Клан – моё государство 3. - Китлинский

– Анатолий, те, кто не давал срезать, как выкручивались? Так понимаю, сложно ведь это. Влияние имели во власти?

– Когда я занимался Александром, ко мне на стол легли многие материалы из этой сферы. Я справки наводил по всему блоку вопросов. Мне было интересно: почему кто-то сдаёт металл, а кто-то отказывается. Однозначного ответа я не нашёл. Даже те, кто в регионах работал, не смогли мне толком объяснить почему? Все в один голос мне талдычили, что это эфир. Логика мудрая порой присутствует. Например, "Индигирзолото". Регион огромный, доставка стоит дорого, если срезать, то они без дотаций не смогут возобновлять производство и поддерживать социальную сферу. Одним словом их не пытались даже сдаивать. Видимо, потом, где-то в структурах государственных, кто-то вынимал средства. Но это механика иная, чисто финансовая.

– А артели?

– С артелями отдельная бригада у нас работала. На артелях многие наши обожглись. Большинство артелей сдавала и партии, и нам. Партии потому, что та им добро давала на производство работ и выделяла месторождения. Не станешь сдавать – закроют. Был взаимный договор – плановый металл не трогать. Это что-то вроде гарантии, мало ли как сезон сложится. Артели и льготы имели по налогам именно поэтому. Но хитрые были и среди них. По разным причинам, правда, но пытались выкручиваться. План дадут, остаток топлива в тайге спрячут и сидят: дадите соляр и вам намоем. Боролись с ними по всякому, но честно. Наши наезжали, они оборонялись.

– Ты сказал, обжигались. Как?

– Были среди председателей мужики серьёзные, крутые. Не шли у наших с ними дела. Не могли посадить их на отдачу металла. Убить тоже не могли. Такие убийства много шума создают. Был такой в "Приморзолото" Будкеев. Гора не мужик. Всех посылал к чертям собачьим. Говорил так примерно: "Убейте и командуйте, а пока жив, срать на вас хотел". Пожарский в Бурятии тоже так же поступал. Власов из "Алданзолото", Курыкин в Туве. Мишкин в Горно-Алтайской автономной. Последний вообще ни с кем не разговаривал. Молчун. Что только ему не предлагали, он всё улыбался молча, и не давал ни грамма. Чтобы его не надули он в нарушение всех законов завёл у себя шлиховую. Сам отгонял и плавил металл в слитки. Алмаз мужики. Поймать себя не давали ни в чём, даже по мелочам. Мишкина дьяволом прозвали. Хотели его круто в оборот взять, да сплоховали. Пили в бане и уговаривали. В результате двое наших и третий секретарь райкома с поломанными челюстями, а он молча ушёл. Хотели было за хулиганку посадить, но первый секретарь райкома воспротивился. Так и спустили дело на тормозах. Ну, чего по пьянке не случится? Да всё что хочешь. Хоть из-за бабы поссорились, хоть просто от дури,- Скоблев стал смеяться.- Я когда рапорты читал, у меня слёзы текли от удовольствия. Не везде наши Богом были. Где, где, а в тех краях и им рога наставляли.

– Дела стряпали?

– Много и садили. Было. В основном, тех, кто под нашей маркой себе тащил. За жадность, в основном. Случались таковые клиенты. Не без этого.

– Как ты считаешь, Анатолий, все эти сборы где-то сходились? На какой-то группе лиц оседали или расходились частями по многочисленным конторкам?- задал свой главный вопрос Лин.

– Хрен его знает,- Скоблев почесал подбородок.- Я сидел, вроде, неплохо, но слышать о такой кормушке мне не доводилось. Констатировать могу точно только одно: из последних членов Политбюро все нищие. Ценностей никто из них не имеет. Если такой сходящийся путь и был, то он им не достался. Либо их к нему не подпустили, либо кто-то им овладел монопольно ещё до прихода к власти Горбачёва. Вопрос интересный ты мне задал. Расходы там были солидные, но не могло не остаться что-то. А у вас есть информация по этому поводу?

– Одни размышления. Предполагать наличие мы можем, а влезть нам туда не дадут. Александр этим вопросом ведает, а мыслим и ищем все мы помаленьку. Ты, Анатолий, тоже давай подключайся к этому направлению. Собранное не просто капитал – это мощная машина власти с бешеным КПД,- Лин ткнул пальцем в потолок.

– Думаете, если он есть, то в акциях?- спросил Скоблев.

– Несомненно. Ему больше быть негде.

– Тогда надо через биржи искать,- предположил Давыдович.

– Мы это делаем, но пока пусто.

– Выходит, что если и есть в наличии такой капитал, то он собран в организованных на подставное имя банках. Это мои размышления в свете тех знаний, что я тут у вас приобрёл.

– Именно банки и финансовые группы. Таковых не так много в мире и они все на виду. Мы ископали всю Европу, обрыскали. Приступили к поискам в США, Канаде, Латинской Америке. Однако, лучшие шансы, как водится, в России.

