Табу на любовь (СИ) - Кофф Натализа

— Не стесняйтесь, Людмила Степановна! — улыбнулась все та же незнакомка, нарушив тягостное молчание, повисшее в кабинете. — Угощайтесь! Кофе просто изумительный!

Людмила уставилась на чашку кофе в руках девушки, точно на ядовитую гадюку.

Сглотнула. Женщина вспомнила, как однажды из любопытства попробовала странное лекарство. Всего капельку. А потом несколько часов страдала от недомогания.

— Спасибо, но мне вреден кофеин! — пролепетала женщина.

Незнакомка лишь коварно улыбнулась и перевела взгляд на Ольховского.

— Тогда вы, Марк Вадимович! — сладко улыбалась девушка, пододвигая чашку ближе к Ольховскому. — Волшебный напиток! Бодрит!

Ольховский взглянул на Людмилу, мотнул головой, тихо пробормотал «дура» и перевел взгляд на Львовского:

— Завязывай с цирком, Ром. Сам за все отвечу. Семью не трогай. И Людка не виновата. Делала, что велят.

Роман Дмитриевич ответил тяжелым взглядом.

— Я, млять, верил тебе, как себе! Другом тебя считал! — взревел Львовский, а Людмила Степановна прикрыла лицо ладонями и сжалась в крохотный комочек. — А ты меня продал с потрохами!

— Другом? — невесело рассмеялся Ольховский. — У тебя, Рома, нет друзей. Ты сам это знаешь!

Марк Вадимович прекрасно знал, что не стоит еще больше злить шефа. Ольховский собирался продать свои секреты как можно дороже. И когда Львовский слегка угомонился, оставив на лице бывшего подчиненного пару кровоподтеков, завязался деловой разговор.

Людмила Степановна тихонько плакала, не очень вслушиваясь в рассказ Ольховского. Она радовалась, что Марк Вадимович вступился за нее. Остальное ее не волновало.

***

Глава 43

— Тяжелый денек? — понимающе хмыкнул владелец «МиГро», грея в ладони стакан с коньяком.

— Стандартный, — скривился я, опустошая свою порцию.

Михаил Громов при всей своей репутации безжалостного дельца имел понятие о чести. Отец так и не сказал, чем именно обязан ему Громов. Но владелец «МиГро» от своего слова не отказался.

Два дня назад я позвонил ему сам. И после личной встречи мы пришли к соглашению. Если еще пару месяцев назад я собирался заключить с «МиГро» выгодный контракт о сотрудничестве, то сегодня тема договора была иной.

Личной. Громов выполнил свою часть сделки. Его люди аккуратно и безболезненно вывели Марка из игры. Осталось лишь уничтожить заказчика.

Ольховский продал меня конкурентам, «слил» все сведения по контрактам, даже перетащил нескольких «жирных» клиентов в стан врага. Давний конкурент не только планировал разрушить мой бизнес, но и превратить в овощ. Порошок, который секретарша подмешивала в напитки, при длительном и систематическом употреблении мог вызвать не только галлюцинации, но и остановку сердца. Можно сказать, что отец вовремя вмешался. А я вовремя усмирил свои обиды и не побрезговал воспользоваться помощью грозного родителя.

Теперь благодаря Громову мой бизнес не покатился к чертям, как планировал Марк и его работодатель, а, наоборот, пошагал в гору семимильными шагами.

По подсчетам аналитиков Громова, объединив усилия, мы не только подчиним рынок сбыта продукции себе, но и сметем моего «доброжелателя». Это лишь дело времени.

— Руся тебе поможет, — кивал Громов, рассматривая пейзаж за окном моего офиса. — Она у меня смышленая. А то, что девчонка — так даже лучше. Посидит за твоего секретаря пока что. А там решим. Да, Русенька?

«Русенька» в это самое время с обманчиво скучающим видом разглядывала электронный ежедневник и делала в нем записи.

Девушка, находясь всего несколько часов в моем офисе, показала себя человеком с задатками бульдога. И если бы она была мужиком, то я бы решил, что это — идентичный клон Громова. Однако Руслана была симпатичной девушкой с гривой темных волос и цепким взглядом, взирающим на окружающий мир с любопытством и невозмутимостью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Михаил Данилович, вы бы определились, куда меня посылаете. На должность гендиректора в «МиГро» или в няньки в «Леогард», — невозмутимо подсказала девушка.

