Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ) - Юрий Иванович

Но в конце концов мои осторожные, аккуратные ощупывания, а также ответные подталкивания дали какой-то толк. Чмо вновь вытолкнуло себя из-под поленницы, и словно подсказывая толчками моей руке, куда двигаться, выдавило её к самому углу своего мешкообразного тела. И вот тогда вдруг улавливаемые мной эмоции стали десятикратно более сильными! А в сумме они, как мне показалось, проецировали в моё сознание только один короткий вопрос:

«Ты кто?»

Глава двенадцатая

Игра в вопросы

Первый момент я не поверил в правильность своего восприятия. Потому что подобные вопросы может задавать только иное разумное существо. К тому же существо, имеющее идентичное твоему сознание, потому что иначе его не поймёшь. Ибо даже мысленные фразы должны как-то синхронизироваться с наслоениями того воспитания и развития, которые оказывает вся история цивилизации на двух особей, ведущих диалог.

Мы могли общаться на одном языке с великанами валухами. Тоже в принципе загадка, но тут наверняка ответ прост: они выучили человеческую речь. Как я понял, теми же умениями общения обладали и гаузы, которые размерами были меньше хищных монстров байбьюков и в остальном мало чем от них отличались. Ну там совсем иная подоплёка: там пришельцам из космоса помогают совершенные технологии. Но вот чтобы одинаково смогли мыслить человек и мало кем видимая субстанция из протоплазмы, – это увольте, выходит за все рамки понимания. У нас ведь совершенно иное развитие! Я – человек, венец матушки-природы и продукт батюшки великого Космоса. И оно – простите за расизм, непонятно что, где и как, натуральное так сказать… Чмо!

Разве оно может со мной общаться?!

Хорошо, что я замер, и все эти мои рассуждения благоразумно прозвучали где-то на задворках сознания. В остальном же здравый реализм и нажитый в последнее время космополитизм – восторжествовали. Не дёргаясь и не допуская в эмоциях ехидства, недоверия и уж тем более презрения, я попытался проявить заинтересованность, вежливость и некую толику удивления. То есть сделал вид, что переспрашиваю, уточняю услышанный мной вопрос.

При этом рукой так и постарался аккуратно водить над углом «мешка», всеми силами и умениями пытаясь отличить от других и отыскать разницу. Пока я её не замечал. Полнейшая идентичность! Но вот повторный вопрос понял с ещё большей ясностью: «Ты кто?»

Пришлось в ответ должным образом сконцентрироваться и выдать встречный вопрос: «А ты кто?»

Меня то ли не поняли, то ли проигнорировали, в третий раз спросив одно и то же. Пришлось отвечать. Но тут всё-таки нечто вырвалось из подсознания, и я ответил с излишним пафосом: «Представитель человеческой цивилизации!»

Два слова-вопрос прошелестели в сознании четвёртый раз. Тогда я ответил проще и незатейливее: «Человек». И вновь тот же самый, уже в пятый раз прозвучавший вопрос.

Теперь я уже стал нервничать, предполагая одно из трёх: либо надо мной издеваются, либо я неправильно отвечаю, либо меня вообще не слышат. Ну да, был ещё и четвёртый вариант: передо мной робот, у которого замкнуло что-то в цепи. Или пятый, самый неприятный: что крыша у меня съехала окончательно, и мне это всё общение попросту мерещится. Захотелось попросту плюнуть на весь этот цирк, пнуть «мешок» ногой да и вернуться к выданному мне казанку с мясом. Я ведь второй завтрак так и не успел оприходовать!

Хорошо, сила воли быстро укротила неуместный голод и уняла неуместное раздражение. И я стал варьировать свои собственные вопросы, пытаясь хоть таким образом добиться иной реплики в мою сторону. Тем более что вторая рука моя, ощупавшая второй уголок, там ничего ценного и разумного не нашла, а до второй конечности «мешка» я банально не доставал.

Ну и с раза десятого я догадался спросить:

«А какой, собственно, ответ от меня ожидается?» – и был приятно поражён сменой изрядно заезженной пластинки:

«Ты должен дать чёткую классификацию по трём видам: наездник, управленец или турист!» И опять: «Кто ты?»

Эпическая гайка! А кто это возле меня?! Если мне окончательно соображаловка не отказала, то скорее всего одно из двух: либо созданный из протоплазмы робот, либо некое прирученное создание с вживлёнными в него контурами управления и контакта. Вот этот самый уголок, за который я держусь, наверное, контур управления; дружеские толчки именно к этому контуру не что иное, как попытка живого, а вполне возможно, что и полуразумного существа подсказать возможную форму общения. А теперь только осталось, что логически обдумать и верно выбрать правильность ответа.

