Проклятье Персефоны (СИ) - Харос Рина

В следующий миг голову пронзила острая боль, которая немного прояснила мысли, и я, развернувшись, уперлась ладонями в грудь мужчины и отодвинула его от себя. Сжав кулаки, я стояла, пораженная, не в силах вымолвить ни слова.

Роджер.

Мужчина, будто прочитав мои мысли, усмехнулся и, сделав рывок вперед, сжал мое запястье и потянул к себе, отчего наши тела вновь соприкоснулись.

— Не рада меня видеть? — он осторожно расстегнул застежку, и платок, скрывающий лицо, упал к нашим ногам, а затем костяшками пальцев провел по моей щеке., — Не могу сказать того же.

— Высокомерие тебе ни к лицу, — освободившись, я отошла на несколько шагов и прикоснулась к поясу, почувствовав спрятанный кинжал. Оружие еще при мне. С ним я чувствовала себя увереннее. Уж что-то, а постоять я за себя смогу. Убить, может, не убью, но покалечить — рука не дрогнет.

Скользнув по мне ленивым взглядом, будто рассматривая товар на прилавке, он поднял ладони вверх, признавая свое поражение. В глазах читалась надменность и хладнокровие, кожа была покрыта красивым слоем золотистого загара. Волосы цвета соломы касались плеч и только на макушке часть была собрана в некое подобие хвоста. Греческий прямой нос, губы в довольной усмешке. Туника оттенка слоновой кости колыхалась на ветру, штаны обтягивали ноги. Несмотря на то, что верх одежды был свободного кроя, местами она натянулась на мышцах — стоило сделать лишь одно неверное движение и она порвется.

— А тебе ни к лицу недоступность.

Совершенно внезапно голову пронзила острая боль, заставив присесть на корточки и обхватить себя руками. Я с трудом пыталась вдохнуть, но грудную клетку будто сжали невидимые тески, готовые раздробить кости. Судорожно вздохнув, я сжала кулаки и заставила себя встать и, оглядевшись, поняла, что рядом никого нет. По-прежнему эхом раздавались голоса и смех, ритмично грохотала музыка, только огонь в факелах погас, погружая меня в кромешную темноту.

Иди вперед, не бойся, прими свою судьбу…

Совсем близко раздался сладкий женский шепот, похожий на дуновение ветра в жаркий день, заставил меня оглянуться по сторонам и вцепиться пальцами в пояс, в котором был спрятан кинжал. Роджер наверняка почувствовал его, но почему промолчал? Почему не выхватил?

Было бы глупо полагать, что в такой темноте я что-нибудь смогу различить, но ноги сами вели меня по коридорам, будто изначально знали правильный путь. Впереди замелькали огни, голоса становились все четче, и я смогла услышать обрывки фраз.

Оказавшись перед входом в бальный зал, я спряталась за одной из колонн как раз тогда, когда на крыльцо выбежала девушка в компании двух мужчин, изрядно подвыпивших и смотревших на нее с явным желанием. Компания двинулась в сторону леса под смех и улюлюканье, а девушка повернулась ко мне лицом: паранджа исчезла, обнажив гладкую кожу, волосы спадали на лицо легкими темными волнами, губы были припухлыми и красными от поцелуев, а в глазах пылал животный нечеловеческий голод.

Сирена.

Погрузившись в свои мысли, я и не заметила, как девушка с мужчинами скрылась в лесу и, выбравшись из укрытия, сделала несколько шагов в сторону зала. Не успела я выйти на свет факелов, как в чаще раздались оглушительные мужские крики, а вслед — бушующий плеск волн.

Сирена внутри меня рвалась наружу, тоже желая утолить свой голод. Но я постаралась затолкать кровожадную тварь в глубь сознания и незаметно проскользнула в зал. Моего присутствия никто не заметил, и я с облегчением вздохнула. Подойдя к столу, на котором пирамидой стояли фужеры с шампанским, я осторожно взяла сверху один, приподняла вуаль и, немного отпив, почувствовала, как паника и напряжение понемногу отпускают тело и мысли. Большинство мужчин были заняты общением или выпивкой, лишь трое капитанов стояли рядом со своими потенциальными невестами, покрывая их кожу легкими поцелуями и лаская руками юных стройных тел, не скрывая похотливые желания. Девушки нежились от подобных открытых заигрываний. Но стоило мужским ладоням дотронуться девичьих шей с разбухшими жабрами, как крохотные коготки вонзались в тела мужчин. Несмотря на то, что на земле сирены очень были похожи на людей, но что-то морское и чудовищное в них все равно оставалось, как некое напоминание о том, что здесь они лишь только гости и прислуги, играющие свою роль.

