словно тяжелыми каплями дождя ее прибило к земле.
— Пошел ты в жопу, Патрик, — сказала она, улыбнувшись. Но я видел, что уголки ее губ дрожат. — Понял?
— Понял, — сказал я.
— Просто… — Она встала, крепко сжав в кулаке ремешок сумочки. — Просто… Пошел в жопу.
Она вышла из ресторана, а я остался сидеть, развернувшись на стуле в ее сторону и глядя, как она бредет по улице, не обращая внимания на моросящий дождь. Сумка покачивалась у нее в руке в такт шагам.
Почему, подумал я, все всегда получается так погано?
У меня зазвонил мобильник. Я вытащил его из кармана рубашки и обтер с поверхности влагу. Ванесса за это время успела раствориться в толпе.
— Алло.
— Здравствуйте, — произнес мужской голос. — Полагаю, теперь стул свободен?
21
Я развернулся и оглядел ресторан в поисках мужчины со светло-каштановыми волосами. Ни за одним из столиков его не было. Не было его и за стойкой бара, насколько я мог видеть.
— Кто это? — спросил я.
— Какое драматичное расставание, Патрик. В какой-то момент мне даже показалось, что она плеснет минералкой тебе в лицо.
Он знал, как меня зовут.
Я снова развернулся на стуле, высматривая его на тротуаре. В поле моего зрения не было никого с мобильником в руках.
— Ты прав, — сказал я. — Стул освободился. Можешь забирать.
Он говорил все тем же мягким и монотонным голосом, который я слышал, когда он пытался в первый
