Монах - Майя Зинченко

– Значит, ты тоже не выражаешь свои мысли прямо и тоже замышляешь недоброе? Клемент, слова всегда врут, потому что они никогда в полной мере не отражают наши чувства и мысли. Они всего лишь жалкая бледная кривая тень на стене.

– Ты специально путаешь меня, - монах, приняв решение, гордо выпрямился. - Если ты ни Свет, и ни его посланник, то мне незачем иметь с тобой дело. Ты принадлежишь Тьме, как бы ты себя не называл. У Лжи много имен.

– Ты отрицаешь существование середины? Или черное или белое? Только так?

– Да, отрицаю, - отрезал Клемент. - Уходи, и оставь меня в покое. Твои разговоры ни к чему не приведут. Я все равно не отдам тебе свою душу.

– Мне нравиться твоя уверенность, но боюсь, что тут ты не прав. - Рихтер немного наклонил голову.

– Я предан Свету навечно. Уходи! Не хочу иметь с тобой ничего общего.

– Как пожелаешь, - Рихтер пожал плечами. - Мне и, правда, пора. У меня много работы, которую не переложить на чужие плечи. Но когда ты снова захочешь меня увидеть, только позови - и я приду.

– Не захочу! - ответил Клемент, надеясь, что его голос звучит достаточно твердо. Говоря это, он не чувствовал себя настолько уверенно, как ему бы хотелось.

– Не зарекайся.

Слова Рихтера утонули и затерялись в шуме ветра, что трепал листья.

Он исчез, а Клемента скрутила нахлынувшая волна боли. От неожиданности монах упал на колени. Закусив губу, он невольно застонал. Его лицо горело, каждый сантиметр избитого тела громогласно заявлял о себе. Он не мог глубоко вздохнуть - ребра отзывались острой болью. Только бы он не сломал их. Когда он боролся с Рафом, ненависть придавала ему силы, но сейчас ее не стало, и он лишился своей единственной поддержки.

Мирра подбежала к нему и испуганно дотронулась до щеки. Девочка не знала, как ему помочь. Клемент взял себя в руки и посмотрел на нее:

– Как ты, родная? Этот… негодяй тебе ничего не сделал?

– Нет. Я только колено разодрала. Клемент, тебе очень больно?

– Пустяки, - сказал монах, делая безуспешную попытку подняться. - Я полежу пару минут, и стану как новенький. Главное, что с тобой все в порядке.

– Я испугалась, что они тебя убьют, - сказала Мирра, прижимаясь к его боку, не замечая, что этим она делает ему только хуже.

– Как видишь, это не так-то просто сделать…

– У тебя же есть лекарства! Давай я принесу твою сумку, и ты их примешь.

– Неужели я настолько плохо выгляжу? - Клемент на мгновение закрыл глаза.

– Да, не очень хорошо, - согласилась Мирра.

Она вскочила и направилась к Каштану, который все это время невозмутимо стоял неподалеку и щипал какую-то травку. Поравнявшись с телом одного из бандитов, девочка резко остановилась.

– Ты убил его? - спросила она пораженная.

– Да. Боюсь, что это так, - ответил Клемент. - Я подорвал твое доверие? Позор. Выходит, что я такой же, как и остальные, а ряса для меня - это всего лишь шерстяная тряпка.

Не сводя глаз с убитого, девочка сделал несколько шагов, но тут же натолкнулась на второго обидчика. Она испугано посмотрела на нож, торчащий из его горла, на свежую кровь и стеклянные глаза покойного, но теперь он был мертв, и не смог больше никому навредить. Переведя дух, она справилась со своим страхом и спокойно переступила через его труп.

Мирра отмахнулась от мешавшего Каштана, который норовил уткнуться ей в плечо, и достала сумку. В одном из ее отделений были разные лечебные порошки и бутылочка с бальзамом.

– Держи, - Мирра протянула ему свою нелегкую ношу, но, видя, что каждое движение для него сопровождается новой болью, открыла ее сама. - Что тебе дать?

– Ты не ответила на мой вопрос. - Монах сел, осторожно опершись спиной на ствол дерева. - Ты больше не будешь доверять мне как раньше?

– Понимаешь, я испугалась, что ты его только оглушил, и он еще может очнуться. Но я не стала о тебе хуже думать.

– Спасибо. Твое мнение для меня очень важно. Слово ребенка - капля правды в море лжи. Я убил этих людей и с этим ничего не поделаешь. Если бы мне представился шанс, я бы убил их снова, но не дал им над тобой издеваться. - Клемент принялся стягивать с себя рясу. - Не время заниматься рассуждениями. Надо лечиться.

– Чем я могу тебе помочь?

– Найди какой-нибудь кусочек чего-нибудь тряпичного и смочи бальзамом. Посмотри на меня, - он приподнял лицо девочки, коснувшись ее подбородка. - Ты точно в порядке?

Мирра утвердительно закивала. Она отделалась разорванным воротом, несколькими синяками и разбитым коленом. Ее ушибы не шли ни в какое сравнение с теми побоями, что получил Клемент.

Монах, шипя от боли, снял рубашку, и остался в одних холщовых брюках. Оба его бока и спина были покрыты красными, уже успевшими опухнуть, ссадинами и кровоподтеками. Девочка, увидев во что превратилось его тело, охнула и едва не выронила бутылку с лекарством.

– Сейчас должно быть холодно, но я совсем не чувствую этого. Моя кожа и внутренности горят как в огне, - с виноватым видом сказал он ей. - Но главное, что кости целы. Давай сюда бальзам.

Он принялся методично протирать им все свои ушибы и ссадины. Сначала руки, от кистей до плеч, потом ребра. Тут он вспомнил о колене девочки и занялся им.

– Ай! - воскликнула Мирра. - Жжет!

– А ты как думала? - проворчал монах. - Потерпи, это будет недолго.

– Тебе хватит бальзама для всей спины? Он уже на самом донышке.

– Значит, спина в нем тоже нуждается? - с тоской спросил Клемент.

– Я намажу тебя сама, - предложила, кивая, Мирра. - Ты ведь не дотянешься.

– Садистка, - беззлобно сказал монах, закусывая губу.

Бальзам медленно растекался и впитывался в кожу, которую он обжигал просто немыслимо, и если бы не его несомненная польза, Клемент бы не решился им воспользоваться. Нужно иметь немало мужества, чтобы заниматься лечением, применяя подобные лекарства. Когда спина монаха превратилась в раскаленную жаровню, он посыпал наиболее пораженные участки порошком, в который входили измельченные стебли пяти диких трав.

Служба у Перроу не прошла зря. Уезжая от него, они увозили внушительный запас лекарств, на все случаи жизни. Лекарь не поскупился и снабдил их порошками наилучшего качества.

– Слишком много всего… И порошка и бальзама, - сказал мужчина, - доза превышает допустимую, но я выдержу.

Клемент лег на одеяло, которое расстелила для него Мирра, и попытался расслабиться. Это было необходимо, если он хотел, чтобы лекарство действовало эффективнее. Так как сегодня он еще собирается садиться на лошадь, то это в его же интересах.

Монах закрыл глаза и выровнял дыхание, стараясь дышать неглубоко, но часто. Девочка замерла подле него, прислушиваясь к звукам леса.

Ветер, оборвавший с деревьев листья, уже успокоился, и в лесу стояла относительная тишина. Только где-то вдалеке затрещала сорока.