Фармацевт - Александр Юрьевич Санфиров

бы ночевать. Как говорится, в тесноте, но не в обиде. А в библиотеку в этот день я так и не попал.

Итог разговоров оказался неоднозначный. С одной стороны, баба Груня согласилась взять на пробу немного мази от растяжек и «сонные капли».

С другой стороны, конкретно по деньгам мы не договорились. Мамина тётка и так продавала свои зелья за копейки, поэтому мне ничего обещать не стала.

— Там будет видно, — неопределенно сообщила она, когда мама попыталась прояснить размер будущих доходов.

Но, домой я вернулся в неплохом настроении. Лед, наконец, тронулся, и мне казалось, что в ближайшее время можно надеяться на появление, хоть и небольших, но доходов.

Следующим утром после завтрака выклянчил у мамы три рубля и отправился в турне по магазинам. Ну, в турне, это громко сказано. На сегодняшний день в нашем городе имелся всего лишь один приличный магазин, где продавалась женская косметика, носивший гордое имя «Северянка».

На три рубля я ухитрился купить лосьон «Огуречный», и, отстояв огромную очередь, на оставшиеся деньги купил польский крем для лица.

Добравшись до дома, первым делом пообедал, сознательно оттягивая момент работы с покупками.

Усевшись за стол, взял в руки лосьон и представил, что это лекарство от прыщей.

Увы, знакомого отклика не появилось.

— Видимо, не тот состав, — решил я и попробовал повторить опыт, думая об исчезновении угрей.

Через двадцать минут безуспешных попыток, куда-нибудь определить эту жидкость, я отложил лосьон в сторону.

-Ни на что не годное барахло, — подумал я. — Если только для запаха кожу протирать. Ладно, проверим теперь польский крем, надеюсь, не зря два рубля на него с полтиной потратил.

Крем надежды оправдал.

Стоило представить мысленно возрастные морщинки в углах глаз, как по рукам полыхнуло жаром.

— Очередное зелье готово, — подумал я. — Остался самый простой вопрос, на ком этот крем испытать?

— Витя, обедать будешь, или с лекарствами еще не разобрался?- спросила мама, заглянув ко мне.

После того, как у неё за вечер прошел геморрой, она прониклась немалым уважением к моим способностям. В другой бы раз мог и тряпкой по загривку получить. А сейчас у нас дома тишь, да блажь. Только мне всё кажется, что не к добру такое спокойствие.

— Мама, представляешь, сегодня в «Северянке» польский крем для лица выкинули, — сообщил я, как бы, между прочим.

Но на ту мое сообщение особого впечатления не произвело.

— А для рук, там ничего не было? — поинтересовалась она.

Мне стало неловко. Час провел в магазине, а поискать защитный крем для рук не догадался.

— Не было ничего, — смущенно буркнул я. — Попробую сегодня сам что-нибудь сделать. А обедать буду, конечно.

Мы уселись за стол на кухне. Мама налила мне неполную тарелку пустых щей из квашеной капусты и положила туда поварешку гречневой каши. Сверху вместо вишенки на торте кинула кусочек сливочного масла.

Как ни удивительно, но такое блюдо нравилось мне и в прошлой жизни. Так, что я усиленно заработал ложкой под одобрительным маминым взглядом.

Стакан компота окончательно примирил меня с обедом.

— Мам, я тут с кремом польским немного поработал. Надо бы проверить есть толк, или нет, — сказал я, поставив на стол пустой стакан и слегка развалившись на стуле.

Мама сразу поняла мою мысль.

— Ну, уж нет, никогда я кремами не пользовалась, и пользоваться не собираюсь, — заявила она. — Моё лицо меня вполне устраивает.

Другого заявления от неё я не ожидал, поэтому молча смотрел ей в глаза и слегка улыбался.

— Ну, ладно, — давай попробуем, — нехотя сказала она. — Как хоть им пользоваться надо?

— Давай для начала попробуем за ухом чуточку крема нанести. Это место всегда волосами прикрыто, так, что никто ничего не заметит.

С тяжелым вздохом мама убрала прядь волос от уха, и я стеклянным шпателем нанес на кожу немного крема, как раз туда, где начали формироваться две, пока еще совсем крохотные морщинки.

— Вроде бы ухо холодит, — сообщила мама.

— Сейчас крем впитается, и ничего холодить не будет, — заверил я её.

До понедельника, когда мне надо было идти на учебу, я успел поработать над купленной в аптеке валерьянкой. Кроме того, потратил десяток яиц на мазь от растяжек. Сделал бы и больше, но просто не хватало внутренних резервов организма.

Это, конечно, не радовало, но оставалась надежда, что мои силы со временем будут прибывать.

Баба Груня, когда я принес свои изделия, скептически осмотрела и обнюхала каждый пузырек.

— Ну, и что мне людЯм говорить? — спросила она.

-Ничего сложного, — ответил я. — Сонное зелье, на травах. На ночь по пять капель, больше не требуется.

— Проверял на себе?

— Именно так, — согласился я.

— Ладно, возьму, — сообщила баба Груня. — Есть тут у меня одна фифа, мучается от бессонницы который год, все таблетки ей не в нос. Кучу врачей в городе обошла без толку. Но язык у неё без костей, если микстура эта поможет, полгорода об этом узнает.

Только я хотел заговорить о деньгах, как входная дверь открылась.

-Томка, явилась, не запылилась, — тихо себе под нос буркнула баба Груня.

Через минуту в комнату зашла бледная тощая дама лет тридцати с химической завивкой на голове в форме проводника, она подозрительно оглядела меня, но, видимо, узнав, улыбнулась.

— Что-то Витюша к тебе зачастил? — обвинительным тоном спросила она и перевела взгляд на бабу Груню.

Однако баба Груня под взглядом племянницы нисколько не смутилась.

-А ты, что, дорогуша, думала, обо мне только ты вспоминаешь? Ничего подобного, вот и Витя меня навестил. Видишь, баночку брусники принес, да маринованных опят, — ответила она за меня.

— Пфе! — пренебрежительно фыркнула Тамара. — Подумаешь, опята маринованные. А то, что я тебе листьев иван-чая килограмм пятнадцать принесла, уже не помнишь?

— Томка! Побойся бога! Когда ты мне столько листьев приносила, — воскликнула баба Груня. — Вот смотри, весь твой чай тут, как тут.

С этими словами она достала из шкафчика двухлитровую банку на треть заполненную сухим ферментированным листом.

Запал у Тамары на глазах испарился. Доказывать сколько она еще сделала добра, не стала, спокойно уселась за стол и попросила:

— Баб Груня, мне чаю налей, пожалуйста, я прямо с рейса к тебе пришла. С утра крошки во рту не было.

— Денег просить будет, — пришла мне в голову неожиданная догадка.

Догадка оказалась правильной.

Тома сначала пыталась увести бабулю в комнату, чтобы я не слышал их разговор. Но баба Груня очень ловко делала вид, что ничего не понимает.

Так, что Тамаре вскоре надоело делать намеки, и она прямо заявила:

— Баба Груня, дай мне в долг сорок рублей. Как раз хватит нам с