Нелегкий день. Из первых уст об операции «морских котиков» по ликвидации Усамы бен Ладена - Марк Оуэн

Он вышел из комнаты, и тут же появился Джей в сопровождении Тома. Он подошел к трупу и начал рассматривать его.

– Женщина и ребенок подтвердили Уиллу, что это УБЛ, – сказал Том.

Все еще стоя на коленях возле головы, я отодвинул бороду влево и вправо, чтобы Джею лучше был виден профиль, а потом достал свой блокнот и поднес фотографию к лицу, чтобы он мог сравнить.

– Да, похоже, что это наш парень, – сказал Джей.

Он тут же вышел из спальни, а мы продолжили заниматься свои делом. В коридоре Джей связался через спутник с адмиралом Макрейвеном, который все еще был в Джелалабаде. Макрейвен постоянно держал в курсе дела президента Обаму и всех остальных, собравшихся в Белом доме.

– Во славу Господа и родины я передаю сигнал «Джеронимо», – сказал Джей. – Он мертв.

По внутренней радиосети я слышал переговоры ребят на втором этаже. Им нужна была помощь, чтобы собрать все необходимые для разведки материалы. Именно на втором этаже находился основной кабинет бен Ладена, где стояли все компьютеры и где он записывал свои видеообращения.

Здесь царил безупречный порядок. Все было на своих местах. Диски и карты памяти были сложены аккуратными стопками. Наши парни забирали все электронные носители информации – диктофоны, карты памяти, флэшки и компьютеры. Во время инструктажа представители ЦРУ говорили, какие типы цифровых записывающих устройств мог использовать бен Ладен, и даже показывали образцы. На втором этаже было найдено именно такое устройство, как предсказывали разведчики. Я еще раз восхитился качеством их работы. Пожалуй, стоило поверить Джен, когда она говорила мне о стопроцентной уверенности.

После того как мы закончили фотографирование и сбор образцов ДНК, Уолт и еще один парень из нашей группы вынесли тело бен Ладена из спальни. Несмотря на всю царившую вокруг суматоху, я очень отчетливо помню, как они тащили его вниз по лестнице.

Я остался в спальне, чтобы поискать, что еще может пригодиться для разведки. В кабинете ничего стоящего найти не удалось. Я взял несколько аудиокассет и бумаг, имевших, похоже, религиозное содержание, и сунул их в складную сетчатую сумку. Такие легкие и не занимающие много места сумки мы всегда носили с собой для подобных случаев. Осмотр душевой, облицованной зеленой плиткой, также не дал ничего полезного. Я нашел только краску для волос, предназначенную специально для мужчин. Должно быть, именно ею бен Ладен и красил бороду. Неудивительно, что он выглядел так молодо.

У стены между кабинетом и душевой стоял деревянный двустворчатый шкаф для одежды высотой около 190 сантиметров. Там было несколько комплектов обычной для этих мест одежды – длинные рубахи, мешковатые штаны и жилеты.

Я был просто поражен, насколько аккуратно все это было уложено. По сравнению с бедламом, царившим в остальных комнатах, этот шкаф мог бы пройти проверку самой строгой комиссии в учебных лагерях морских пехотинцев. Все майки и рубашки были самым тщательным образом сложены и лежали стопками на полках. Остальная одежда ровными рядами висела на вешалках.

«Мне бы так», – подумал я.

Я взял несколько рубашек и жилетку и тоже сунул их в сумку. Нас интересовали в первую очередь носители информации, но раз уж в комнате больше ничего не было, то почему бы не взять? Выдвинув несколько ящиков в нижней части шкафа, я поискал среди вещей еще что-нибудь полезное, но ничего не нашел. Видимо, эта комната использовалась исключительно как спальня.

Уже выходя, я обратил внимание на полку над дверью у входа на третий этаж. Проведя по ней рукой, нащупал автомат АК-47 и пистолет Макарова в кобуре. Я взял оружие, вытащил магазины и осмотрел затворы.

Патронов в них не было.

Он даже не подготовился к обороне. Он не собирался сражаться. На протяжении десятилетий бен Ладен убеждал своих сторонников вступать в ряды смертников, а сам даже не взял в руки оружия. Этот феномен я наблюдал во время всех своих командировок. Чем выше по занимаемому положению был человек, тем большим трусом он, как правило, оказывался. Лидеры не были готовы бороться. Они только умели посылать на смерть молодых и впечатлительных людей.

Бен Ладен знал о нашем приходе уже с того момента, как услышал шум вертолетов. Я испытывал больше уважения к Ахмеду аль-Кувейти, который, по крайней мере, попытался защитить в гостевом доме себя и свою семью. У бен Ладена было больше времени, чтобы подготовиться, но он так ничего и не предпринял. Верил ли он сам в то, чему учил других? Готов ли был сражаться за свои идеи? Не думаю. В противном случае он взял бы в руки оружие, чтобы защитить то, во что верил. Нет никакой доблести в том, чтобы посылать людей на смерть, когда ты не можешь постоять даже за себя.