Кажется, у дамочки либо стальные яйца, либо отсутствует инстинкт самосохранения. Даже я напрягался всякий раз, когда Громов смотрел на меня. А здесь — девчонка совсем.

— Вся в мать, — пробормотал Громов, а Руслана сделала вид, что не расслышала.

Разговор Громова с дочерью заставил задуматься меня над моими отношениями с отцом. Наверное, пора бы проведать старика. Рассказать о последних событиях.

— Руслана Михайловна, вы приступайте к обязанностям. Увидимся в понедельник, — кивнул я.

Громов уже выходил из моего кабинета, сославшись на встречу с губернатором.

— Как скажете, шеф! — отрапортовала девушка. — Эксперты порошок вычистили. Обещаю по утрам не травить вас кофе. А если вдруг и рискну, будьте уверены, результат будет стопроцентный!

Девчонка невозмутимо, без тени улыбки смотрела на меня. Я, признаться, засомневался. Шутит или угрожает?

— Руслана Михайловна, думаю, мы с вами сработаемся, — вместо прощания произнес я.

В этот вечер к отцу я так и не доехал. На парковке, рядом с моей тачкой, отирался мелкий, вредный младший брат. Но я был рад видеть его, пусть он и не старался держать язык за зубами, а постоянно надоедал издевками и размышлениями.

— Ну, как все прошло? — Прохор вздернул бровь, глядя на меня.

— По плану, — пожал я плечом.

Нет, к отцу я точно не поеду. Сейчас хотелось тишины, а не задушевных бесед.

— Я улетаю послезавтра, — сообщил брат.

— Опять будешь задом трясти перед пидорами? — усмехнулся я.

— Завидуй молча, Роман Дмитриевич! — фыркнул брат. — Лучше угости ужином.

— А сам что, есть разучился? Мне тебя с ложки кормить? — скривился я, но, признаться, был рад провести вечер с братом, пусть ни за что ему в этом и не признаюсь.

— Угу, и за ушком почесать! — расхохотался брат.

Мы не стали ужинать в ресторане. Прохор сам вызвался приготовить еду. А мне досталась вся грязная работа: почистить овощи, помыть посуду, накрыть на стол.

Понял, что ужинаю на собственной кухне впервые с тех пор, как Ратти жила у меня. Упрямое чувство дежавю преследовало ежесекундно. Мне казалось, что стоит повернуть голову, и увижу ее — стоящую у плиты с поварешкой или ножом в хрупкой ладони.

Но ничего не происходило. Прохор ловко орудовал ножом, что-то нарезал, тушил, жарил. А мне хотелось бы увидеть сейчас совсем другого человека на своей жилплощади. До зубного скрежета хотелось.

Прохор остался ночевать. Просто сказал, что планирует спать в гостевой спальне. Я не стал возражать. Раз уж хочется пацану, пусть спит.

Только подушку свою забрал, избегая понимающего, но вредного взгляда мелкого засранца. Хорошо, что не стал выражать свои мысли вслух, а лишь вздохнул. Так бы точно отвесил ему подзатыльник.

Прохор, судя по тишине, воцарившейся в квартире, уже видел десятые сны. А я все сидел в гостиной в полной темноте, глядел в потолок, понимал, что нужно бы поспать, но не мог.

Стандартная в общем-то для меня ситуация в последние две недели.

Мысленно чертыхнулся. Две недели прошло. По моим подсчетам — нужно еще две. И механизм будет запущен. Но с каждым днем терпение мое таяло. И я боялся сорваться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Рука скользнула в карман брюк. Темная лента приятным теплом грела ладонь. И я крепко сжал свернутую в кольцо прядь. Наверное, она и вправду приносит мне удачу. Или я просто сошел с ума.

— Она на работу в клуб вышла, — услышал тихий голос брата.

— Знаю, — горько усмехнулся я.

— Сессию сдает досрочно, — никак не унимался брат. — Наверное, уедет на каникулы.

— Прош, вали уже спать, а! — не выдержал я.

— Да я просто так сказал! — обиделся Прохор.