– Если дадите мне полномочия и финансы, мы над этим померкуем у себя. С теми поговорим, кто давно в отставке и сидел на этих сборах. Среди живущих, мало кто найдётся, но и малость в таком деле зацепочка. Коль уж возник вакуум,- высказался Скоблев.

– Под такую программу мы финансы дадим,- ответил вместо Лин Ши Купер.- Ещё выделим вам коды. Вы все ваши контакты должны регистрировать, тут шутки в сторону. Если есть некто, ведающий этим капиталом, то ГРУ в сравнении с ним – шелуха от семечек. Эти структуры при приближении к себе будут убивать сразу, не предупреждая и не входя в контакт. Для обеспечения безопасности мы вам выделим стрелка, который вас станет прикрывать. Потерять вас мы бы не хотели. Стрелок будет работать только на вас и только в этом деле. В Москве станет жить постоянно. Видеться с ним вы не будете. Своих тоже в это пока не посвящайте.

– Стрелок секретный?- осведомился Скоблев.

– Нет. Это личный представитель Александра. Его ученик. Очень мощный парень. Дело в том, что он уже участвовал в деле в ряде регионов, в частности был в составе группы, что работала в 1987 году на железной дороге. Потаповские уже знают, что события на железке дело рук Александра и чтобы не вышло эксцессов, не надо стрелка нашего определённое время светить,- расписал Купер ситуацию.

– Понятно. Потаповские ведь у Панфилова осядут. Вся их команда уже вылетела из войск. Это мне сообщили мои ребята, у них есть концы в их конторе,- Скоблев закивал головой.

– В данный момент Потапов у Александра. С ним двое: Апонко и Снегирёв,- сказал Купер.- Они хотят уйти от Панфилова. Желают создать свою контору. Просят финансовую поддержку у Александра. Александр дал им добро, но решения окончательное ещё не принято. Они детали обсуждают. За эту команду, как вы понимаете, поручителей нет.

– Апонко я знаю,- произнёс Скоблев.- Дельный он мужик, а второго я не знаю, видно, из молодых. В этой команде многие воевали вместе. Прошли рука об руку дорогами Вьетнама, Анголы, Эфиопии, Ливана, Афганистана, Мозамбика. Их кровь связывает намертво. Эти могут за своих и помститься. Психология человека прошедшего войну меняется. Они – цепные собаки, которых спускать не рекомендуется в вольную. Если мой голос что-то весит, передайте моё мнение Александру. В них нет жадности, но в них сидит злоба: на строй, гнилую верхушку, продажных политиков и на всё дерьмо, что вдруг в одночасье всплыло. Дров они наломать могут столько, что страшно представить. Я бы их не отпускал далеко.

– А если сами строить начнут самостоятельно? Это многократно хуже. Так хоть присмотр будет за ними кое-какой,- выразил своё мнение поступком Александра Лин.

– Это верно. Только они в подчинение больше ни к кому не пойдут,- Скоблев замотал головой.-Не те люди.

– Посмотрим. Если они горячку начнут пороть, то откажем им в поддержке. Анатолий, а из замов Панфилова ты знаком хорошо с Евстефеевым?- спросил Лин.

– Да. По ряду дел мы с ним контактировали. В двух делах он мне помог сильно, в одном я его выручил. И ещё в одном мы оба погорели. Он дал мне добро, ему по голове сверху треснули, ну и мне заодно, чтобы не высовывался. Мы почесались и разошлись по своим делам, понимающе улыбаясь. Сын одного из секретарей Политбюро, окопавшийся в министерстве обороны, пользуясь вертушкой папы, проталкивал делишки за крупные взятки ряду авторитетов в криминальном мире. На высшую меру наказания тянули его деяния. Василий Павлович, когда я к нему обратился, мне сказал: "Военный прокурор даст тебе ордер на арест. Ты его бери, хоть что с ним сделай, хоть убей в подвале, но большим я тебе помочь не могу". Мои гаврики его арестовали, привезли в управление, отбили на допросе всё что могли, но в Лефортово переправить не сумели. Приехал чин из ЦК партии и забрал его от нас. Мы с него успели взять показания. Потом менялись – его болтовню на гарантию не преследования. Мой тогдашний шеф по секрету поведал мне, что висели мы с Евстефеевым на волоске. Про наши похождения доложили Брежневу, который выслушал всё и сказал, после очередной рюмочки, у него был как раз запой, чтобы никого не трогали. И всё стихло. Года два спустя, мы оказались на совещании в Коллегии рядом с Василием. Поговорили о том, о сём, старое вспомнили. Ему очередное звание мимо прошло, как и мне, впрочем. Посмеялись этому, и пошли в бильярд резаться, пока докладчик с трибуны вещал. Коллегии эти иногда шли целыми сутками. Там читали лекторы от Суслова.