Искаженное время. Особенности восприятия времени - Клодия Хэммонд

Существовал человек, проходивший в медицинской литературе под инициалами N. N., то есть, его настоящее имя не называлось. В 1981 году он ехал на мотоцикле; дорога была скользкой, мотоцикл упал, и N. N. получил тяжелую травму головы. Как и Генри, N. N. не запоминает новое: каждый раз, слыша о событиях 11 сентября, он ужасается[94]. Позднее N. N. стал известен под своими настоящими инициалами, K. C.; к нему приезжал Эндель Тульвинг, крупный теоретик в области изучения памяти. Тульвинг прославился тем, что разделил долговременную память человека на семантическую – память на слова, понятия, правила, абстрактные идеи (например, Канберра – столица Австралии), и эпизодическую – память на события из личного прошлого (например, вы посещали Канберру). Тульвинг задал K. C. несколько простых вопросов: «Что вы будете делать завтра?», «Каковы ваши планы на лето?». K.C. не смог ответить ни на один из них. Когда Тульвинг спросил пациента, о чем тот думает, пациент ответил, что у него голове пусто. Как он ни старался, удержать мысли о будущем ему не удавалось; прошло тридцать лет, а ситуация по-прежнему та же. Некоторые пациенты, такие как D. B., могут представить в будущем только события общественного характера, а вот события личного плана – нет[95]. Примечательно, что люди с амнезией, когда их просят представить будущее, делают это с трудом и даже с видимой неохотой.

Насколько различаются семантическая и эпизодическая память, настолько различаются и способы воображения будущего. Одно дело – в самый разгар зимы знать, что к лету потеплеет, и совсем другое – представлять, как летом будешь загорать на солнце, ощущая всем телом его тепло. Последнее – путешествие во времени, совершаемое в воображении, – и определяется как эпизодическое воображение будущего, которое я для простоты называю воображением будущего. Оно является лишь частью общей системы воображаемых путешествий во времени, которые, согласно Энделю Тульвингу, составляют наше автоноэтическое сознание. Это знание о самом себе, существующем во времени, выражается в способности переживать события, которые уже произошли или только произойдут. Переживая грядущее событие, человек представляет свои ощущения, а не только какие-либо общие моменты. В своем дневнике вы видите запись о будущей встрече с друзьями в пабе. Проспективная память напоминает вам о необходимости появиться на месте в точно назначенное время, однако именно способность воображать будущее отвечает за ваши представления о том, как вы берете себе напиток, находите свободный столик, читаете написанное на доске меню. Благодаря способности воображать будущее вы мысленно представляете себя в будущем, представляете свои переживания. Это умение – нечто совершенно отличное от намеренного планирование. Кроме того, способность представлять будущее – то, что отличает нас от животных.

Мысленное путешествие во времени совсем не обязательно должно быть продолжительным. Зачастую вы думаете о том, что сделали совсем недавно или только собираетесь сделать в ближайшем будущем. Возьмем собеседование при приеме на работу. Перед ним вы мысленно репетируете ответы на возможные вопросы работодателя, после – снова и снова вспоминаете самые неудачные моменты, попутно воображая другой вариант развития событий, более выгодный для вас. Вы представляете возможные сценарии будущего, теперь уже ставшие частью неосуществленного прошлого.

Демис Хассабис и Элинор Магуайр были первыми нейробиологами, которые провели серьезные исследования способности воображать будущее у людей с черепно-мозговыми травмами. Они обнаружили, что даже если таким людям давать подсказки в плане отдельных ощущений – зрительных, обонятельных, слуховых, – они все равно не в состоянии представить общую картину[96]. Пятеро пациентов выполнили тесты на коэффициент интеллекта и прошли проверку памяти, получив разное количество баллов, однако когда дело дошло до воображения будущего, четверо показали очень низкие результаты, несмотря на то, что их просили представить сценки из повседневной жизни, не требовавшие подробных воспоминаний.

Но воображать будущее затруднительно не только людям с черепно-мозговыми травмами. Любому человеку со слабой автобиографической памятью сложно представить себя в будущем. Это относится к совсем маленьким детям, а также к больным шизофренией, депрессией, болезнью Альцгеймера, людям с суицидальными наклонностями[97]. Чем сильнее у душевнобольного человека проявляются симптомы бреда и галлюцинаций, тем сложнее ему воображать будущее – он лишается той силы, которую дает мысленное путешествие вперед во времени[98]. Наша жизнь идет своим чередом – десятилетие за десятилетием, – и мы начинаем поговаривать о том, что, мол, память нас подводит. Но вместе с этим процессом протекает и другой, гораздо менее заметный – снижается способность воображать будущее. Это лишь подкрепляет теорию о том, что в формировании своих представлений о будущем мы опираемся на воспоминания о прошлом.

