Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству - Нордье Софи

— Я так и думала! Простите, если нечаянно вас обидела. Просто, находясь у власти, все меньше веришь в человеческое бескорыстие. А теперь мы выпьем вкусного вина из Бордо и вы поведаете нам о своем паломничестве.

Бланка уютно устроилась в кресле и с искренним любопытством приготовилась внимать собеседнице, позволив и придворным дамам послушать увлекательный рассказ. Путешествие в Иерусалим, Рим или Компостелу приравнивалось к подвигу, особенно если женщина совершила его в одиночку, а потому повествование об этом становилось событием для окружающих. Служанка поднесла каждой даме по бокалу вина, но те, не притронувшись к напитку, с открытыми ртами слушали занимательный рассказ Сабины.

— Ваше величество, в приемной с докладом ожидает великий камерарий, — прервал это приятное времяпрепровождение дворецкий.

— Уже?! — спохватилась королева и с неподдельным огорчением повернулась к Сабине. — И вновь, баронесса, у меня такое ощущение, что мы с вами не договорили. Поэтому приглашаю вас опять прийти во дворец… через неделю… нет — через три дня — зачем отказывать себе в маленьких удовольствиях? Согласны?

Уже на выходе из дворца Сабина заметила, что ее догоняет мадам Луиза. Явно нервничая, придворная дама предложила ей прогуляться. Кивнув Родриго, чтобы подождал, заинтригованная баронесса без колебаний согласилась.

В королевской резиденции на Ситэ жило и работало огромное количество людей. По двору сновали озабоченные счетоводы и писари, прогуливались, неспешно беседуя, серьезные клирики в темных сутанах, пробегали в деловых хлопотах пекари, плотники, шорники, садовники. Спокойно поговорить в такой толчее не представлялось возможным, и женщины, вернувшись, вошли в великолепный парк, расположенный на западной оконечности острова.

Осень уже просочилась в зеленую листву золотыми красками, и центральная аллея с фигурно подстриженными кустами и мраморными скульптурами, по которой медленно побрели дамы, походила на празднично украшенный зал с лазурным потолком. Из-за высокой замковой стены доносились хриплые споры между рыбаками, звонкие голоса сплетничающих прачек и перекрикивания лодочников, перевозивших неугомонных горожан с одного берега Сены на другой. Сабина с удовольствием прислушивалась к занимательным звукам Парижа.

— Напомню, меня зовут Луиза д’Энви. — Поглядывая на баронессу снизу вверх, невысокая дама решилась прервать ее размышления.

— Я не забыла об этом, мадам. — Сабина вложила в свою улыбку всю любезность, на которую была способна: ей необходимы союзники во дворце. — Вы давно при дворе?

— Двенадцать лет. Столько же времени прошло со смерти моего любимого мужа, погибшего при Бувине. Овдовев, я думала, что задохнусь от боли, но Бог не допустил этого. Однако не прошло и года, как братья договорились о моем повторном браке. Я тогда была довольно привлекательна, и родственники решили извлечь выгоду из моей красоты.

— Вы и сейчас прелестны.

— Ваша очаровательная внешность позволяет вам делать великодушные комплименты. — Луиза бросила на собеседницу тяжелый взгляд с едва уловимым оттенком благодарности и продолжила: — Мысль о том, чтобы лечь в постель с другим мужчиной, казалась мне нестерпимой, и я обратилась за защитой к принцессе Бланке, находившейся тогда в Шартре (я оттуда родом). Будущая королева пожалела меня и взяла под свое покровительство, зачислив в штат придворных дам. С тех пор я верно ей служу.

— Зачем вы мне все это рассказываете? — Баронесса пытливо глядела на собеседницу, желая узнать причину неожиданной исповеди. Увидев, как губы мадам д’Энви сжались в упрямую складку, она высказала предположение: — Боитесь, что я займу ваше место?

— Угу, — не разжимая рта, подтвердила та.

— Ах, как все сложно! — Улыбка вдруг исчезла с лица Сабины. Она поняла: одного расположения королевы маловато, нужно еще отвоевать место рядом с ней. — А сколько всего у ее величества придворных дам?