Сразу почему-то мне не захотелось называться туристом. Хотя сам факт подобного толкования меня, болезного, настраивал на оптимистический лад и уже чуточку приоткрывал завесу грандиозной тайны Дна. То есть оно когда-то и кем-то было построено для решения самых широких и многообразных задач. В том числе и в сфере развлечений. Иначе на кой, спрашивается, здесь туристы нужны? Версию, что Чмо свалилось сюда из иного мира случайно и в единственном числе, а уж тем более было нечаянно сброшено сюда гаузами вместе с большими ящиками, я сразу отторгал как неуместную.

Хотелось бы ещё узнать, что туристы здесь делали, как развлекались и какие у них были отношения с привидениями. Но тут пока ответов ждать не приходилось и довольствоваться только своими, пока ещё скромными догадками.

Далее у меня предстал выбор между управленцем и наездником. Причём следовало учитывать, что я даже понятия не имел, кем по общей классификации может оказаться наездник. С ним можно было попасть впросак, если эта категория контакторов принадлежала к пилотам неких летающих тарелок. А из меня пилот, как из дерьма пуля.

Да и роль управленца к данному историческому моменту мне подходила больше всего. Ведь недаром тут на всех поселениях вместо слова «командир» больше используют определение «управляющий». Значит, нечто такое складывалось исторически или чувствовалось людьми подспудно. А может, и такие были, как я? И сумели выяснить о Дне массу полезного, интересного и ценного?

Следовательно, представиться управляющим было бы самым честным и предпочтительным для меня. Но я всё-таки попытался схитрить:

«Какая разница между наездником и управляющим?»

«Ты кто?» – тупо донеслось в ответ. И стало понятно, что к дальнейшим уровням разговора меня допустят лишь после конкретной самоидентификации. Открыл рот, готовясь сказать ещё и вслух «управляющий», но вместо этого у меня мысленно вырвалось слово: «наездник…» И кто меня за язык дёрнул? Вернее, не ту кнопку в мозгах нажал? Потому что вслух я ничего так и не сказал. Зато со стороны Чмо моей руки коснулась волна дружелюбия и успокоения. А потом и мысль донеслась предупреждающая:

«Сейчас будет немного больно, на руке будет сделан символ наездника, который позволит пользоваться боевым сеМЃрпансом…»

Кто такой сеМЃрпанс и где он пасётся, я переспросить не успел. Изрядная боль ударила в ладонь, прострелила по всей руке и по позвоночнику пронзила моё исхудавшее тело до самых пяток. Приоткрытая челюсть непроизвольно сжалась, чуть не откусив язык, а вышеупомянутые пятки так резко и сильно упёрлись в пол, что я отпрянул назад, грохнулся с табуретки, да при этом ещё чуть не опрокинув на себя все сложенные под стеной дрова. С минуту полежал, покряхтывая да поглядывая на обступивших меня женщин, понял, что боль прошла, и стал вращать правую ладонь у себя перед глазами.

Поначалу в глазах у меня рябило, но потом я всё-таки рассмотрел изумительно чёткую татуировку чёрного цвета. Там был от груди и выше изображён некий мужчина со вскинутыми вверх руками, и в них он ловко раскручивал не столько лассо, как довольно странную угловатую коробку на конце верёвки. Детали одежды тоже были прорисованы довольно подробно: вроде как рубашка, и поверх нее жёсткий жилет со множествам карманов и идущими крест-накрест ремнями. А на голове шапка из довольно толстой материи, нечто среднее между будёновкой и той шапкой, которую строители надевают под пластиковую каску. Было сходство с головными уборами и монголо-татар, но вот нисколько не узкие глаза, пышные усы и не менее пышная борода наездника принадлежали скорее донскому казаку, чем кому-либо иному.

Пока я рассматривал своё новое украшение, рядом появилась Ксана и резко прикрикнула на столпившихся вокруг меня женщин:

– Не стоять! Скоро праздник, а столы ещё пустые! Шевелитесь! – после чего сразу протянула руку мне для помощи, спрашивая при этом обеспокоенно: – Тебе плохо?

Приняв с удовольствием от неё помощь, я вновь уселся на табурет и даже с благодарностью прижался ладонью к женской ручке:

– Уже хорошо… спасибо! – потом показал ей свою татуировку. – А как тебе это?

– Что?! Сломал?! – подруга стала аккуратно ощупывать мою конечность. – Пошевели пальцами! Где болит? Может, тебя в спальню провести, приляжешь?