Мой любимый друг (СИ) - Касперович Алла Леонидовна

Остальные пары прошли без сучка, без задоринки. Пашка, Алина и Женька прогулялись по осенней роще, а потом отправились по домам. А вечером парень отправился на работу. Как же замечательно это звучало!

– Удачи тебе! – Алина привстала на цыпочки и поцеловала его в щёку.

– Маловато будет! – хмыкнул Пашка и добрался до губ любимой девушки.

На работе тоже всё прошло чудесно. А вот завтрашний день не сулил ничего хорошего – две пары немецкого и Елена Юрьевна на белом пегасе вприкуску.

Глава 53

Утро началось с неожиданного ливня, хотя согласно всем прогнозам, погода должна была оставаться солнечной, тёплой и ясной. Однако строптивая дама в который раз доказала, что она никому ничего не должна, и психанула таким потоком воды, что начальнику гидрометцентра икалось без передышки. Улицы затопило, машины плавали в лужах, люди ругались, но, как это обычно и происходит, ни работу, ни учёбу никто отменять не собирался.

Пашка и Алина кое-как добрались до универа, хотя половину дороги парень нёс свою девушку на спине. Женьке повезло больше всех – от общаги до корпуса было всего ничего.

– Ну и погодка! – поголовно ворчали студенты. И это было чуть ли не единственные цензурные слова, что слетали с их уст.

Настроение было подгажено у всех, но больше всего у тех, чья обувь испортилась из-за купания в грязной воде. Одной из таких «счастливиц» оказалась и Елена Юрьевна. Эти туфельки обошлись ей отнюдь не в маленькую сумму, и терять их из-за какого-то там дождя было совсем паршиво. Переобуться не во что, и коричневые разводы на бежевой замше заставляли дёргаться глаз. И как нельзя кстати раздражённой преподше попался тот, на ком вполне можно было сорвать свою злость.

Только Пашка открыл рот, чтобы прочитать первое предложение в тексте о семье – вчера добросовестно всю домашку подготовил! – как пегаса понесло:

– С таким произношением тебя даже лингвист не поймёт! – вопила Елена Юрьевна, стоя над нелюбимым студентом. Остальные даже шелохнуться боялись, не то что встать на защиту сокурсника. Одна только Женька сжимала и разжимала под столом кулаки. – Как ты вообще сюда попал, дебила кусок! Даже до кошки бы уже дошло!

Пашка держался до последнего. Он сидел и смотрел в одну точку на стене. Считая про себя от нуля до десяти и обратно. Успокоиться это не помогало, зато отвлекало. Перед глазами стояли мама и Алинка. Нельзя, Паха, терпи!

– Твоей маме должно быть стыдно за тебя! Да я сейчас же ей позвоню и расскажу, какой у неё сын недо…

И именно в это мгновение все Пашкины усилия пошли прахом. Тетива, так долго сдерживаемая, получила свободу, и ярость вылетела на волю. Парень сжал зубы и с силой ударил ладонями по столу. Преподша дёрнулась и сделала шаг назад, наступила на чей-то пакет и едва не упала. Помогать ей, разумеется, никто не стал.

– Тронешь мою маму… – Пашка медленно поднялся и, нависая над Еленой Юрьевной, посмотрел прямо ей в глаза. Обычно весёлое и озорное лицо парня сейчас превратилось в камень, а в глазах льдинки перемешались с пламенем.

Преподша поперхнулась, паника начала накрывать её, но спасало то, что вокруг было полно свидетелей.

– Что ты мне тут тыкаешь! – визжала она. – Я твой преподаватель!

– Ты? – Пашка осмотрел её от носков замшевых туфель, покрытых грязными пятнами, до наращённых ресниц. – Ты – нет. Ты просто бешеная истеричка.

Со всех столов послышались сдавленные смешки.

– Пошёл вон!!! – голос Елены Юрьевны перешёл почти в ультразвук.

Пашка, всё ещё не спуская глаз с преподши, протянул руку в сторону, и соседка подала ему рюкзак.

Не говоря ни слова, парень неспешно удалился. Женька вскочила следом за ним, схватила свои вещи и бросила на прощание:

– Я сообщу в деканат! Вы не имеете права так обращаться со студентами!

– Пошла вон! – крикнула Елена Юрьевна.

– С радостью! – Женька скривилась и добавила: – Как препод Вы полный отстой. Учитесь у Ольги Никифоровны!

– Вон!!!

О том, что происходило в кабинете дальше, ни Женя, ни Пашка не то что не догадывались, но и знать не хотели. Оба чувствовали себя облитыми помойной жижей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ты как? – девушка дотронулась до локтя друга.

