Любовь в полдень - Лиза Клейпас

Честно говоря, ответить согласием мистеру Тео Чикерингу не составляло труда. С этим приятным, обходительным молодым человеком Беатрикс познакомилась во время прошлого лондонского сезона.

— Не окажете ли честь, мисс Хатауэй?

Беатрикс улыбнулась:

— С удовольствием, мистер Чикеринг. — Выпустив ладонь сестры, она оперлась на предложенную руку.

— Вы сегодня очаровательны, мисс Хатауэй.

— Спасибо на добром слове. — Беатрикс надела свое лучшее платье, сшитое из мерцающего фиолетового муара. В меру глубокий вырез обнажал безупречную атласную кожу. Шпильки с жемчужными головками удерживали собранные в высокую прическу туго завитые локоны и составляли единственное украшение. Почувствовав пристальный тяжелый взгляд, она быстро обернулась и сразу наткнулась на холодные серые глаза. Кристофер смотрел серьезно, без улыбки.

Чикеринг легко закружил партнершу в вальсе. Как только выдался удобный момент, Беатрикс снова посмотрела через плечо, однако Кристофер уже с кем-то беседовал.

И впредь он не удостоил ее ни единым взглядом.

Пришлось заставлять себя танцевать, изображать веселье и беззаботность, хотя трудно найти занятие скучнее, чем притворяться счастливой, когда на душе кошки скребут. Мисс Хатауэй тайком наблюдала за капитаном: героя плотным кольцом окружили молодые дамы, мечтающие добиться внимания красивого состоятельного жениха, и джентльмены, желающие послушать военные рассказы. Всем хотелось как можно ближе познакомиться с человеком, которого многие называли самым прославленным воином Англии. Кристофер держался с безупречным достоинством, выглядел собранным, разговаривал любезно и время от времени блистал неотразимой улыбкой.

— Вот с кем по-настоящему трудно соперничать, — сухо заметил Чикеринг, кивнув в сторону капитана. — Слава, огромное богатство и ни намека на лысину. Его даже презирать невозможно: парень в одиночку одержал победу в войне.

Беатрикс рассмеялась и одарила партнера шутливо-жалостливым взглядом.

— Вы производите не меньшее впечатление, мистер Чикеринг.

— Каким же образом, позвольте спросить? В армии не служил, не могу похвастаться ни известностью, ни состоянием.

— Зато у вас тоже все волосы на месте, — лукаво подсказала Беатрикс.

Чикеринг расплылся в улыбке.

— Подарите еще один танец — и сможете вволю любоваться моими густыми прядями.

— Благодарю, но этот танец уже второй. Продолжение вызовет скандал.

— Вы разбили мне сердце, — с шутливой торжественностью оповестил партнер, и она рассмеялась.

— В зале множество восхитительных дам, и каждая с удовольствием займется реставрацией. Прошу, порадуйте. Предосудительно лишать страждущих столь блестящего танцора.

Чикеринг поклонился и с очевидной неохотой отошел, а вскоре мисс Хатауэй услышала за спиной знакомый голос:

— Беатрикс!

Захотелось съежиться и забиться в темный угол, а еще лучше заползти в какую-нибудь далекую щель, однако вместо этого молодая леди с достоинством расправила плечи и повернулась к бывшей подруге.

— Добрый вечер, Пруденс. Как дела?

Мисс Мерсер появилась на балу в роскошном платье цвета слоновой кости: пышная юбка из светлых кружев, собранных в воланы и закрепленных нежными розовыми цветами, напоминала пену.

— Очень хорошо, спасибо. Какое элегантное платье… сегодня ты выглядишь совсем взрослой.

Замечание прозвучало снисходительно — а ведь Пруденс была на целый год моложе. Беатрикс усмехнулась:

— К твоему сведению, мне уже двадцать три. Надеюсь, что выгляжу взрослой далеко не первый день.

— Да, конечно.

Последовала неловкая, слишком долгая пауза.

— Ты чего-то хочешь? — без обиняков спросила Беатрикс.

Пруденс кивнула и подошла ближе.

— Да. Хочу тебя поблагодарить.

— За что?

— Ты оказалась надежной подругой. Ничего не стоило выдать секрет и испортить наши с Кристофером отношения, однако ты этого не сделала. Сдержала обещание, а ведь я не верила. Думала, что проговоришься — нечаянно или нарочно.

— Почему так?

— Наверное, предполагала, что непременно попытаешься привлечь внимание к собственной персоне, как бы нелепо это ни звучало.

— Нелепо?

— Наверное, слово не самое подходящее. Я имела в виду «неуместно». Джентльмен в положении Кристофера нуждается в утонченной, изысканной спутнице жизни, способной укрепить положение в обществе. С его славой и влиянием прямой путь в политику. Представь только: при чем же здесь жена, склонная проводить время в лесу… и в конюшне?

Дипломатичное напоминание стрелой пронзило сердце.

«Ее место скорее в конюшне, чем в гостиной», — заметил как-то один знакомый джентльмен.

Беатрикс старательно изобразила беззаботную улыбку; оставалось лишь надеяться, что взамен не получилось болезненной гримасы.

— Да, помню.

— И снова должна поблагодарить. Никогда не чувствовала себя счастливее, — восторженно продолжила Пруденс. — С каждым днем испытываю все более теплое чувство. Скоро у нас помолвка. — С откровенной гордостью она посмотрела на капитана Фелана, который стоял у входа в окружении собеседников. — Взгляни только, как он красив! — В голосе сквозило восхищение. — Честно говоря, мне больше нравится мундир с блестящими медалями, но сочетание черного и белого подчеркивает врожденный аристократизм, правда?

Беатрикс с трудом отвела глаза и снова посмотрела на Пруденс, придумывая доступный способ как можно быстрее избавиться от досадных откровений.

— О, а вот и Мариетта Ньюбери! Ты уже успела рассказать ей о близкой помолвке? Не сомневаюсь: новость чрезвычайно порадует.

— Да, действительно! Может быть, пойдешь со мной?

— Благодарю, но что-то очень хочется пить. Пожалуй, лучше отдам дань уважения буфету.

— Что ж, скоро увидимся, — пообещала Пруденс.

— Буду рада встрече.

Окутанная воздушными кружевами, мисс Мерсер улетучилась подобно сказочному видению.

Беатрикс раздраженно выдохнула, отчего со лба улетел непослушный локон, и вновь украдкой взглянула на Кристофера: разговор все еще продолжался. Несмотря на внешнее спокойствие и безмятежную уверенность, на красивом лице блестели капли пота. Вот капитан на миг отвернулся от собеседников и дрожащей рукой провел по лбу.

Может быть, он плохо себя чувствует, заболел?

Беатрикс присмотрелась внимательнее.

Оркестр исполнял бравурную композицию, и всем приходилось говорить громче, чтобы перекричать музыку. Столько шума, света, цвета… столько людей в замкнутом пространстве. Из буфета доносились иные звуки: звон бокалов, стук и скрежет серебра по фарфору. Внезапно хлопнула пробка от шампанского; Кристофер вздрогнул и поморщился.