На луче света (ЛП) - Брюэр Джин

П: Вы не хотите услышать ответ.

В: Я действительно хотела бы знать. Уважаемые зрители, а вы как считаете?

Аплодисменты.

П: Это — ваши похороны. Постепенна деградация, как у раковой опухоли. Вы не заметите многих изменений за исключением исчезновения нескольких видов существ и небольших войн в разных точках света. Топливо и минерально-сырьевые ресурсы начнут иссякать. По этому поводу будут проведены экстренные встречи глав стран, но личные интересы будут преобладать, впрочем, как и всегда. Вам предъявят требования и ультиматумы. Они не будут встречены радушно, и вспыхнут более крупные войны. Тем временем вся экологическая система планеты начнет разрушаться. Все жители ЗЕМЛИ будут страдать, даже те, кто все еще будет обладать относительным благосостоянием и властью. После этого — только вопрос времени. Смерть может настигнуть вас сотней различных путей, и это столь же бесспорно, как и налоги.

Ведущая уставилась на него.

П: Я сказал Вам, что Вы не захотите слышать ответ.

В: Жизнь закончится только на Земле?

П: Жизнь все еще будет, но люди никогда не вернутся на эту ПЛАНЕТУ. Разные виды будут развиться, но вероятность, что один из них будет человеком разумным, очень маленькая. Вы — самый редкий вид во всей ВСЕЛЕННОЙ, Вы, если так можно выразиться, причуда природы, ее каприз.

В: И нет никакого способа остановить это?

П: Конечно, есть. Все, что Вы должны — выполнить ряд условий.

В: Вы имеете в виду, избавиться от денег, семей, религии, стран и прочих подобных вещей?

П: Это не настолько трудно. Вы просто должны решить, что для вас важнее: выжить как вид или сохранить все эти вещи. Я приведу простой пример. Вы бросили курить, правильно?

Снова зазвучала музыкальная тема “Two Different Worlds”.

В: М-м-м-м… да. Но…

П: Действительно ли это было просто?

В: Это был ад.

П: Но теперь Вы не скучаете по курению, не так ли?

Музыка зазвучала еще громче.

П: Тогда почему бы не попытаться жить без войн, религий, расизма и всего остального в течение десятилетия или двух? Если вам не понравится, вы всегда сможете вернуться к ненависти, убийству и бесконечному росту популяции.

В: Мы вернемся к вам после рекламных сообщений.

Когда шоу вернулось после рекламы, восходящая звезда решила тоже поучаствовать в разговоре.

З: Ты забыл включить человеческий дух в свои вычисления.

П: Это придуманное бессмысленное слово, вне сомнений, каким-то человеком.

С: Что насчет Шекспира? Моцарта? Пикассо? Человеческий род достиг больших высот даже по твоим стандартам. Фактически мы, люди, сделали этот мир прекрасным!

Жидкие аплодисменты.

П: (пристально глядя в камеру, всем видом выражая недовольство и умеренное презрение): Прекрасный мир, где насилие и война не только приняты, в детстве тебя активно поощряют практиковать их? Где твои лидеры постоянно должны держать при себе телохранителей, и всех туристов обыскивают на предмет ношения оружия? Где каждый пузырек аспирина нужно проверять на ядовитые токсины? Где некоторые наживают состояние, играя в игры, пока другие голодают? Где никто не верит словам правительства и корпораций? Где биржевые маклеры и кинозвезды более ценны, чем учителя и наставники? Где число людей все растет и растет, в то время как другие виды существ обречены на исчезновение? Где…

Композиция “Two Different Worlds”…

В: Не уходите от экранов телевизора. Мы скоро вернемся!

В небольшой комнате все молчали. Мы смотрели рекламу, и каждый думал о своем. Скоро со словами:

— Мы говорили с протом, посетителем с планеты Планеты КА-ПЭКС, где вещи намного более просты, чем, здесь на Земле. Прот, наше время истекло. Скажите, Вы навестите нас снова? — на экран вернулась ведущая.

— Почему вы совсем меня не слушали?

На нем все еще была забавная шляпа и костюм, и я не знал, что из этого выглядело более глупо.

