Скандально известная - Карен Робардс

Барнет остановился и нахмурился.

– Капитан, но…

– Ступай, предатель. – Увидев его обиженное лицо, Уикхэм едва заметно улыбнулся: – Это просто к слову. Мы так давно знакомы, что сомневаться в твоей преданности не приходится. Так что можешь защищать свою «мисс Габби» сколько влезет.

Барнет еще немного поворчал, но в конце концов позволил убедить себя. Оставшись в одиночестве, Уикхэм с отвращением посмотрел на кровать, сделал несколько шагов по комнате, а затем сел у огня и начал читать книгу, обнаруженную на каминной полке. Книга была дрянь, но спуститься в библиотеку и взять то, что больше соответствовало его вкусу, было ему не по силам. Уикхэм не понимал, каким образом этот роман мог попасть в его спальню. Он предпочитал серьезную литературу: книги по истории, военному делу и мемуары.

Ах, вот оно что… Перелистав том, он обнаружил на титульной странице имя Габриэллы, написанное четким каллиграфическим почерком. Ему следовало догадаться. Именно такие книги привлекают женщин. По крайней мере, большинство женщин. Он не ожидал, что Габриэлле нравятся любовные истории, но если судить по ее литературным вкусам, это было именно так.

Он прочитал несколько страниц, посмеиваясь над вычурным слогом и пышными описаниями чувств героев, которые, по-видимому, доставляли ей удовольствие. Затем в коридоре послышались безошибочно узнаваемые шаги и стук двери. Должно быть, опера закончилась.

Он невольно прислушался к голосу Габриэллы, разговаривавшей со своей горничной. Голос был нежным и музыкальным. До тех пор, пока его хозяйка не впадала в гнев. Тогда он становился холодным и острым, как кинжал. Эта мысль заставила Уикхэма улыбнуться. Таким тоном она чаще всего разговаривала именно с ним.

Конечно, он сам был виноват в этом. Габриэлла вызывала жгучее желание дразнить ее, и он не мог противиться соблазну.

Она жадно глотала наживку.

Голоса в ее комнате стихли. Наверно, она осталась одна и легла в постель. Ему пришло в голову, что Габриэлла могла хватиться своей книги. Уикхэм задумчиво улыбнулся. Ему захотелось доставить роман лично. Конечно, он боролся с собой, твердил, что увлечение «сестрой» – несусветная глупость, но искушение было слишком велико.

Он осторожно поднялся, взял книгу и шагнул к двери, соединявшей их покои. Но тут же застыл как вкопанный, услышав скрежет ключа в замке.

Заинтригованный, Уикхэм напряженно следил за тем, как повернулась ручка. Дверь открылась, и на пороге показалась Габриэлла в розовом халате поверх белой ночной рубашки с низким вырезом. Молодая женщина набросила на плечи ярко-синее стеганое одеяло, полностью скрывавшее фигуру. Видимо, ради этого оно и было использовано. Волосы Габриэллы были зачесаны назад и собраны в небрежный пучок, нисколько ее не украшавший.

При виде Уикхэма ее глаза сначала расширились от удивления, а потом сердито прищурились.

Уикхэм ждал ее слов с нетерпением, которого не испытывал уже давно.

Она не ожидала, что Уикхэм окажется так близко. Застигнутая врасплох, Габби быстро пришла в себя и приготовилась к битве. Решимость, созревшую в ней во время оперы, не должно было поколебать то, что он стоял в трех футах от нее, а не лежал в кровати в беспомощной позе. Она выскажет Уикхэму все, что в ней накипело.

– Добрый вечер, Габриэлла.

Растрепанный, небритый и все же поразительно красивый, Уикхэм возвышался над ней как башня, внушая невольный трепет. Габби нехотя признала, что преимущество не на ее стороне. Она слишком привыкла к зрелищу раненого, беспомощно лежащего в кровати.

Уикхэм приветствовал даму учтивым поклоном, прижав руку к груди, но впечатление портил насмешливый блеск его глаз. Габби нахмурилась. Он явно потешался над ней. Наверно, она допустила ошибку, позволив ему заговорить первым, но делать было нечего. Их злосчастная связь слишком далеко зашла. Нужно было положить этому конец. Ошибка могла дорого стоить им обоим.

– Если этот фарс будет продолжаться, то мы должны кое о чем договориться, – без предисловий сказала Габби, прямо глядя ему в глаза.

– В самом деле? – вежливо поинтересовался Уикхэм, но Габби показалось, что он продолжает смеяться над ней. – О чем же?

– Во-первых, зарубите себе на носу: я во всеуслышание объявлю вас самозванцем, если вы не будете держаться как можно дальше от моих сестер, особенно от Клер. – Заявление было безапелляционное и обсуждению не подлежало.

– Ах, от Клер… – Его губ коснулась легкая мечтательная улыбка. – Редкостная красавица. Бриллиант чистой воды.

Лицо Габби потемнело.

– Не думайте, что я шучу.

– Стало быть, вы объявите на весь мир, что я не ваш брат? Может выйти большая неловкость. Интересно, как вы объясните, почему поначалу признали меня?

– Ради счастья Клер я пойду на любой скандал! – гневно ответила Габби.

– Серьезно? – Уикхэм не сводил с нее глаз. Уголки его рта слегка приподнялись. – Может быть, обсудим этот вопрос сидя? Благодаря вашему неосторожному обращению с пистолетом я теперь устаю быстрее, чем раньше.

Габби кивнула, чувствуя, что он постепенно становится хозяином положения.

– Ладно.

– Кстати говоря, вы оставили у меня свою книгу.

Уикхэм протянул ей последний роман сэра Вальтера Скотта, потом подошел к огню и сел в одно из стоявших у камина кресел.

Габби молча взяла «Деву озера» и двинулась следом. Ей мешало волочившееся по полу одеяло, в которое Габби решила завернуться из соображений скромности. Мысль о том, что Уикхэм увидит ее в ночном одеянии, смущала ее. Особенно после случившегося… «Не сметь вспоминать!» – приказала себе Габби. Воспоминания вызовут в ней стыд, а это ослабит ее и без того шаткую позицию.

Габби села напротив и положила книгу на колени.

– Спасибо. Я не могла вспомнить, где ее оставила. Ну что, мы, надеюсь, поняли друг друга? Если вы хотите продолжать притворство без помех с моей стороны, то должны оставить Клер и Бет в покое.

– Вы кое-что не учли, – задумчиво сказал Уикхэм, откинув голову на спинку плюшевого кресла. Блеск его глаз Габби не понравился. – Теперь, когда весь свет считает меня графом Уикхэмом, вам будет трудно доказать обратное. Кроме того, я вынужден напомнить, что, если вы все же сумеете это сделать, вас объявят соучастницей преступления, поскольку вы в сговоре со мной морочили голову законному графу больше недели.

Габби вспыхнула от негодования.

– Ни в какой сговор я с вами не вступала! Еще чего!

– Не вступали? – Он вежливо улыбнулся. – Поймите, я вас не осуждаю. Из сведений, полученных мною от Клер и Бет – главным образом от очаровательно-непосредственной Бет, – а также из подслушанных Барнетом разговоров слуг следует, что после смерти отца вы оказались в очень трудном положении. Фактически все было оставлено вашему брату. Вам с сестрами не определили никакого содержания. Иными словами, вы целиком и полностью зависите от милости брата. Его наследником должен стать кузен, который относится ко всем вам без особой любви. Я правильно излагаю события?