Warhammer 40 000: Держатель Патента (СИ) - Самылкин Сергей

Я как в теории, так и на своем опыте знал во что превращаются подобные нагромождения древних технологий, туннелей и помещений, закопанные под бесчисленными слоями новых построек. Несмотря на так ценимые Администратумом сиюминутные выгоды от завоза на вновь открытый мир толп совершенно неквалифицированных людей и стремительное, но поверхностное восстановление верхушек руин, мы уже начали проводить принципиально другую политику в отношении колоний. Кроме того, этот мир за тысячелетия, в течение которых на его поверхность не ступала нога человека излечился от многих нанесенных его облику ран и теперь мог стать воплощенным в жизнь изображением с моего знамени. Потому пусть не для любого другого правительства, но именно для нас было куда правильнее начать постройку новых тщательно распланированных магосами-ремесленниками поселений, а руины оцепить и взять под постоянное наблюдение.

Наконец закончив дела на поверхности и едва успев восстановить силы после наплыва бумажной работы, я спустился в святая святых нашего с Секстом культа. Пройдя через лаборатории в операционную, я увидел самого архимагоса который знакомил маленького Региса с оборудованием сразу после того как мальчик отошёл от очередного сеанса генной терапии. Рядом с ними я разглядел и магоса-имплантатора Альмарека который приветствовал меня.

Подойдя ближе и получив внимание Региса я легко поднял его перед собой и с улыбкой спросил названия нескольких приборов которые только что называл Секст. После того как мальчишка, пусть запинаясь и временами поглядывая на учителя, но назвал их все правильно я опустил его на пол и взъерошив волосы по секрету сообщил сыну что он большой молодец. Секст мелодично и вдохновленно на техно-лингве оценил успехи мальчика как сверхъестественно высокие, после чего поспешил вывести его из операционной.

Когда мы остались наедине с Альмареком, то я подошел к операционному столу и начал подготовку к установке имплантатов наравне с ним. Процесс был небыстрым потому я успел не только поприветствовать соратника, но и обсудить несколько моментов.

– Приветствую тебя почтенный Альмарек. Ты сообщил что смог воплотить в реальность, ту концепцию которую я разработал перед тем как покинуть планету. Расскажи, как тебе это удалось.

– Конечно господин Калледон. Оставленные вами инструкции поистине вдохновили меня тем как в них идеально сочетались простота, вызванная объективными ограничениями и развитие недоступные пониманию еретиков. Взяв за основу Мозговые имплантаты и наиболее продвинутые элементы Черепной схемы, сохранившиеся от неверного магоса погибшего на борту «Покорителя звезд» я позволил себе рекомбинировать порядок подключения оных с целью подогнать их под необходимые форму и размер. Теперь мы можем удалить все ваши простые нейроимплантаты и заменить их этой древней и священной техникой. Однако, как вы и спланировали мы не избавимся от удаленных или превосходящих выделенный объем устройств, но распределим их по священной поверхности вашего металлического позвоночника предварительно облачив в тонкую бронированную оболочку. Таким образом мы ограничим вмешательство в живой, а значит священный мозг и при этом сохраним полную эффективность имплантатов! – вдохновение с которым рассказывал о своей работе Альмарек полностью передалось мне, когда я понял, что он в полной мере добился успеха выполняя поставленную задачу.

«Еретичность» данной операции меня вовсе не смущала. Сколько бы я ни пытался представить себе ситуацию, в которой еретики получали возможность покопаться в моей голове, предварительно не заковав меня в цепи, ничего путного не получалось. С другой стороны, пережив запланированную операцию я получал массу новых возможностей защититься от вражеских нападок и это того стоило.

Когда мы практически закончили подготовку к операции вернулся Секст приведя самых опытных хирургионов. Доверяя свое тело культу, я занял положенное место и дождался введения всех необходимых медицинских препаратов после чего слушая многократное повторение инструкций, касающихся реабилитации погрузился в темноту.

Когда через многие дни, потребовавшиеся для полного восстановления я снова пришел в себя, то согласно инструкции, не открывая глаз проверил все оборудование, к которому был подключен. Тут же я почувствовал, как в ответ на привычные импульсы разума прямо перед закрытыми глазами проносятся тысячи строк данных каждую из которых я успевал изучить со всех сторон. Около получаса я знакомился с данными, вносил необходимые изменения и производил общение с Секстом через два последовательно подключённых когитатора, один внешний и второй ставший неотъемлемой частью меня.

