Вальс в темноту - Уильям Айриш

Этот мир добр и прекрасен.

Подкатившись, о его ногу ударился разноцветный мячик, и тут же за ним наклонился его маленький владелец. Остановившись, Дюран присел и потрепал мальчика по копне шелковистых волос, и без того порядком растрепанных.

— Твоя мамочка разрешит тебе взять монетку у незнакомого дяди?

Малыш поднял голову, открыв рот в изумлении, с которым дитя сталкивается с незнакомыми для него явлениями взрослого мира.

— Не знаю.

— Ну вот возьми, покажи ей и выясни.

И, не дожидаясь, пошел дальше.

Этот мир и в самом деле добр и прекрасен.

Два раза профланировав взад-вперед по набережной, он остановился у окаймлявших ее деревянных перил и, в задумчивости облокотившись на них, встал спиной к неторопливому потоку курортников, от которого только что отделился.

Простояв так, наверное, пару минут, не больше, он почувствовал на себе чей-то неотрывный взгляд.

Не успел он осознать, что же делает и зачем, как инстинктивно обернулся, чтобы выяснить, кто же стоит у него за спиной.

Перед ним, глядя ему прямо в глаза, стоял Даунз, частный детектив из Сент-Луиса.

Стоял всего лишь в двух-трех шагах от Дюрана, так что при желании мог бы протянуть руку и дотронуться до него. Его туловище находилось в том положении, в котором он замер, увидев знакомую фигуру; пятка находившейся сзади ноги уже оторвалась от земли, чтобы сделать следующий шаг, плечи чуть наклонились вперед, и только голова повернулась в сторону, как в тот момент, когда он увидел Дюрана.

У Дюрана засосало под ложечкой при мысли, что, продолжай он свою прогулку по набережной, они так бы и следовали на том же расстоянии друг от друга и никогда бы не встретились. Так как Даунз, наверное, находился в этом потоке не так далеко от него, если так быстро его настиг, и они почти все время шли бы в одном и том же направлении. Но, выйдя из толпы и остановившись, он позволил Даунзу догнать и заметить себя. Когда все стоят, то движущаяся фигура привлекает внимание. Если же все движутся, то наиболее заметен тот, кто стоит неподвижно.

— Дюран, — утвердительно произнес Даунз.

Дюран, сдержанно кивнув, в тон ему ответил:

— Ах, это вы?

Не показывай ему своего страха, твердил он себе, не показывай ему, что боишься. Позабудь, что она сейчас находится в такой ужасающей близости, иначе непременно выдашь себя. Не смотри в ту сторону, где находится салон модистки. Отведи взгляд. И надо развернуть его, повернуть туда спиной. Если она вдруг неожиданно появится…

— Вы здесь один? — спросил Даунз. Вопрос был задан небрежным тоном, но за ним последовал долгий, сверлящий взгляд, который Дюран долго вынести не мог.

— Разумеется, — с легким раздражением ответил он.

Даунз лениво поднял одну руку ладонью кверху.

— Не обижайтесь, — протянул он. — Вам, кажется, мой вопрос не понравился.

— А с чего это мне обижаться на ваш вопрос, назовите причину. — Слишком быстро он это проговорил, чуть было не запнулся.

— Ну, раз вы такой причины не видите, то и я тоже, — с деланным добродушием проговорил Даунз.

Дюран энергично шлепнул рукой по перилам, оттолкнувшись от них, неторопливо обошел Даунза и, снова приблизившись к перилам, небрежно облокотился на них. Даунз машинально обратил лицо в его сторону.

— А вас что сюда привело? — спросил Дюран, когда перестановка завершилась.

Даунз многозначительно улыбнулся. Подразумевалось, что Дюран, хочет он того или нет, обязан разделить эту многозначительность.

— Что же меня могло сюда привести? — вопросом на вопрос ответил Даунз. — Да уж не желание поразвлечься, уверяю вас.

— Ах, — только и нашел что сказать Дюран. Краткое, неуклюжее «ах».

Из дверей салона, находившегося на некотором расстоянии от них, но, увы, в пределах видимости, вдруг показалось что-то пестрое: какая-то женщина задержалась на пороге, поскольку, видимо, никак не могла распрощаться с кем-то, кто находился внутри. Сердце Дюрана, как острый камень, ударилось о его грудную клетку. Потом появилась и вся женская фигура целиком: высокая, в синем — не она.

Он снова переключил внимание на Даунза и услышал чуть было не пролетевшие мимо его ушей слова:

— До меня дошли слухи об ослепительной блондинке, которая находится здесь в обществе какого-то мужчины и производит настоящий фурор. Они проникли даже в Новый Орлеан.

