Особо опасная ведьма - Мяхар Ольга Леонидовна

Коша сидел рядом – он рвал на части листочки из какой-то книжки, а потом увлеченно собирал их снова, составляя между собой.

– Ди, а ты можешь вот это сделать твердым, а то неудобно?

Мне на живот положили ворох рваных листочков, когда-то представлявших собой несколько целых страниц.

– Я умираю… – попыталась увильнуть я, старательно делая цвет кожи лица еще более зеленым. Правда, взглянув на руку, поняла, что позеленела вся, и теперь любая лягушка рядом со мной покажется бледной и бесцветной.

– Ну Ди-и-ии… – заканючил дракончик, прыгая на моем животе.

К горлу подступила тошнота, и я беспрекословно выполнила просьбу, лишь бы он с меня слез. Он слез. Но не с кровати, продолжая выкладывать картинки на одеяле у меня в ногах.

– Ди, подвинься чуть правее, мне места мало.

Я подвинулась, превозмогая дурноту.

– Еще… ага, и еще чуть-чуть… Ну Ди, чего ты, подвинуться не можешь?

Грохот падающего тела.

– Ты жива? – Коша свесился с кровати, озабоченно разглядывая выражение отрешенности и спокойствия на моем лице.

Тут еще и Паша вошел.

– А чего она такая зеленая? Как лягушка.

Угу, а как насчет поинтересоваться самочувствием или хотя бы соврать о красоте? Нет, блин, какого хрена я вся такая зеленая валяюсь на полу?!

– А чего она на полу валяется?

– Упала, – сообщил Коша.

– А-а.

Я закрыла глаза, меня подняли на кровать. Я умоляюще уставилась на Пашу:

– Убей меня, пожа-алуйста.

Паша удивленно посмотрел на Кошу. Тот молча покрутил когтем у виска. Что-то в последнее время я этот жест слишком часто вижу.

– Ну убей! Мне плохо!

Кожа сменила цвет на синий и пошла фиолетовыми разводами.

– Я вижу, – кивнул Паша, – но ты потерпи, я вот тут кое-что принес.

Мне под нос сунули что-то серое и воняющее помоями, я побледнела и зажала рукой рот.

– Выпей, – строго сказал пришелец и силой влил «это» в меня.

С невразумительным мычанием я отстранила его и рванула из каюты на палубу, боясь не добежать. В дверях я столкнулась с матросом, который как раз нес в каюту кастрюльку с супом. Раздался звон, грохот, и содержимое кастрюли оказалось на мне, но я все же добежала до лестницы, потом домчалась до палубы и на глазах у удивленной команды свесилась за борт, чувствуя, как теплые капли супа сползают на нос. Минута затишья – и я с удивлением поняла, что тошнота исчезла без следа. Кто-то взял меня за плечи и поставил на ноги. Я обернулась и увидела обрадованную физиономию Коши и улыбающегося Пашу.

– Ну как ты себя чувствуешь?

Я сосредоточенно почесала нос:

– Нормально. – Ощущения в желудке явно подтверждали это предположение.

– Ну вот, а ты переживала, – влез счастливый Коша, с интересом разглядывая капусту у меня на плече. – А это чего такое? Мой суп, что ли?

Я сняла кусок вареного овоща с плеча, вручила его удивленному дракоше и, задрав нос, отравилась в каюту – переодеваться.

Все-таки здорово, когда в животе нет вулкана и внутри царит покой и тишина, как на суше. Уже через полчаса я вернулась на палубу, таща за собой огромный чан и охапку своих вещей. Пару кофт волок Коша, закрытый ими с головы до ног и постоянно спотыкающийся о рукава. Паша стоял у штурвала рядом с капитаном и что-то сосредоточенно с ним обсуждал.

Взмах руки и пара слов, шепотом буркнутых под нос, – и вот уже большой пузырь воды поднялся из моря, перелетел через борт и рухнул в чан, забрызгав и меня, и Кошу. Еще пара пассов, и вода вспенилась, готовая к предстоящей стирке. Коша немедленно начал засовывать туда все кофты и штаны, собирая их по палубе. Я плюхнулась неподалеку и, запустив в воду обе руки, принялась за работу.

– Извините, госпожа, – послышался над ухом застенчивый голос.

Я удивленно подняла голову, смахивая со лба мокрую челку и щурясь от ярко сияющего солнца. Увиденное повергло меня в шок. Рядом с чаном стоял застенчиво улыбающийся матрос и держал в руках какие-то грязные и сильно потрепанные штаны. Тихий бульк, и штаны погрузились в воду.

– Спасибо большое. – Все та же извиняющаяся улыбка, и матрос отошел.

Зато подошел следующий и, сосредоточенно сопя, начал засовывать в чан свой свитер и в нескольких местах залатанные брюки. Я сидела, открывая и закрывая рот, офигевая от такой наглости, а за матросом уже выстраивалась довольно длинная очередь.

