Райский (ЛП) - Сноу Э. М. "Э.М.Сноу"

— У меня не было выбора, — бормочет он, и холод обрушивается на мое сердце.

— Что это должно означать?

Осуждение и презрение затуманивают его глаза, когда он проводит ими по мне.

— Когда Дженн попросила меня написать эту рекомендацию, она довольно ясно дала понять, что со мной произойдет, если я откажусь.

Глава 20

Мое сердце останавливается, клянусь Богом.

И требуется, как мне кажется, вечность, чтобы жизнь вернулась к нему.

— Дженн? Дженн… угрожала тебе?

— Очевидно, она отчаянно хотела доставить тебя сюда. Была готова пойти на многое, чтобы обеспечить твоё поступление.

Мне трудно переварить его слова. Он не работает с Норой, но она манипулировала им, используя Дженн. Черт, как далеко она может зайти?

— Чем именно она тебе угрожала?

Я подхожу к нему ближе, морщась, когда он качает головой и отступает на пару шагов.

— Когда?

— Почему это имеет значение? — Он проводит рукой по своим темным волосам и вздергивает плечи. — Она связалась со мной и сказала, что испортит всю мою жизнь, раскрыв нашу … то, что произошло между нами. Сказала, что у нее есть все необходимые доказательства с твоим… — Он слегка опускает веки, и я обхватываю себя руками за живот, как только понимаю, на чем он сосредоточен.

— Несчастным случаем, — рычит он наконец.

Ярость прожигает меня насквозь.

Дженн разоблачила бы его, а также меня и все это только для того, чтобы засунуть меня в эту чертову школу. Каждый раз, когда я начинаю ее жалеть или думаю, что, может быть, она не так плоха, как я всегда думала, она делает что-то, чтобы доказать мне, что я не права.

Например, шантажирует человека, чей брат погиб в пожаре, который я устроила.

Дилан снова открывает глаза и чешет подбородок.

— Ты не знала?

Я решительно качаю головой.

— Нет, абсолютно нет. Клянусь Богом, я понятия не имела, что она это сделала.

Я ожидаю, что он будет ругаться или обзывать меня, отказываясь верить моим словам, но он не делает ничего из этого.

Он устало вздыхает.

— Все это так хреново.

Думаю, он мне верит, и это почти так же умопомрачительно, как осознание того, что Дженн угрожала ему.

Нас окутывает болезненная тишина. Мой разум лихорадочно соображает, что бы такое сказать. Даже один из миллиона вопросов, которые я задала бы ему, сидя в классе.

Наконец, мой рот открывается, и слова просто вырываются наружу.

— Почему ты вернулся? После всего, что случилось?

Он долго смотрит на меня, не отвечая. Я не могу

прочесть выражение его лица. Он не обязательно выглядит сердитым, но я уверена, что это так. Он всегда злится, когда дело касается меня.

— Мне больше некуда было идти, — говорит он через несколько секунд после того, как я теряю надежду, что он мне что-нибудь скажет. — Я не могу вернуться в Джорджию. Без Джеймса это… это больше не мой дом. Я не хочу находится там.

Я задерживаю дыхание при упоминании Джеймса, зная, что будет дальше. Какой бы момент у нас с Диланом ни был, он заканчивается в тот момент, когда выражение его лица становится горьким.

Черт возьми.

Я знаю, что он собирается засыпать меня вопросами о своем брате. Я не готова к ним сегодня. Я не знаю, достаточно ли я сильна, чтобы хранить свои секреты прямо сейчас. Все это происходит в замедленной съемке. Дилан открывает рот. Я отступаю, отчаянно пытаясь укрепить свой разум и сохранить самообладание.

И прежде чем Дилан успел произнести хоть слово, кто-то рявкнул: — Эллис!

Мы оба поворачиваемся и видим, как Сэйнт врывается в дверной проем к нам.

— Какого черта? — огрызаюсь я, хотя какая-то часть меня испытывает облегчение от того, что он прерывает меня. Потому что он был прав. Это было плохое решение.

Сэйнт останавливается рядом со мной, его глаза сверкают, когда он осматривает Дилана.

Снова переключив свое внимание на меня, он скрежещет зубами: — Ты должна явиться к главному смотрителю за инвентарем для наказания. Ты не должна тратить время на игры с придурками, которые не знают, как их закончить.

