Сталин в преддверии войны - Александр Орлов

Конечно, было бы наивным утверждать, что советские гарнизоны, которые были размещены в странах Прибалтики, не оказывали никакого воздействия на внутриполитическую жизнь. Сам факт их присутствия создавал обстановку, в которой левые силы, демократические круги трех Прибалтийских республик могли действовать более активно. Но это не был режим оккупации.

Таким образом, вступление советских войск в Западную Белоруссию и Западную Украину, договор «О дружбе и границе» и перераспределение «сфер интересов» между СССР и Германией, соглашение СССР с республиками Прибалтики положили конец этапу неопределенности в отношениях СССР с Германией. Характерной чертой этого этапа явилось то, что Сталин и его окружение, действуя в рамках, определенных секретным протоколом, стремились в то же время соблюдать нормы международного права. Об этом свидетельствует и выбор момента ввода сил Красной Армии в Польшу, и форма договоров с Прибалтийскими республиками, и строгое соблюдение условий этих договоров (до лета 1940 года, когда стратегическая обстановка резко изменилась). Сентябрь показал, что немцы, хотя и нарушали некоторые пункты секретного протокола от 23 августа, в целом действовали в рамках достигнутых договоренностей. Это стабилизировало отношения СССР с Германией, придало Сталину уверенности, что он беспрепятственно может решить свои задачи в «сфере интересов» СССР. Ободряло советских руководителей и то, что западные державы не рискнули объявить войну СССР. Продолжавшаяся на Западе «странная война» позволяла надеяться, что военные действия примут затяжной характер, а в случае их активизации вермахт встретит достаточно сильное сопротивление англо-французских армий. В этих условиях обе воюющие стороны ослабляли бы друг друга, а Советский Союз, как надеялись его руководители, оставаясь на позициях нейтралитета, мог бы повысить свою обороноспособность, усилить армию и флот, укрепить западные рубежи в готовности встретить гитлеровскую агрессию, если она произойдет, во всеоружии.

В дни, когда заключались договоры СССР с республиками Прибалтики, Советское правительство 5 октября обратилось к правительству Финляндии, которая по секретному протоколу от 23 августа также входила в «сферу интересов» СССР, с предложением начать переговоры об урегулировании ряда территориальных вопросов. Это была далеко не первая попытка Советского правительства договориться с северо-западным соседом по проблемам, жизненно важным для безопасности северо-западных границ СССР. В 30-е годы Правительство СССР неоднократно пыталось найти совместно с Финляндией приемлемое решение обеспечения безопасности своих северо-западных границ, в частности Ленинграда, находившегося в 32 км от границы, и коммуникаций, ведущих к нему, однако советские предложения не встречали поддержки в Хельсинки. В марте 1939 года СССР предложил Финляндии отодвинуть границу к северу от Ленинграда и передать в аренду остров Сурса-ри (Гогланд) и несколько мелких островов в Финском заливе. СССР, со своей стороны, гарантировал бы неприкосновенность Финляндии, предоставлял ей необходимую помощь против возможной агрессии и поддержал бы ходатайство Финляндии относительно пересмотра статуса Аландских островов, чего добивалось правительство Финляндии. Однако предложения эти не были приняты, и переговоры были прерваны.

С началом Второй мировой войны вопрос обеспечения безопасности северо-западных границ стал еще более актуальным. В Москве полагали, что Финляндия, ее территория может быть использована другими странами в случае войны против СССР. Но, в отличие от предыдущих переговоров, теперь Советское правительство, уверенное в невмешательстве Германии и получившее опыт заключения договоров с Прибалтийскими государствами, предложило Финляндии заключить договор о взаимной помощи.

Сталин и его окружение, ободренные тем, что ввод советских войск в Польшу, силовое давление на партнеров при заключении договоров с республиками Прибалтики не вызвали каких-либо международных осложнений, полагали, что им удастся быстро договориться с Финляндией и, выступая с позиции силы, навязать ей свои условия договора. С этой целью к советско-финляндской границе было подтянуто значительное число соединений и частей Красной Армии. Это еще больше усиливало в Финляндии подозрительность и недоверие к своему великому соседу. Финны опасались, что им навяжут договор, подобный тому, какой имел СССР с Прибалтийскими государствами. Создание советских военных баз в их стране не устраивало правительство Финляндии.

