Время жить (трилогия) - Виктор Тарнавский

– И непрямые действия могут быть очень действенными, – наставительно заметил Кирстен. – Соберите всех ваших фигурантов в одном месте, затем выберите штук пять не слишком состоятельных, но упорных и прилюдно повесьте их на глазах у всех остальных. С табличкой на груди: "Он не хотел делиться". Я уверен, это даст нужный эффект.

– Может возникнуть нежелательная огласка, – заметил Вайкел. – Это нанесет ущерб нашей репутации.

– Так не допускайте огласки, – пожал плечами Кирстен. – В конце концов, вам всегда окажет в этом помощь Ронайс. Кстати, Ронайс, вы, по-моему, уже дважды рапортовали мне о закрытии "Утренней Звезды", а эта гадость по-прежнему выходит. Как вы это можете объяснить?

Так как особого гнева в голосе президента не ощущалось, бывший начальник пресс-службы, а ныне глава Комиссии по нравственности в средствах массовой информации Мексли Ронайс и в самом деле пустился в объяснения.

– Это всего лишь агония, господин президент. В прошлом месяце вышло всего три номера "Утренней Звезды", в этом – только один. Чем дальше, тем больше она превращается в обычный подпольный листок, у которого нет и не может быть никакого влияния. Движение разгромлено, господин президент, и "Утренняя Звезда" выдыхается. Еще месяц-другой, и она погаснет навсегда.

– Как бы вам не выдать желаемое за действительное, – пробормотал президент. – Движение не разгромлено, нет, отнюдь не разгромлено… Хотя, впрочем, на фоне всех наших побед это не более чем досадная мелочь…

Беглеца взяли на рассвете. Он делал все правильно, пытаясь пересечь горную гряду, окружающую плато Пурона, но переоценил свои силы. Во время ночного подъема он сорвался со скалы и сломал ногу, после чего ему оставалось только молить, чтобы его поскорее нашли. С опухшей, вывернутой наружу ногой его, не особенно церемонясь, потащили в санчасть, а в лагерном карцере заняли места два охранника, которые, как показало поспешно проведенное расследование, по не известной еще до конца причине вчера вечером выпустили несостоявшегося беглеца за ворота.

– Все-таки не любит наш начальник эффектов, – с сожалением произнес начальник канцелярии лагеря шар-лейтенант Крост Гарвонс. – Я бы этих двоих подвесил бы голыми за руки и за ноги посреди плаца. Представляешь, как бы смотрелось?

– Представляю, – хмыкнул Майдер Билон, иронично поглядывая на кровожадного Кроста. – Особенно бы заключенные обрадовались.

– А что, пусть бы тоже развлеклись, – пожал плечами Крост. – Будто они не люди… Вечно ты, Майдер, со своей серьезностью, не понимаешь ты буйного полета фантазии. Ладно, тащи сюда дело этого… бегуна!

Покопавшись в стеллаже, Билон выудил наружу тоненькую папочку. Вот он, Мексли Добулайс, тридцать три года, помощник какого-то депутата парламента. Характеризуется как редкий пройдоха и это, очевидно, так, раз сумел перетащить на свою сторону двух охранников…

– Так, – Крост надул щеки и принял вдохновенную позу. – Пиши. Двадцать первого десятого семьдесят третьего года совершил попытку побега, завербовав двух долдонов из охраны. Особо опасен при задержании. В целях профилактики рекомендуется урезание языка или стерилизация. В скобках: по выбору.

– По-моему, ты уже слишком, – приподнял брови Билон. – А что, если кто-то воспримет все это всерьез? Это ведь официальный документ, может быть, от него зависит жизнь этого человека.

– Ну вот, опять, сбил меня с мысли, – недовольно протянул Крост. – Не видишь, я развлекаюсь? Ладно, если ты так хочешь, пиши сам.

Презрительно фыркнув, начальник канцелярии лагеря покинул помещение, оставив Билона наедине с пишущей машинкой и несколькими шкафами документов. Со вздохом вынув из машинки начатый лист и выбросив его в корзину, Билон вставил новый и начал размышлять над тем, как составить отчет о побеге таким образом, чтобы как можно меньше повредить заключенному Мексли Добулайсу, уже и так заработавшему себе крупные неприятности.

В том, что его вариант будет принят без возражений, Билон не сомневался. Крост был, в общем-то, парень незлой, просто он никогда не думал, как отразятся его шуточки на других людях. Частенько Билону казалось, что он все еще воспринимает окружающее как более или менее забавную игру, в которой ничего не стоит воспринимать всерьез. К счастью, начальник канцелярии был еще и приличным разгильдяем, и Билону ничего не мешало впоследствии корректировать и заменять словесные экзерцисы Кроста в личных делах.

Однако на этот раз завершить отчет Билону не удалось. Его внимание привлекла внезапно появившаяся в поле зрения кавалькада запыленных джипов, медленно катящая через плац. Неужели это побег вызвал такое нашествие? Тогда дела Мексли Добулайса совсем плохи, какой отчет не напиши…

– Эй, Майдер, – довольный Крост снова появился на пороге. – Не надоело еще бумагу марать? Пошли на совещание сходим.

– Какое еще совещание? – не понял Билон. – Здесь?

– А то же! Оказывается, у нас тут организуется что-то типа междусобойчика по обмену опытом. Ну чё, сходим послушаем, хоть какое-то разнообразие…

– …И вот я говорю вам, без воды – плохо. У меня половина людей страдает поносом, разве это дело?…

– Не спи, замерзнешь! – Билон легонько толкнул в бок мерно посапывающего Кроста, но и сам не удержался от зевка.

Билону тоже было скучно. Пока что единственная полученная им ценная информация заключалась в том, что на плато Пурона и в самом деле находится не меньше десятка изоляционных лагерей, в которых содержится уйма народу. В остальном весь интерес исчерпался уже через десять минут. Все выступающие однообразно жаловались на плохое качество питьевой воды, проблемы с размещением новых партий заключенных, потерявшую ретивость охрану, снова недостаток воды… Обсуждение этих животрепещущих тем шло, по меньшей мере, уже по четвертому кругу, погрузив всех присутствующих в состояние сонного ступора.

Очевидно, это понял и ведущий – нездешний пожилой майор или, как он назывался в ТЭГРА, штурм-комиссар. Дождавшись первой же паузы, он вежливо оборвал оратора и тут же предоставил слово штандарт-комиссару Прейну.

– Здесь сегодня прозвучало немало правильных слов, – дипломатично начал комендант лагеря. – Однако мне хотелось бы поговорить о другом. Я нахожусь на своем посту меньше двух месяцев, но чем дальше, тем больше мне кажется, что сама концепция изоляционного лагеря несовершенна и нуждается в изменении.

По комнате прокатился легкий шум. Билон заметил, что многие оглядываются куда-то назад. Штурм-комиссар за столом как бы слегка усох, а на его лице появилось недоуменно-виноватое выражение.