После этого я медленно открыл глаза и спустя считанные секунды взвыл от боли. Когда я лихорадочно моргал потоки данных никуда не исчезали, а вихрь расчетов созданный попытками механической части организма сдержать и одновременно превзойти естественные реакции не успевал ни спасти мои перегруженные глаза ни даже остановить начавшееся кровотечение. Секст немедленно бросился ко мне и внимательно изучая потоки информации, которые я пересылал для него в тот момент, когда мое тело рефлекторно пыталось вырваться из захватов. После нескольких секунд беззвучного диспута, он начал введение обезболивающих и расслабляющих препаратов, а затем удаление поврежденных органов.

Всего спустя несколько минут я обессилив повис на поднятом в вертикальное положение для облегчения проведения последних операций столе. Боль уходила по мере введения в организм обезболивающего, а потоки данных стоящие перед моим внутренним взором никуда не делись в отличии от зрения. Стремясь сбежать от непривычного ощущения, я подключился через внутреннюю сеть к ближайшей камере наблюдения и теперь рассматривал себя со стороны.

– Господин Калледон вы в порядке? – с беспокойством, вплетенным в код спросил Альмарек, после чего попытался объясниться, – мне очень жаль! Я многократно проводил расчёты сначала с учетом эталонных показателей человеческого организма, принятых в рамках культа, а после несомненно учел тонкую настройку под ваши индивидуальные параметры. Боюсь несмотря на все мои старания я неосознанно совершил ошибку при установке последовательностей и распределении нагрузок на зрительную функцию. Новая внутренняя структура имплантатов вероятно требует серьезной перенастройки данного процесса.

Сдержав желание выругаться на родном языке, я сообщил о том, что состояние приемлемое. Однако вскрытие побочного эффекта на собственном опыте не отвечало моим желаниям! Ознакомившись с извиняющимися и успокаивающими ответами соратников, я искренне рассмеялся, находя в произошедшем повод для установки новых имплантатов, после чего отдал приказы касающиеся продолжения операции и ликвидации последствий вскрытых побочных эффектов.

Когда через земные сутки и еще двенадцать секунд я снова очнулся, то с любопытством осмотрелся вокруг. Соратники, заметив это тут же бросились осматривать меня и снимать фиксацию. Я в это время остановив взгляд на Сексте с интересом изучал его фигуру новыми органами зрения. Правый глаз был заменен тщательно улучшенным биологическим имплантатом, выращенным еще на Византии вместе со множеством других «запчастей». Он был аналогичен живому глазу Секста и видел мир почти как раньше, просто взгляд теперь был более острым. Зато левый, на который была отведена вся нагрузка, касающаяся анализа внешнего мира на машинном уровне, был заменен высококлассной аугментикой со множеством встроенных режимов работы. Более чем удовлетворённый заменой я обратился к окружающим меня людям.

– Пусть до полного успеха и истинного понимания всей нашей работы еще далеко, но с благословения Омниссии именно мы сможем достичь их. Прекрасная работа почтенные соратники. Кризисная ситуация преодолена в кратчайшие сроки, а значит я немедленно возвращаюсь к обычной деятельности, но с новыми силами и возможностями.

После этих слов я облачился в роскошные одежды и вновь вышел на поверхность планеты где в ближайшие несколько дней меня ждала окончательная адаптация к новым возможностям, а затем и полет к фронтиру. В любом случае вне рабочей необходимости или стрессовой ситуации благодаря сохранённым функциям мозга я вполне мог оставаться собой, потому произошедшие изменения никого особо не смутили, а новая видимая аугментика была воспринята как давно ожидаемое изменение. Словами было не описать насколько меня радовали кратно возросшие вычислительные мощности собственного разума! Буквально следующим вечером я впервые за долгие годы не утомившись разобрался со всеми запланированными к рассмотрению вопросами. После чего размявшись и довольно улыбнувшись потребовал принести в кабинет несколько десятков новых документов и собраний справочных материалов.