По радио поступили последние данные о деятельности нашей группы внешнего прикрытия.

Али и еще четыре человека все это время находились за забором виллы у дороги, проходившей мимо участка с северо-восточной стороны. Сразу после высадки двое из них со служебной собакой Каиро прошлись по периметру вдоль забора, а затем заняли позицию на углу, чтобы отгонять любопытных зевак. Местные жители слышали гул вертолетов, взрывы и стрельбу. Они начали стягиваться мелкими группками, чтобы выяснить, что происходит на вилле.

– Возвращайтесь по домам, – сказал им Али на пушту. – Здесь проходит спецоперация сил безопасности.

К счастью для нас, пакистанцы послушались его и разошлись. Некоторые из них поместили в Твиттере сообщения о вертолетах и шуме на вилле.

Однако время уже поджимало.

Майк регулярно передавал по радио, сколько минут нам еще осталось. Мы находились на вилле уже почти тридцать минут. Каждый раз, услышав Майка, мои коллеги на втором этаже требовали добавить время.

– Нам нужно еще десять минут, – слышал я в наушниках. – Мы еще и половины не собрали.

В ответ Майк лишь спокойным голосом вел отсчет времени. Как и в любой операции, здесь надо было делать выбор между желаниями и реальностью. Всем нам хотелось лишний раз убедиться, что мы не оставили ничего ценного, но у вертолетов уже кончался запас горючего, и ждать они не могли.

– Операция окончена. Сбор через пять минут, – объявил наконец Майк. Это значило, что надо немедленно бросать все дела и через пять минут быть на точке приземления вертолетов.

На третьем этаже все было закончено, и я направился к двери с ощущением того, что нам удалось сделать не все, что хотелось. Возвращаясь с операций, мы всегда гордились добытой разведывательной информацией. А здесь еще было так много ценных материалов. Многие помещения так и не были обысканы, но нам оставалось только смириться с этим фактом и забыть о нем. Все понимали, чем мы рискуем, если из-за задержки не хватит горючего или если появятся местная полиция и войска. Мы получили то, за чем пришли. Бен Ладен у нас, а теперь надо быстрее уносить ноги.

– Соберите всех женщин и детей и выведите их за забор, – распорядился Майк.

Я слышал, как кричал Уилл, уговаривая женщин с детьми выйти из дома. Мы не хотели, чтобы они пострадали при взрыве вертолета. Но все уговоры были бесполезны. Женщины по-прежнему рыдали, а дети либо плакали, либо сидели в полном оцепенении. Никто не двигался с места.

Времени помогать Уиллу у меня не было. Еще надо было заглянуть на объект С1. Спускаясь по лестнице, я ощущал запах крови бен Ладена. По всей лестнице тянулся кровавый след. Уолт упаковал тело в мешок только на первом этаже. Осторожно пробираясь по ступенькам, я добрался до места, где им пришлось перетаскивать тело через убитого Халида. Рубашка сына была вся испачкана кровью отца.

Я направился к гостевому дому. Члены моей группы уже сфотографировали аль-Кувейти и взяли у него пробы ДНК. Его жена и дети сидели под забором в углу двора. Я поднял их и повел в дом. Голос Майка тем временем становился все настойчивее.

– Пошевеливайтесь, – кричал он. – Бросайте все и бегом к месту посадки.

«Черный ястреб» и СН-47 уже возвращались, чтобы забрать нас. Я жестами показывал домочадцам аль-Кувейти, что им надо зайти в дом, так как знал, что скоро будет взрыв. Взрывчатки было заложено много, но гостевой дом стоял довольно далеко от вертолета. Я решил, что там они будут в безопасности.

Когда все зашли внутрь, я как мог, жестами и голосом объяснил им, что будет взрыв.

– Оставайтесь здесь, – сказал я им по-английски.

Не знаю, поняли ли они меня, но мне уже надо было бежать. Я захлопнул за собой дверь.

Мчась по разбитой дорожке, я увидел Тедди и еще одного члена экипажа вертолета, стоящих рядом с Майком. В своих летных шлемах и армейской форме они выглядели довольно странно и были явно чужеродными фигурами в этой обстановке. Бросалось в глаза, что на земле они чувствуют себя не в своей тарелке.

Пробегая мимо, я крикнул Майку:

– Женщины и дети в С1. На большее их уговорить невозможно.

Из дверей виллы показались бойцы, работавшие на втором этаже. Они были похожи не то на цыганский табор, не то на Санта-Клаусов. У всех на плечах висели огромные мешки, и парни еле плелись под их тяжестью. Ребята собрали столько материала для разведки, что им не хватило привезенных с собой сумок и пришлось забрать всю тару, которую удалось найти в доме. Кто-то нес старомодный дипломат, словно шел к себе в офис, кто-то спортивную сумку «Adidas», будто возвращался домой после тренировки.