У Генри была сильнее всего поражена часть мозга под названием гиппокамп, что в переводе с древнегреческого означает «морской конек». Эту зону мозга назвали так из-за ее формы – это узкая дуга, напоминающая морского конька. Не так давно мне довелось побывать на месте бывшей площадки для игры в сквош, где теперь размещается банк мозга. На многочисленных полках расставлены емкости с мозгами. Нейробиолог осторожно передал мне один из шести тысяч хранящихся у них экземпляров и указал на гиппокамп.

Даже не верится, что такая крошечная зона мозга, всего четыре сантиметра в длину, и к тому же хрупкая на вид, содержит в себе впечатления, накапливающиеся у человека на протяжении всей его жизни, и отвечает за формирование его личности. Мы знаем, что эта зона крайне важна для функций памяти, однако опыт пациентов с амнезией свидетельствует о том, что гиппокамп играет свою роль и в способности представлять будущее. В результате наблюдения за такими людьми начинает формироваться общая картина того, как в мозгу возникают образы будущего; в немалой степени этому способствуют и снимки живого мозга.

Чтобы лучше понять идею, подумайте о чем-нибудь, чем собираетесь заняться на следующей неделе, но это не должно быть что-то обыденное, рутинное. Теперь попробуйте вообразить это дело в подробностях. Если вы собираетесь заниматься им в помещении, представьте, как это помещение выглядит. Если вокруг есть люди, придумайте, во что они одеты. Рассмотрите каждую деталь, которую вы вообразили, как вам кажется, на пустом месте – наверняка заметите кое-что, заимствованное из собственного прошлого. Я знаю, что на следующей неделе еду в Оксфорд брать интервью у профессора психологии о его исследованиях на тему групповой сплоченности. С профессором я никогда не встречалась лично, ни разу не была у него, однако могу представить себе сцену нашей встречи в самых общих чертах: мы с ним сидим в старых, обтянутых бархатом креслах; стены кабинета отделаны деревянными панелями. На столе высятся кипы бумаг, книжные полки тянутся вдоль стены от пола до потолка, стопки книг лежат даже на застеленном ковром полу. Вообще-то этот образ – собирательный, он сложился из впечатлений от последней встречи с одним профессором из Оксфорда, а также сюжетов кинофильмов, таких, как «Воспитание Риты». Конечно, я могу и не угадать – вполне может оказаться, что кабинет обставлен современно, в духе минимализма. И тем не менее, очевидно, что мое видение будущего представляет собой сплав из соответствующих теме воспоминаний. Мы способны перенестись в будущее, опираясь на воспоминания из прошлого: мы их сочетаем, выбирая из множества вариантов наиболее правдоподобные. Тасуя эти воспоминания, мы словно заглядываем в «окошко» мозга, заранее «видя» будущие события.

Учитывая все это, нет ничего удивительного в том, что на снимках мозга человека, воображающего событие в будущем, видна активность зоны гиппокампа, хранилища воспоминаний, – той самой, которую удалили Генри. Вообще-то зоны мозга, отвечающие за впечатления из прошлого, во многом дублируют зоны, отвечающие за воображение будущего[99]. Процесс вспоминания в первую очередь – процесс реконструкции: если мы хотим пережить событие вновь, мы не извлекаем готовую «запись» из «библиотеки». Вместо этого мы постепенно реконструируем воспоминание об этом событии и даже несколько изменяем его, если наши взгляды с того времени изменились. Схожий процесс наблюдается, когда мы представляем будущее.

Активность мозга во время представления будущего и вспоминания прошлого на удивление сходна. Ученые обнаружили это с помощью эксперимента: испытуемым называли ключевое слово или фразу и просили представить разные сюжеты с ними в прошлом и будущем. Один из исследователей, Карл Спанар, предложил испытуемым имя – Билл Клинтон[100]. Испытуемые признавались, что задание было несложным. Может, только мне в голову лез совершенно определенный эпизод, произошедший в Овальном кабинете? Надеюсь, это не исказило результаты исследования.