— Спокойной ночи, дамы и господа, спокойной ночи! Спокойной ночи!

Не было никаких аплодисментов. Аудитория, очевидно, была все еще смущена тем, что они увидели и услышали. Или, возможно, они просто изображали смущение от слов сумасшедшего человека. Непосредственно перед тем, как шоу завершилось, нам еще раз показали исчезновение прота в замедленной съемке, а потом на всех экранах появились финальные титры.

Когда его привели к нам в маленькую комнатку, он широко улыбался. Я протянул к нему руки. Я гордился им так, словно он был моим собственным сыном. Нет, не из-за того, что он им сказал, а потому, что он сдержал свое слово и не позволил Роберту появиться.

— Еще увидимся, доктор, — сказал он, и, повернувшись к Жизель, прошептал:

— Пока, ребенок.

Она обняла его. Когда он отступил, это уже был Роб, хотя на нем все еще и были солнцезащитные очки прота и шляпа Милтона.

Я был озадачен. Я не ожидал это. Прот решил бросить Роба в воду и вынудить его принять решение плыть или тонуть? Я быстро объяснил Робу ситуацию — где он был и что произошло. Он посмотрел на меня с намеком на удивление, так же, как мог смотреть прот. Когда мы покинули небольшую приемную, он был счастлив и расслаблен. Это сказало мне столь многое.

На пути назад к больнице он играл в тетрис, махал прохожим, и, казалось, старался впитать волнение города, который никогда прежде не видел.

— С этого момент весь мир стал твоей зоной безопасности, — сказал я ему, хотя, очевидно, это и было теперь не нужным. К тому времени, когда мы добрались «домой», он крепко спал, уткнувшись в плечо Жизель.

На следующее утро после интервью в мой офис пришли пара агентов ЦРУ. Они потребовали поговорить с протом.

— Понятия не имею, где он, — честно я ответил.

— Вы подразумеваете, что он ушел?

— Кажется, да.

Они, казалось, сильно сомневались, но потом один из них внезапно открыл блокнот, быстро написал что-то, и, оторвав страницу, вручил ее мне. Это был номер телефона.

— Если он объявится снова, немедленно сообщите нам.

Я почти ожидал, что они настоят, чтобы я съел бумажку, но они одновременно развернулись и бросились к двери так быстро, словно ад наступал им на пятки.

После того, как они ушли, я отправился на поиски Роба. Я нашел его в его комнате вместе с Жизель. Оба читали или, возможно, изучали что-то. Они походили на студентов колледжа, которые усердно готовились к экзаменам в общежитии.

Я посмотрел на пыльную стопку книг, громоздившуюся на маленьком столике в комнате Роба. Книги напоминали пыльные сундуки с сокровищами, которые только и ждали, когда их откроют. Там были "Птицы Северо-востока", "Моби Дик" и многие другие. В его руках был недавно изданный том Оливера Сакса. «Вот так, легко и просто, дело в шляпе», — с удовлетворением подумал я.

Жизель делала заметки из книги под названием «Необъясненные Тайны». На полу рядом с ее стулом была напечатанная рукопись, первый проект ее статьи об НЛО.

— Как ты себя чувствуешь, Роб?

— Никогда не чувствовал себя лучше, доктор, — уверил он меня.

— Я просто зашел, чтобы отдать тебе это, — сказал я, вручив ему ленту, которую Карен забрала из ток-шоу. — И спросить, готов ли ты пройти несколько простых тестов во время очередной беседы завтра.

— Как скажете, — ответил он, даже не спрашивая, какие тесты я имел ввиду.

Я поспешил дальше. Меня ждали бесчисленные встречи и совещания. Хотя нам полагалось говорить о строительстве нового крыла, все только и обсуждали прота и его появление на телевидении. Наконец мне это надоело, и я, извинившись, возвратился в офис, где я набрал мать Роберта. Уверенный, что Роб некоторое время пробудет среди нас, я рассказал ей об оптимистических прогнозах и пригласил ее навестить его и лично в этом убедиться. Она несколько колебалась, но сказала, что приедет, если, “хорошая молодая девушка” (Жизель, которую она встретила во время своего предыдущего визита в больницу) пойдет к Робу с ней.