Кроме того, «версальские» державы подталкивали Финляндию к тому, что она в своих отношениях с СССР «должна оказать противодействие». 10 октября глава финляндского МИДа Э. Эркко заявил: «Мы ни на какие уступки СССР не пойдем и будем драться во что бы то ни стало, т.к. нас обещали поддержать Англия, Америка и Швеция»1. В Финляндии начались военные учения в приграничных с СССР районах, 7—11 октября были призваны в армию резервисты 20 возрастов. На Карельском перешейке сосредоточивались войска, началась эвакуация жителей Хельсинки, Виппури (Выборга), населения Карельского перешейка, побережья Финского залива.

И все же, несмотря на всю эту неблагоприятную обстановку, 12 октября переговоры начались. Политическое благоразумие возобладало, появились надежды на мирное урегулирование спорных 'вопросов.

Переговоры велись с перерывами в течение месяца. Советский Союз был представлен полномочной делегацией, в состав которой входили В. М. Молотов, В. П. Потемкин, советский полпред в Хельсинки В. К. Деревянский. В переговорах принимал участие И. В. Сталин. Финскую делегацию возглавлял посланник Финляндии в Швеции Ю. Паасикиви (Эркко уклонился от участия). В инструкциях финской делегации подчеркивалось, что в виду объявленной Финляндией политики нейтралитета договор о взаимной помощи с СССР заключен быть не может. Паасикиви вообще не имел полномочий на подписание каких-либо соглашений с Советским Союзом.

Советское предложение о заключении с Финляндией договора, подобного договорам СССР с Прибалтийскими республиками, было отвергнуто финской стороной, которая считала, что это противоречит нейтралитету Финляндии. Тогда Советское правительство предложило отодвинуть границу на Карельском перешейке на несколько десятков километров к северу до линии Липола (Верховье) — Койвисто (Приморск), передать СССР несколько островов в Финском заливе и часть полуостровов Рыбачий и Средний в Баренцевом море в обмен на вдвое большую территорию в Советской Карелии. Было также предложено сдать СССР в аренду полуостров Ханко для строительства там советской военно-морской базы. Последняя могла бы играть важную роль для прикрытия морских подступов к Ленинграду. Эти предложения диктовались стратегическими интересами СССР и представляли собой основу для дальнейших переговоров с целью достижения компромисса.

Финская сторона не хотела уступать Ханко, но была готова на другие уступки. Так появилась реальная возможность достигнуть прогресса на переговорах. Более того, глава финской делегации Паасикиви стоял за достижение соглашения с Советским Союзом, проявлял понимание интересов другой стороны. Впоследствии он вспоминал: «Я тогда придерживался мнения, что сдержанные и умеренные требования Сталина, особенно в отношении Карельского перешейка, следовало бы принять. Более мудрой политикой было бы следующее заявление: мы согласимся на установление границы по Карельскому перешейку вплоть до линии Суванто-Сумма, отдаем половину Карельского перешейка — это было, кстати, минимальным требованием советских военных, как сказал Сталин на переговорах, и достигли бы на этой основе договоренности и соглашения со Сталиным. В этом выражалась бы государственная мудрость, но ее у нас, в том числе и у меня, не хватило. Поэтому я покорно признаю, что и я причастен к ро-' ковым политическим ошибкам, которые свидетельствуют об отсутствии дальновидности»1.

'Линия Паасикиви: Статьи и речи Юхо Кусти Паасикиви. 1944-1956 гг. М., 1958. С. 73-74.

Таких же оценок придерживались У. Кекконен и ряд других политических деятелей Финляндии. Однако включенный по настоянию Эркко в состав делегации министр финансов В. Таннер, выполняя установку министра иностранных дел, стремился ужесточить позицию Финляндии.

Советские предложения были отклонены. Не нашло поддержки и желание СССР усилить действовавший финляндский договор о ненападении дополнительными гарантиями. Не находя общего языка, обе стороны стали склоняться к разрешению проблемы военными средствами, хотя не были исчерпаны еще многие возможные альтернативы политического решения проблемы. Обстановка все более накалялась. Усиленно продолжалось наращивание группировки финских войск на Карельском перешейке в непосредственной близости от советской границы. Министр обороны Ю. Ни-укканен считал, что даже без помощи других стран «Финляндия вполне может продержаться шесть месяцев». Политика правительства премьер-министра А. Каяндера по отношению к СССР становилась все враждебнее. Э. Эркко 31 октября писал В. Таннеру: «Нам надо стоять непоколебимо». Предполагалось, что финская армия, опираясь на укрепления «линии Маннергейма», сможет сковать советские войска на длительное время, пока не подойдет помощь с Запада.