Дюран судорожно передернул плечами. При этом локоть его немного соскользнул с перил, и ему пришлось вернуть его на место.

— Блондинок на свете сколько угодно.

Какие же они идиоты, с горечью подумал он. Сколько времени они уже здесь торчат; можно было догадаться….

— То была ослепительная блондинка, легкая и миниатюрная, — терпеливо уточнил Даунз, не отрывая от него немигающего пристального взгляда. — Очаровательная женщина.

— Вас кто-то надул.

— Вряд ли, — возразил Даунз, — поскольку эти сплетни не были предназначены для моих ушей. Их случайно подслушали. — Он сделал паузу. — Вам не встречалась здесь такая пара? Как я понимаю, вы здесь находитесь дольше моего.

Дюран устремил взгляд на свои ноги.

— От блондинок я излечился, — жалобно пробормотал он.

— Но возможен рецидив, — сухо заметил Даунз.

Что он хочет этим сказать? Дюран недоумевал, но решил, что спорить не стоит, иначе будет хуже.

Он достал часы.

— Мне пора.

— Где вы остановились?

Дюран неопределенно ткнул большим пальцем через плечо.

— Вон там.

— Я вас провожу, — предложил Даунз.

«Он хочет выяснить, где я живу, как же от него отделаться?» — лихорадочно соображал Дюран.

— Я немного тороплюсь, — с трудом выдавил он.

Даунз успокаивающе улыбнулся:

— Я не привык давить на людей. — И многозначительно добавил: — Ни в чем, что не относится к моей работе.

— В какую вам сторону? — вдруг спросил Дюран, заметив, что тот готов повернуться и направиться в противоположную сторону, к салону модистки. Она может выйти оттуда в самый неподходящий момент.

Он схватил Даунза под локоть и с такой же настойчивостью, с которой минуту назад отказывался от его общества, предложил:

— Ладно, пойдемте. Разрешите предложить вам кружечку пива?

Даунз задрал кверху голову.

— Солнышко припекает, — согласился он. — Вы, например, совсем взмокли. — В том, как он произнес эти слова, Дюрану послышалась нотка сарказма.

Они пошли рука об руку. С каждым шагом Дюран говорил себе: вот я еще чуть подальше его отвел. Теперь она в чуть большей безопасности.

— Вот какое-то заведение, давайте сюда заглянем, — предложил он через некоторое время.

— Я и сам собирался вам это предложить, — сказал в ответ Даунз. И снова не без сарказма в голосе.

Войдя, они сели за небольшой плетеный столик.

— Два пива, — заказал Дюран подошедшему к ним усатому официанту в полосатой рубашке. И, не дав ему отойти, спросил: — Где здесь клозет?

— Прямо.

Дюран поднялся.

— Простите, я вас на минуту покину.

Даунз улыбнулся, как ему показалось, иронично.

Дюран, оставив его сидеть за столом, вышел за видневшуюся в глубине помещения дверь. Оттуда проследовал по ведущему наружу коридору и очутился на заднем дворе. Тогда он помчался как одержимый. Он и в самом деле был одержим, — одержим решимостью спасти ее.

Глава 45

Он носился как сумасшедший между гардеробами с открытыми дверцами и чемоданом с поднятой крышкой, с пустыми руками в одну сторону и сгибаясь под тяжестью кипы ее платьев в другую. Он бросал их как попало, поэтому чемодан очень скоро переполнился, хотя мог бы вместить и гораздо больше. Но упаковывать вещи как следует времени не было. Нужно было спасаться, бежать, как можно быстрее.

Он услышал, как хлопнула входная дверь, и, едва она переступила порог, он, еще не увидев ее, крикнул сверху диким голосом:

— Бонни! — А потом снова: — Бонни! Поднимайся сюда! Живее! У меня плохие новости!

Она почему-то задержалась. Может, по женской привычке даже в самые опасные минуты, войдя в дом, снимать шляпку или выгружать покупки.

Тогда он пулей вылетел из спальни и ринулся вниз, к ней. Но, сделав несколько шагов по лестнице, замер на полпути, словно ноги его пригвоздили к полу, и затрясся всем телом.

Спиной к двери, к только что закрытой двери, тоже как вкопанный стоял Даунз.

Оба стояли не шевелясь. Первое потрясение давно прошло, а они стояли — двое окаменевших мужчин, нескончаемо долго глядевшие друг на друга. С лестницы — на дверь. От двери — на лестницу. Один улыбался довольной мстительной улыбкой. Другой побледнел как мел и покрылся холодным потом.

Наконец один из них глубоко вздохнул. Тогда и другой ответил ему таким же вздохом. Два вздоха в напряженном молчании. Два разных вздоха. Вздох отчаяния и вздох удовлетворения.