– Нормально, – хмыкнул парень, наконец расслабившись. – Даже хорошо. Надоело быть терпилой. Если отчислят, то и ладно. Я тут подумал, в армейке тоже ничего – кормят, одежду дают, на зал тратиться не надо. Да и Алинка ждать будет, письма писать. Потом работать пойду, на заочку поступлю. Короче, что угодно, только не такое.

– Не отчислят тебя, – прищурившись, пробормотала Женька. – Пойдёшь со мной в деканат.

– Нет, покачал головой парень. Прогуляюсь лучше, остыну. А то ещё чего хорошего и им наговорю.

– Я тогда сама пойду, Паш.

– Спасибо, – улыбнулся ей парень и двинулся к выходу. В коридоре было пусто – как раз самая середина пары.

Как и пообещала, девушка сразу же отправилась в приёмную к декану. И как назло, дверь оказалась заперта. То ли ранний обед, то ли совещание. Однако Женя сдаваться не собиралась и заняла пост.

Далеко Пашка не ушёл, потому что навстречу ему, ухмыляясь тому, что читал в своём телефоне, направлялся Алексей собственной персоной.

– Слышал, тебя исключают, – оскалился он, подойдя почти вплотную. – А я тебе говорил – не выёживайся. Доигрался? Не бойся, я не оставлю Алину без внимания. Такой нетронутый цветочек должен попасть в опытные руки. Ну, ты понимаешь.

Пашка поставил рюкзак на пол, склонил голову на бок, окинув донельзя довольного собой парня оценивающим взглядом, замахнулся и наотмашь ударил его в челюсть.

Всё равно отчислят – чего уж там.

Глава 54

Алексей, не ожидавший подобного подвоха, отлетел назад, не устоял на ногах и шмякнулся на костлявую пятую точку. Телефон приземлился неподалёку, и его экран покрылся мелкой сеткой не осыпавшихся осколков. Пашка неторопливо подошёл к парню, считавшему себя чуть ли не хозяином жизни, посмотрел на него сверху вниз и с совершенно бесстрастным лицом произнёс:

– Тронешь Алинку – убью.

Вернувшись за рюкзаком, Пашка закинул его на одно плечо и наконец выбрался на улицу. И ему было глубоко наплевать, пойдёт ли на него жаловаться патлатый придурок или нет. Алексей же какое-то время продолжал сидеть на полу, ошарашенно глядя вслед первокурснику.

– Ты за это ответишь…

Поднявшись на ноги и потирая ушибленную челюсть, парень с раздражением смотрел на разбитый телефон. Если бы в этом коридоре были камеры, можно было бы пойти в деканат и тогда бы студента Романовского не просто отчислили, но и пинка под накачанный зад дали. Но как назло, финансирование урезали, и в углах висели муляжи. Приближённый ко «власти» Алексей знал и об этом. К тому же, не хотелось выглядеть слабаком. Старшекурсника избил какой-то малолетка! Ничего, этого Романовского и так скоро здесь не будет – Ленка постаралась.

Щека и челюсть ныли, а внутри всё кипело от ярости и жажды мести! Срочно, нужно срочно придумать что-нибудь ещё. Точно! Эта скотина должна увидеть, как его девочка льнёт к нему! С этими мыслями Алексей и двинулся к расписанию, чтобы узнать, где сейчас Алина Семёнова. Как раз можно будет ей сказать, что защищал какую-нибудь девушку от хулиганов, ввязался в драку, но всех победил и даму спас. Чем не рыцарь в сияющих доспехах! Эта картина заметно подняла Алексею настроение.

А тем временем в деканате не чаи гоняли, а обсуждали крайне серьёзную проблему. Если об этом узнают «на верху», то могут покатиться головы.

– Павел Леонидович, что делать будем?  – спросил замдекана, глядя в окно. На улице как раз прекратился дождь, и из-за туч выглянуло солнце. Прогуляться бы сейчас, а не обсуждать чьё-то грязное бельё.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Если бы я знал, Максим Георгиевич, если бы я знал.

Он снова глянул на телефон. Экран оставался тёмным, но декан прекрасно запомнил видео, хоть и посмотрел его всего два раза. Впрочем, память напрягать особо и не пришлось, потому что действующие лица известные, а движения хорошо знакомы. И как этой первокурснице только удалось заснять Алексея Михайлова и преподавательницу немецкого Елену Юрьевну Колынец за весьма пикантным занятием? Даже если и хотелось забыть, всё равно перед глазами стояла эта сцена.