Порученец Жукова - Михаил Гуткин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бойцы недовольно загудели. Один не выдержал и громко сказал:
— Товарищ генерал. Но ведь это была только учеба. В настоящем бою мы все выроем окопы правильно.
— Во-первых, представьтесь, боец, — недовольно сказал Окулов.
— Виноват, товарищ генерал. Боец Зиновьев.
— Так вот, товарищ Зиновьев. Если вы сейчас не научитесь правильно окапываться, чтобы надежно защитить себя от самолета и от танка, то после первого же настоящего боя вы покойник. Все, продолжайте занятия.
Генерал Кузнецов одобрительно покивал:
— Ты абсолютно прав, Федор Саввич. Иначе их никак не выучить. Пусть пока на своем желудке прочувствуют ошибки. Ведь представить страшно — бой еще не начался, а половины полка уже нет. И это всего лишь при однократной бомбежке тремя бомбардировщиками. А если бы бомбила целая эскадрилья? Так от полка вообще бы ничего не осталось. У тебя как в планах? Следующий налет послезавтра?
— Так точно, Василий Иванович. И потом в последний день занятий третий налет и танковая атака.
— Добро. Жаль, что времени мало, но хотя бы чему-то научим. Товарищ Жуков вчера на совещании твердо сказал, что война начнется в июне. А как с такими бойцами фронт держать?
— Сейчас, Василий Иванович, они уже что-то могут. Все-таки инструкторы их гоняют с утра до позднего вечера. В первый день вообще было что-то страшное. Проведи мы бомбежку тогда, так весь полк лег бы, а так все-таки только половина. Конечно, и это слишком много, но полагаю, что после сегодняшнего урока результаты будут улучшены. К концу обучения можно будет ожидать потери от авиации и танков в пределах двадцати процентов И с пулеметами уже научились справляться. Расход патронов стал меньше, а процент попаданий повысился.
— Твоими бы устами, Федор Саввич, да мед пить. Но смотри. Скоро нас немец проверять будет. Вот его оценки и станут решающими. Вы согласны, товарищ Северова? — С этими словами генерал повернулся ко мне.
— Так точно, товарищ генерал-лейтенант.
— Вот так и прошу доложить товарищу Жукову. Обучение идет, результаты есть, хотя пока и далекие от желаемых.
— Доложу все, что вы сейчас сказали, товарищ генерал-лейтенант, и именно вашими словами. Я все сама видела, так что не собьюсь. А сейчас разрешите отбыть на аэродром. Мне пора в Москву.
— Разрешаю. Федор Саввич, обеспечь товарищу Северовой транспорт до аэродрома.
Этого генерал Кузнецов мог и не говорить. Окулов и так все сделал бы как надо. Я попрощалась со всеми, и машина повезла меня к знакомым летунам. В этот раз самолет был уже другой — и по размерам больше, и по комфорту вполне. Правда, во время полета все воздушные ямы собирал аккуратно. Слава богу, что у меня вестибулярка хорошая — спасибо гимнастике. А еще хорошо, что перед вылетом я не обедала. Все-таки надежнее.
В Москве меня встретил старый знакомый Трофимов. И повез меня, само собой, не к Жукову, а к Берии. По дороге мне все-таки удалось выторговать пятнадцать минут на обед в столовой нашего наркомата. Поэтому к Лаврентию Павловичу я вошла уже в полном порядке, то есть сытая и отдохнувшая.
— Здравия желаю, товарищ нарком.
— Здравствуйте, товарищ Северова. Я тут договорился с товарищем Жуковым, что до совещания у товарища Сталина с вами буду беседовать я, если только у вас не будет ничего срочного для товарища Жукова.
— Ничего срочного нет, товарищ нарком. Я должна просто доложить о ходе учебы бойцов в 85-й стрелковой дивизии. Но так как там все пока в норме, то это может и подождать.
— Вот и хорошо. А теперь к делу. Скажите, товарищ Северова. Вам что-нибудь говорит такая фамилия — Гесс? Рудольф Гесс?
Я покопалась в своей памяти и созналась, что ничего о человеке с такой фамилией не знаю.
— Очень жаль. Вчера нам поступили сведения, что этот Гесс, второй человек в национал-социалистической партии после Гитлера, недавно прилетел в Англию и стал вести переговоры с английскими спецслужбами.
— Подождите, подождите. Вот теперь что-то припоминаю. Какой-то там Гесс действительно удрал от Гитлера в Англию. У него еще, кажется, самолет сломался, и он выпрыгнул с парашютом. Вспомнила. Все переговоры окончились безрезультатно, а после Нюрнберга этому Гессу дали пожизненное заключение.
— Что это значит «после Нюрнберга»?
— Извините, товарищ нарком. Просто после войны всю немецкую головку, кого сумели поймать, судили. И суд проходил в городе Нюрнберге.
