Сдавайся, детка - Мария Фирсова

— Погоди, — неожиданно встает бабуля, поправляет платок на голове и тянется к телефону, что лежит на журнальном столике.

Долго что-то ищет в нем, не попадая пальцами по маленьким кнопкам. Наконец-то у нее получается достигнуть желаемого, и она с важным видом прикладывает мобильный к уху.

— Шур, — задумчиво произносит хозяйка квартиры, а мы задерживаем дыхание словно, боясь того, что услышим дальше. — Помнишь, этого гада, что обещал нам достойное жилье? Фамилия его как, ты ему еще письма писала, грозила прокуратурой.

Нам важно знать истину, но одновременно это и пугает.

Только ощущаю, как Алена впивается ноготочками в кожу моей ладони и знаю наверняка она готова услышать все, пусть даже правда будет болезненна.

— Поняла, поняла… — добавляет старушка, хмуря лоб. — Да ищут его тут, вот вовремя вспомнила, может, и не он, конечно.

Еще немного она болтает о магнитных бурях и повышении цен на овощи, а потом, отложив телефон, с гордым видом произносит:

— В центр вам надо. Сиреневый бульвар ищите, там контора Ветрова.

Аленка вздрагивает, шире распахивает ресницы, смотря во все глаза на бабульку.

Конечно, в ее голове уйма вопросов и главным является: а тот ли это человек, который нам нужен?! Мало ли этих Ветровых в городе.

Но мы хватаемся за тонкую нить надежды и, попрощавшись, покидаем старушку, но отчего-то кажется, что это не последняя наша встреча!

Глава 19

Я не ожидала, что одна встреча приведет к другой. Не думала, что отец может быть где-то рядом, что он вообще жив. Привыкла без него за все эти годы. Ведь он меня не искал, не мечтал о встрече. Да и в тот период, когда мы жили с мамой вдвоем он не особо и проявлял рвения общаться.

Мне проще было вычеркнуть его из этой истории, но в голове настойчиво бьется мысль — надо поговорить с ним. Хотя бы просто взглянуть тому в глаза. Ведь существует малюсенькая вероятность, что этот человек именно мой папа. Ветровых много, ошибиться тоже возможно.

Я смутно помню его внешность, только по фото, да и все. И не уверена до конца, что он будет рад меня видеть.

К счастью, Тимур не задает лишние вопросы. Он вообще ни о чем не спрашивает. Молча ведет машину, думая о своем. Что за мысли в его голове бродят в данную секунду — я не знаю, однако, подозреваю, надолго того не хватит, и он сам все выложит.

Чем ближе мы подъезжаем к нужному нам адресу, тем сильнее по коже бежит холодок. Я нервничаю, готова уже, кажется, поскуливать, и развернуться, чтобы трусливо убежать. Мне страшно взглянуть в глаза отцу, я боюсь что-то спрашивать у него, меня пугает вероятность ошибки. Да и страшит итог, конечно. Вдруг он скажет что-то такое, о чем я бы предпочла не знать?!

— И предположить не могла, что все зайдет слишком далеко, — все-таки произношу фразу и выдыхаю гулко.

Стараюсь унять сердцебиение, внутри все вибрирует и мне хочется вцепиться в Тимура, только бы найти опору. Еле передвигаю ноги, тело становится ватным, не желающим подчиняться, и я крепче сжимаю его ладонь, чем, похоже, удивляю Кирсанова.

К черту все правила! Он мне нужен в это мгновение, пожалуй, как никто другой.

— А если некоторые обнаружили его раньше нас? — задает вопрос Тим, заставляя меня сбиться с шага.

Я хмурю брови, смотрю на него с непониманием, потому как действительно не до конца осознаю всю истину его слов.

— И?

— И сыграли на опережение, — пожимает он плечами.

— Что ты хочешь этим сказать, Тимур? Мы не виделись с отцом двадцать лет почти. Он вычеркнул нас из своей жизни с мамой. У него была другая семья, мы же остались за бортом. Не думаю, что напоминанием о дочери на него можно было надавить.

— Может, давить и необязательно, — шепнул мне на ухо Кирсанов, пересекая порог здания.

Мы преодолеваем холл, поражаясь пустым коридорам, здесь жизнь словно замерла. Только из-за дверей кабинетов еле слышно доносились голоса, кажется, все были погружены в рабочий процесс.

Табличка на двери гласила, что именно здесь находится нужный нам Ветров. А мне потребовалось несколько секунд, чтобы сделать глубокий вдох, мысленно пожелав себе удачи.

Постучав в дверь и услышав разрешение, приоткрыла ее осторожно, слыша, как в висках стучит пульс.

Мое сердце в этот миг сжалось в комок, по спине прокатился пот и я, аккуратно ступая, вошла внутрь.

— Добрый день! — раздался мужской голос. Человек даже не оторвался от бумаг, так и шелестел ими, не взглянув на меня. — Вам назначено?

Я оглянулась на Тимура, не зная, что сказать. Ждала от него поддержки, но он предоставил мне карт-бланш. Вот уж спасибо, милый, конечно. Нашел момент тоже, когда это сделать!

Понимая, что все зависит лишь от меня сейчас, я сжала ладошки в кулачки, гордо расправила плеча и произнесла:

— Здравствуйте. Да, наверное, назначено, только мы немного опоздали… на несколько лет.

Мужчина тут же отвлекся от своего занятия и поднял на меня взгляд. Темные глаза встретились с моими и по телу пробежал ток. Этот Ветров был очень похож на моего отца, но… время же не щадит никого, и мы столько не виделись, что ошибиться было нетрудно.

— Меня зовут Ветрова Алена, — промолвила я, чувствуя, как дрожит голос. Предательски ломается, превращаясь чуть в визгливый.

— Александр Евгеньевич, — запинаясь, выдает хозяин кабинета и мы продолжаем смотреть друг на друга, словно видим свое отражение в зеркале.

Нет. Это не мой отец! Не мой.

Мы зря проделали этот путь, напрасно искали концы нити, ведь привела она нас не туда, похоже!

— Присаживайтесь, — словно выйдя из транса, вскакивает сам Ветров и подходя ко мне, пододвигает мне стул. Я, как завороженная, опускаюсь на него, все продолжая смотреть в в мужские глаза. Там есть что-то… неизвестное мне. Манящее такое и мне срочно надо узнать у него все.

Тимур устраивается рядом, похоже, от жары и непонимания его голова готова расколоться как лесной орех. Он поглядывает на меня, ощущаю, как распирает того, и он с радостью бы озвучил все, что сейчас думает, но пока сомневается подходящий ли момент или не очень.

— Алена, — начинает мужчина, а я лишний раз убеждаюсь, что голос очень похож на отцовский, но это не он. — Так зачем вы пожаловали?

Абсолютно не он. Слишком молод, что ли, несмотря даже на то, что виски стали немного белыми. Помнится, папа тоже рано поседел, но… Сколько ему лет? Тридцать? А как