Это было жаркое, жаркое лето - Алексей Князев

- Ты точно меня слушаешь? Мне показалось, что ты шелестишь газетой. Точно нет? - И без остановки, не ожидая ответа, посыпала перечнем названий этих самых таблеток, порошков и капель, а также способами их применения, хотя уже одни только дурацки звучащие названия могли привести в бешенство любого менее терпеливого или менее тренированного, чем он, человека.

Когда, наконец, весь этот кошмар закончился, причем без особых потерь с его стороны - у него не возникла уже настоящая мигрень и не появилось желание немедленно разбить телефонный аппарат, что однажды было им проделано без последующих изменений в лучшую сторону: в его кабинете был установлен точно такой же аппарат-близнец, - Мышастый положил трубку с таким облегчением, словно находясь в тюремной камере, узнал о неожиданной для себя амнистии, хотя его статья никоим образом под нее не подпадала, а сидеть ему оставалось еще не менее четверти века. Решив, что звонить своим предполагаемым партнерам по предстоящей игре лучше, естественно, из офиса, не из этого же дурдома, Мышастый встал и направился в душ. Он был уверен, что душ обладает чудодейственной способностью смывать все неприятности, в том числе и нелепые телефонные звонки...

Когда он уже выезжал из ворот и его почтительно поприветствовал дежуривший в будке охранник, Мышастый заметил подъезжающий к воротам извне старый "Москвич", принадлежащий некому Молчуну, которого он недавно по рекомендации своего заместителя по кличке Ворон, а в миру Гринько Михаила, бывшего боксера, принял на работу возить свою дочь... Что-то доченька в последнее время слишком много стала разъезжать, - подумалось ему как-то мимолетно. Уж не постукиваются ли они потихонечку лобками с этим самым Молчуном? А впрочем, какое ему до этого дело - пусть она с ним трется меньше будет куролесить и вообще доставать его своими выходками...

Зайдя в здание, где располагался офис его фирмы "Мшанск-Транс-Инвест", вежливо поприветствовав охранника - ибо вежливость была неотъемлемой частью его имиджа, - Мышастый через приемную секретарши прошел к себе в кабинет. Танечка поздоровалась, глядя на него, как всегда, с обожанием, и хотя ему частенько казалось, что обожание это было в значительной мере наигранным, в точности утверждать такое он бы не решился. Однако, на всякий случай, как у всякого истинно запасливого хозяина, у Мышастого на нее имелся кое-какой компромат, впрочем, как и на многих своих помощников. Все же через секретаршу проходило слишком много всевозможной информации, и хотя все его темные дела проворачивались путями неофициальными, и бумажек о их свершении не оседало в каких-либо документах - все держалось в основном в его голове, - при известной доле любознательности и Танюша могла раскопать что-нибудь такое, что могло бы представить угрозу его безопасности. А ведь не всегда же приходится решать проблему воспитания оплошавших сотрудников путем радикальным, отправляя их без акваланга, но с камнем на шее в Мшанское водохранилище, имеющее и без того недобрую репутацию среди работников спасательной службы. Иногда приходилось внушать людям прописные истины и по-отечески ласково.

Например, когда-то некоему боевику по кличке Челюсть, решившему вдруг переметнуться в другой лагерь, да еще громко хлопнув при этом дверью, было объяснено в доходчивой для него форме, что пистолет, с помощью которого он ликвидировал капитана милиции Евсеева, проявившего излишнее служебное рвение там, где этого не следовало делать, вовсе не был, как ему ошибочно казалось, утерян либо похищен неизвестными лицами, а хранится, имея на своей поверхности пальцевые отпечатки своего хозяина в месте, известном только Мышастому.

Челюсть тогда искренне покаялся, признав свою не правоту, собирался после всего случившегося верой и правдой по гроб жизни служить старому хозяину, но увы, судьба зачастую бывает весьма несправедлива к раскаявшимся грешникам - через некоторое время он погиб под колесами автомобиля, управлявшегося неустановленным следствием лицом...

Так и на Татьяну Смирнову у Мышастого имелось нечто. И из этого "нечто" самым незначительным являлась пленка, хранившаяся в сейфе комнаты отдыха, рядом с его кабинетом, на которой скрытой видеокамерой было запечатлено, как они с Татьяной играют в различные игры - от поиска канцелярских принадлежностей, до исполнения различных акробатических этюдов на диване этой самой комнаты, причем Татьяна при этом обычно оголяла всю поверхность своей чистой и здоровой, к слову сказать, кожи полностью, очевидно, демонстрируя оздоровительное воздействие на нее различных модных кремов в рекламных целях, а ее партнер обычно удавался из рук вон плохо, из кадра постоянно выпадало его лицо. Кстати, Мышастый так наловчился в делах, связанных с видеосъемками, монтажем и прочим, снимая всевозможные встречи, происходящие у него в офисе, что вполне мог соперничать со средней квалификации инженером, закончившим ЛИКИ...