Клянусь, мой рот падает на колени. Мне приходится отступить, чтобы не врезаться в него, напоминая себе, что я не хочу, чтобы Дилан был свидетелем этого. Мне больше не нужно давать людям, которые меня ненавидят, боеприпасы, и откровенная драка с Сэйнтом определенно сделает меня еще более уязвимой, чем я уже есть.

— Хорошо, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — Спасибо. Я чуть не забыла.

Я бросаю взгляд в сторону Дилана. Его лицо красное, его разочарование ясно, но он жестом велит мне уйти, и я следую за Сэйнтом в холл.

Как только мы отходим достаточно далеко, чтобы я была уверена, что Дилан нас не услышит, я хватаю его за руку и дергаю, чтобы он остановился.

— Я сказала тебе, что если бы я хотела поговорить с ним, я бы это сделала.

— Да, поговори со своим путем прямо в тюрьму, — Он мотает головой в сторону класса. — Ты должна быть благодарна. Я спасаю тебя от этой твоей разинутой пасти, и мы оба это знаем.

Этот ублюдок прав, и это проникает мне под кожу.

— Ты вернулся только для того, чтобы держать себя в руках.

— Я вернулся, потому что ты моя.

Его голос тверд, выражение лица грозное.

— Только когда это удобно.

Я толкаю его в грудь, когда мы выходим из учебного корпуса.

— Все остальное время ты кормишь меня враньем и изо всех сил пытаешься заморочить мне голову

— Это не так, — настаивает он холодным тоном, останавливаясь на нижней ступеньке.

Я так зла, что дрожу. Мне нужно уйти от него.

— Спасибо, Анжелл, за то, что подарил мне такой нормальный выпускной год, — бормочу я, уходя.

Глава 21

В течение следующих нескольких дней я стараюсь держаться подальше от Сэйнта, особенно во время наказания.

На самом деле это не так уж сложно. Ангелвью — большой кампус, и там достаточно мусора для нас обоих. На самом деле, благодаря Лорел и ее бригаде сучек, мне еще многое предстоит убрать, но я должна была этого ожидать, особенно после пыток, которым она подвергла меня, когда мне пришлось убирать столовую в прошлом семестре.

Я терплю это столько, сколько могу, но на самом деле это меня раздражает. Каждая лишняя обертка, которую они бросают, каждая пластиковая бутылка с водой, которую они швыряют в мою сторону, съедает меня. Может быть, это потому, что я все еще так потрясена появлением Дилана и его признанием, или, может быть, потому, что я так смущена и убита горем из-за Сэйнта, но мое терпение к пыткам Лорел значительно уменьшилось.

На третий день моего задержания мне кажется, что я наконец-то собираюсь сорваться. Я убираюсь рядом с библиотекой, в относительно скрытом месте, и я действительно оптимистична в том, что нашла немного покоя.

Это еще одно доказательство того, что я идиотка.

— Белый мусор собирает мусор. Как это уместно.

Мои плечи напрягаются, и я поднимаюсь с того места, где я склонилась, собирая фантики от конфет в кустах. Я оборачиваюсь и вижу, что Лорел и ее головорезки ухмыляются. Мне требуется всего мгновение, чтобы понять, что они устроились так, чтобы я не могла видеть никого другого. Если они попытаются что-то сделать, а я уверена, что они это сделают.

Не то чтобы большинство здешних детей сделали бы что-нибудь, чтобы остановить ее.

— Я не в настроении, — говорю я, и она складывает губы в надутую гримасу, удостоенную премии оскар.

— Ой? Ты не хочешь поиграть с нами? — Расслабив губы, она смеется. — Очень жаль. Дамы, я не думаю, что у Мэллори здесь достаточно дел. В конце концов, она должна быть наказана, не так ли?

Почти в унисон друзья Лорел вытаскивают из-за спины маленькие мусорные мешки и бросают их на землю передо мной.

Я с отвращением смотрю вниз, понимая, что на этот раз это не просто обертки и бутылки с водой. Среди мусора валяются использованные презервативы и тампоны, а также недоеденные контейнеры со старой едой. Это так мерзко, что меня чуть не тошнит, но я вовремя останавливаюсь.