– Ди, а ты чего, всем стирать, что ли, будешь? – удивился Коша.

– А?

– Да, и мои вещи тоже постирай, – влез без очереди Паша и, самодовольно улыбаясь, сбагрил мне штаны и свитер.

Я почувствовала, как в груди поднимается горячая волна возмущения. Коша играл в то, что его завалило горой шмоток, и, барахтаясь под ними, он изредка кричал: «Помогите, задыхаюсь!» Я только отмахнулась. Может, я и никудышная домохозяйка, но ведьмой я быть не перестала. Пара слов, поднявшийся ветер, смахнувший прядь волос со лба, и вот уже вещи одна за другой поднялись в воздух и всем скопом рухнули за борт. Удивленные глаза матросов и моя злобная улыбка. Но это еще не все. Мокрые штаны и кофты уже через несколько мгновений поднялись обратно на палубу и… рванули к своим хозяевам, следом летели предвещавшие газовую атаку носки. Парни еще не понимали, что происходит, когда мокрые тряпки принялись крутиться вокруг них, лупя свободными концами куда ни попадя. Носки при этом отважно лезли в рот и нос, рубашки хватали рукавами своих же хозяев и радостно взлетали, унося на мачты и реи верещащих матросов.

Люди носились взад-вперед по палубе, уворачиваясь от штанов и рубашек, выплевывая носки и постоянно взывая о помощи, а я невозмутимо продолжила начатую стирку, предварительно сменив воду в чане и снова ее вспенив. Краем глаза я наблюдала, как Паша отважно завязывает в узлы непокорные штанины, а те вырываются и пытаются ударить его по голове (рубашка в этот момент проносила парня над моей головой и раз в пятый выкинула его за борт, над поручнями которого уже показались головы первой группы поднимающихся обратно матросов). Капитан плюнул на рулевое колесо и спустился ко мне, благо был почти штиль.

– Госпожа ведьма! – проорал он, перекрывая вопли и крики экипажа.

Мимо пронесся завывающий кок, отбивающийся поварешкой от семейных трусов, следом летел злобно хохочущий Коша, пыша пламенем и тонко завывая на поворотах, привнося тем самым свою часть сумятицы в общий переполох. Я ему помахала, он сделал торжественный круг над моей головой и с воем полетел дальше, ему эта забава явно приносила удовольствие.

– Госпожа ведьма-а-а!

Я вежливо встала, бросив рубашку обратно в пену. Капитан, весь красный, стоял передо мной и из последних сил старался не сорваться.

– Попрошу немедленно прекратить это безобразие! Корабль неуправляем, я не могу командовать экипажем в таком хаосе!

Я усмехнулась, наблюдая, как белый в полоску свитер отдирает верещащего матроса от грот-мачты, а штаны щекочут его под мышками, нежно прижимаясь к спине.

– Да не волнуйтесь вы так! – проорала я в ответ и поймала рукой пролетавшего мимо вслед за уже дымящимся коком Кошу.

Дракончик возмущенно забарахтался, но при виде моего не очень внушительного кулачка, затих и даже вежливо улыбнулся капитану. Кэпа перекосило, а я смущенно вытащила из пасти Коши кусок чьих-то штанов.

– Как только вещи выстирают своих хозяев, все тут же успокоится, да вон, смотрите сами, та группа уже сидит спокойно около мачты, а их одежда валяется рядом.

Капитан проследил за моим пальцем, оценил несчастные физиономии насквозь мокрых матросов и… удалился обратно на капитанский мостик, а мы с Кошей продолжили стирку. Дракончик решил мне помочь и забрался в чан, выискивая на его дне вещи и полоща их в воде, с интересом разглядывая редкие островки плавающей вокруг него пены.

К полудню все успокоилось, команда сохла на палубе, бросая в мою сторону весьма неласковые взгляды. Кстати, Паша влез на борт последним и теперь сидел рядом со всеми, пытаясь развязать насмерть завязанные им же недавно штанины. Я спокойно развешивала на одном из канатов выстиранные вещи, Коша сидел рядом с впередсмотрящим и послушно искал признаки земли. Паренек, искренне восхищенный всем тем, что я недавно устроила на корабле; и наблюдавший за безобразием со своей круглой площадки на мачте, теперь учил Кошу, как отличить землю от горизонта, а корабль от горы. Пару раз дракоша подлетал ко мне и с гордостью рассказывал, что теперь может в тумане искать мели даже круче, чем впередсмотрящий, потому что у него есть крылья! Капитан, стоявший неподалеку и тоже слышавший эти слова, вроде бы немного подобрел, по крайней мере уже не смотрел на меня так, будто примеривался, как бы потактичнее утопить за бортом.