— Около дюжины. Все вместе мы принимаем участие лишь в торжественных выходах. Ежедневно при ней нахожусь лишь я да еще пара человек — все зависит от настроения ее величества.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Уверяю, я не претендую на ваше место, — язвительно произнесла Сабина; ее самолюбие было задето.

— Простите, я, пожалуй, ошиблась, — Луиза вдруг перешла на миролюбивый тон. — Вы не займете моего места. У вас появится свое.

— Какое же? — Брови баронессы поползли вверх.

— Я не слишком образованна, поэтому королеве скучно со мной, как, впрочем, и с остальными придворными дамами. Она предпочитает беседовать с умными мужчинами. Со мной же — только «принеси-подай» да разговоры на сугубо женские темы, которые в мужском обществе обсуждать не станешь. А вот вы — другое дело, с вами ее величеству интересно! После ваших бесед ее глаза сияют от удовольствия. Вы станете ее поверенной, ее конфиденткой. — За многолетнюю службу Луиза наверняка превосходно изучила непростой характер королевы, и Сабина, не ожидавшая такой откровенности, возликовала, но все же терпеливо дожидалась, когда станет ясна цель этого разговора. — Просто я хочу попросить вас: когда будете в фаворе у королевы, не растопчите меня. Привязанность к ее величеству — вся моя жизнь.

— Мадам Луиза, я не чудовище, крушащее все вокруг, а всего лишь провинциалка, которой тяжело понять умонастроения при дворе. Могу ли я попросить вас стать моим проводником в хитросплетениях дворцовой жизни? — Баронесса обезоруживающе улыбнулась, и Луиза сдалась — ее взгляд потеплел.

Так женщины заключили между собой что-то вроде договора о сотрудничестве.

***

Все свободное время Сабина изучала Париж. Ее лошадь уже немного привыкла к шумным столичным улицам, да и сама всадница научилась лавировать между снующими туда-сюда горожанами.

Однажды баронесса вместе с Родриго возвращалась из аббатства Святой Женевьевы, в окрестностях которого было полным-полно схоларов и магистров из Университета, получившего во времена Филиппа Августа устав и автономию[51]. По пути они осмотрели башню Филиппа и направились к донжону Лувра[52], расположенному на другой стороне Сены. Но дорогу к Ситэ преградила тяжело груженная досками вереница телег, едущая к Нотр-Дам.

— Если стройка будет продолжаться столь же стремительно, башни-колокольни скоро воздвигнут. — Кастилец кивнул головой в сторону огромного кафедрального собора.

— «Филипп построил», «Филипп сделал», «Филипп основал», — задумчиво произнесла Сабина. — Мне кажется, я вижу клеймо предыдущего короля не только на зданиях и булыжных мостовых, но даже на реке!

— Это вполне объяснимо, — поддержал беседу Родриго. — Филипп родился, царствовал и умер в Париже. Он любил этот город и сделал из него настоящую столицу, а из небольшого королевского домена — Иль-де-Франса — Францию, отвоевав обратно многочисленные земли, когда-то утраченные его бездарными предшественниками.

— Да, великий был король. Мы много говорим об этом с Бланкой, и у меня сложилось впечатление, что ее уважение к свекру граничит с обожествлением. Она как-то произнесла великолепную фразу: «Много гениев было в литературе, философии, математике, архитектуре. Но гении среди правителей встречаются крайне редко. Мне повезло: мой наставник в искусстве управления государством был гениальным властителем».

— Лучше и не скажешь.

Дорогу освободили, и они продолжили прогулку.

— Я заметила, что в последнее время тебя постоянно тянет в Латинский квартал. Может, хочешь обучаться в Парижском университете? — Уже подъезжая к дому, Сабина решила обсудить новое увлечение Родриго, который все свободное время проводил с университетской братией.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это было бы прекрасно! Но обучение дорого стоит…

— Если дело только в деньгах, я…

— Знаю, знаю, госпожа, вы очень великодушны, — не совсем вежливо перебил ее секретарь, — но дело не только в деньгах. На учебу нужно еще и время! А я не хочу бросать службу у вас. Вы совсем недавно переехали в незнакомый город и еще не знаете, как сложится ваше будущее, как я могу оставить вас в трудную минуту? Вы и Вивьен — моя семья, роднее вас у меня нет никого в целом мире.