— Понятно. Значит, ничего у Гесса не вышло. А как вы думаете — зачем он летел в Англию?
— Хотел, наверное, договориться о перемирии, чтобы спокойно напасть на СССР.
— Мы тоже так думаем. Но раз у него ничего не вышло, то, может быть, Германия все-таки воздержится от нападения на нашу страну?
— Товарищ нарком! Вы же сами в это не верите! В моей истории был этот полет и было нападение на СССР. Следовательно, и тут будет все то же самое.
На эти слова Берия ничего не ответил, а только нахмурился и вздохнул. Потом поменял тему разговора:
— Товарищ Северова, когда вы рассказали товарищу Жукову о той бумаге, которую вы направили в Москву, как он к ней отнесся?
— Я, товарищ нарком, рассказала ему только вчера днем. Сначала он хотел запустить в меня пресс-папье. С трудом, но сдержался.
При этих словах Берия усмехнулся.
— А потом даже был готов меня защитить от товарища Пономаренко.
— При чем здесь товарищ Пономаренко?
— Я написала, что партизанским движением в Белоруссии будет руководить товарищ Цанава, а армией — Жуков. А про товарища Пономаренко просто забыла.
— Подождите, я же читал вашу бумагу. Там по Белоруссии все было правильно расписано: войска — Жуков, диверсанты — Цанава, партизаны — Пономаренко. О, кажется, понимаю. Бумагу я получил через Валю Григорьева. Значит, он исправил ошибку своего сотрудника. Повезло вам с начальником.
— Так точно, товарищ нарком. Повезло.
— Вы говорите, что товарищ Жуков был готов вас защищать. Следовательно, с содержанием бумаги он согласился. Это хорошо, это очень хорошо, так как снимает многие проблемы. Ладно, на этом мы сейчас беседу закончим, так как пора ехать в Кремль.
В этот раз у входа в кабинет Сталина ждало всего несколько человек: Тимошенко, Жуков, Цанава, Мехлис и какой-то невысокий мужичок, которого я раньше не видела. Я решила, что это и есть Пономаренко. Так оно и оказалось. Сначала в кабинет вошел только Берия. Остальные сидели и ждали. Пономаренко посмотрел на меня, потом повернулся к Цанаве и что-то сказал. Тот в ответ кивнул. Не иначе как меня обсуждают. Ну и пусть. Тут они в своем праве, а с меня не убудет.
Минут через десять секретарь товарища Сталина Поскребышев открыл дверь и пригласил всех заходить. Я потихонечку вошла последней, страстно желая оказаться где-нибудь в уголке. Но из этого ничего не вышло. Берия кивнул на место рядом с ним. Пришлось сесть почти во главе стола. Товарищ Сталин вообще не сел, а неторопливо прошел вдоль стола до конца и обратно. Все напряженно молчали. Наконец товарищ Сталин заговорил:
— Мы все очень не хотим войны с Германией. Мы к ней просто не готовы. А вот Германия не только готова к войне, но и собирается на нас напасть. Вы уже слышали про полет в Англию Рудольфа Гесса. Он, конечно, хотел договориться о перемирии, чтобы можно было спокойно напасть на СССР, не опасаясь удара в спину. Судя по имеющейся у нас информации, его попытка оказалась безрезультатной. Возможно, что это заставит Гитлера одуматься и не начинать войну на два фронта. Мы со своей стороны предприняли, возможно, последнюю попытку образумить Гитлера и подчеркнуть наши мирные намерения. Сегодня Наркомат иностранных дел передал германскому послу Сообщение ТАСС, в котором указано, что обе стороны соблюдают и намерены соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении. Завтра это Сообщение появится в наших газетах. Посмотрим, какая будет на это реакция. Хотя, зная господина Гитлера, можно утверждать, что даже положительная реакция на это Сообщение никаких гарантий нам не даст.
Глава 37
Сталин замолчал, подошел к своему столу в углу комнаты, взял трубку и стал набивать ее табаком. Потом, не закурив, а просто держа трубку в руке, снова двинулся по кабинету, продолжая свою мысль:
— Сообщение ТАСС не должно рассматриваться в нашей армии как сигнал к тому, что войны не будет. — Тут товарищ Сталин направил свою трубку, как указку, в сторону Жукова и сказал: — Вы, товарищ Жуков, совершенно правильно отменили в своем округе все отпуска для командиров. Завтра Наркомат обороны разошлет подобный приказ по всем округам.
При этих словах маршал Тимошенко согласно кивнул.
— А теперь перейдем к вопросу, для обсуждения которого мы все здесь сегодня собрались. Скажите, товарищ Жуков, в случае нападения немцев сумеют войска Западного особого округа сдержать наступление врага? Сидите, сидите.