Чья-то холодная и влажная ладонь легла мне на поясницу, вызывая волну неприятных мурашек. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто стоит позади меня.

— Что еще я должна сделать, Сара, чтобы ты наконец-то отстала от меня?

Раздался тихий смех, пронизанный жестокостью и сарказмом. Ладонь медленно поднималась вдоль моего позвоночника, когти царапали кожу, оставив красные следы. Выпрямив спину, я смотрела на собравшихся, стараясь ничем не выдавать своего волнения.

— Я очень рада, что ты стала такой проницательной и сообразительной, похитительница душ-ш-ш. Мои девочки уже готовятся, я реш-ш-шила предупредить тебя: танец на Восточном Побережье — обязательная процедура, благодаря которой ты сможешь заполучить внимание и ласку на одну ночь любого из муж-ж-жчин. Как правило, выбирают капитаны, но, если ты и твое тело придутся им не по душе, то они отдадут тебя на растерзание своим приближ-ж-женным, которые не оставят от тебя ни единого живого места. Твоя задача — добиться внимания Родж-ж-жера.

— Какой еще, к черту, танец? — прошипела я, стараясь не развернуться и при всех не вцепиться ей в лицо, которое, наверняка, растянулось в довольной улыбке, пропитанной злостью и усмешкой.

— А какой ты думаешь, похитительница душ? — почувствовав, что лямка лифа медленно спускается по коже, я нервно перехватила его пальцами и вернула на место, давая понять, что не желаю, чтобы Королева сирен прикасалась ко мне, — где твоя паранджа?

Внезапно музыка стихла, ровно, как и голоса, доносившиеся со всех сторон, давая мне возможность не отвечать на вопрос.

Краем глаза я заметила, что девушки, чьи лица были прикрыты вуалью, вышли на середину зала, приглашая меня к себе. Сирена внутри меня потянулась к ним, будто мы были связаны единой нитью. Сделав несколько неуверенных шагов, я схватила одну из сирен за руку. Глаза ее довольно сверкнули, будто мои прикосновения были ей приятны, и она слегка кивнул, давая понять, что не стоит переживать — они рядом.

Заиграла музыка. Одна из сирен медленно подняла руки вверх и, вильнув бедром, начала танцевать. Все ее тело грациозно двигалось, словно им управляли. Окинув зал, я увидела, что мужчины смотрели на девушку, не сводя взглядов, явно наслаждаясь каждым движением. Постепенно сирены, которые стояли рядом, подхватили ритм и начала двигаться все вместе в унисон, создавая некие узоры, которые знали и понимали только они. Не в силах шевельнуться, я лишь наблюдала за тем, как их невероятно гибкие тела тянулись друг к другу в опасной близости, внутри живота приятно заныло: девушки соприкасались руками и губами, оставляя легкие прикосновения на коже друг друга. Их тела откликались на малейшие изменения музыки, будто это не они, а мелодия подстраивалась под их движения.

Танцуй, Эмилия, доверься нам, стань нашей полноценной частью.

Томный шепот в голове взбудоражил мои мысли и я, сама того не замечая, оказалась в объятиях сирен.

Я танцевала. Тело, словно ведомое неосознанным призывом, двигалось в такт музыке, выгибаясь и извиваясь. Глаза были закрыты, я отрешилась от всего вокруг, забыв о переживаниях и гнетущих мыслях, предоставляя музыке вести меня, погружая в наслаждение. Запертая на долгие годы сирена будто вырвалась на свободу и медленно царапала когтями все нити моей души.

Слегка отстранившись от сирен, я то поднимала руки вверх, то медленным движением отводила их за голову, то рисовала ладонями невидимые узоры вокруг себя, очерчивая пальцами контур тела и скользя по бедрам и груди, вызывая внутри трепет. Запрокидывая голову, проводя подушечками пальцев по шее, я снова и снова изгибалась, повинуясь ритму и мелодии, пытаясь освободиться от всех мыслей и тревог, которые преследовали меня вот уже долгое время.