Первым он набрал номер рабочего телефона Воловикова.

- Приемная Воловикова, - ответил ему приятный девичий голос.

"Приемная, - усмехнулся про себя Мышастый. - Совсем как у депутата какого. Ну никак этот Воловиков не может избавиться от старых привычек, видимо въевшихся в его натуру подобно угольной пыли в кожу шахтера. Те, кто побывал у какого-нибудь руля, наверное, являются больными какой-то неизлечимой болезнью, наподобие проказы, которая заставляет своих носителей вновь и вновь производить попытки вернуться на старое место, дабы вкусить прелестей той жизни, которая понятна только им одним. Иначе зачем Воловикову опять готовиться к великому крестовому походу, пытаясь завладеть не гробом господним, но креслом мэра, которое он когда-то оставил. Неужели это кресло настолько мягче других? А ведь я прекрасно знаю, что занимаясь сейчас бизнесом, он зарабатывает не намного меньше, чем тогда, занимая эту должность.

Одна только афера с банкротством Мшанского коммерческого банка принесла ему такой жирный кусок, что не только внукам, правнукам должно остаться, а ведь он получил совсем невесомую часть делимого пирога. Да что там, даже мне, которому досталось куда меньше Воловикова, хватило бы своей доли, чтобы все деньги, заработанные бригадой по сбору оброка с местных коммерсантов, вернуть своим хозяевам, да еще и приплатить им немного сверху... Ну, да чем бы дитя не тешилось..."

- Деточка, - он все время забывал, как ее зовут, - Воловиков у себя?

- Это вы, Антон Алексеевич? - признала она его сразу. - Вообще-то он на выезде. Для всех, кроме вас, разумеется.

- Антоша? - через мгновение пророкотал в трубке голос приятеля. - Что заставило тебя вспомнить о моей скромной персоне? Неужто наконец надумал насчет наших секретарш?

- Нет, Эдик, с этим пока повременим, - рассмеялся Мышастый. - Есть идея получше. А с чего это ты вроде как в отъезде? От кого прячешься?..

Насчет обмена секретаршами им как-то загорелось по пьяной лавочке, во время одного из пикников несколько месяцев назад, когда Мышастому весьма приглянулась изящная блондинка лет двадцати четырех по имени Людочка, кажется, а Воловиков был не прочь познакомиться как можно ближе с его Танюшей.

Потом, по мере протрезвления эта чудная мысль как-то незаметно сошла на нет, теперь являясь лишь предметом отпускаемых иногда шуток...

- Да просто надоело все, понимаешь... - пожаловался Воловиков и в его голосе появились интонации капризничающего от безделья ребенка. - Решил плюнуть на все, отдохнуть слегка.

- Так ты сейчас в комнате отдыха? - догадался Мышастый, зная, что у его товарища существует комната, почти близнец его, офисной.

- Ну да, - ответил Воловиков, - не дома же мне отдыхать! - У него были примерно те же проблемы, что и у Мышастого - их жены были весьма схожи характерами, и обе являлись завсегдатаями "Эдельвейса".

- Понимаю, - посочувствовал Мышастый. - И секретарша тоже вместе с тобой отдыхает? В этой самой комнате? Короче, тешишь с ней свою плоть, занимаешься членоугодием?

- А все-таки не дает тебе покоя моя Лидочка! - засмеялся экс-мэр. - Ну так и быть, уступлю я ее тебе как-нибудь в одностороннем порядке. Так, на время... И как ты только что выразился? Членоугодие?

- Ну, почти то же самое, что и чревоугодие, - пояснил Мышастый. Только, пожалуй, еще послаще будет, сам понимаешь.

- А-а-а... - протянул Воловиков. - Интересное определение. - Ладно, старый лис, говори, чего ты от меня хочешь?

Ведь что-то хочешь, признайся? И что там за мысль такая у тебя появилась? Не для того же ты позвонил, чтобы узнать о наших с Лидочкой невинных забавах?

Лидочка, а не Людочка, - отметил про себя Мышастый, а вслух произнес:

- Отвечаю по пунктам: первое... За Лидочку тебе большое спасибо, как-нибудь при случае я непременно напомню тебе о твоем же обещании. Второе: неужели ты считаешь, что я не могу позвонить просто так, поинтересоваться здоровьем своего старого приятеля? Третье: мысль у меня действительно есть, на мой взгляд она весьма интересна и способна тебя заинтересовать. Подводя итог вышесказанному и учитывая твое желание отдохнуть, приглашаю тебя в воскресенье на дачу. Не мою, разумеется, официальную, а ту, сам знаешь... - Эта дача, на которой они провели немало веселых деньков, развлекаясь по полной программе, зачастую с девочками, являлась как бы арендованной, а на самом деле была взята в бессрочное пользование у одного из его должников. Но самое главное, что их жены о ней пока ничего еще не разнюхали.