Бремя молчания - Хизер Гуденкауф

— Сюда летит вертолет из Айова-Сити, но Петру нужно снести вниз, на поляну — туда, откуда мы пришли, — говорит помощник шерифа Луис.

— По-моему, ее не стоит трогать с места, — возражает Мартин. — Как мы снесем ее отсюда?

— Скоро здесь будут медики. Они осмотрят ее и скажут, что делать. — Помощник шерифа Луис смотрит на часы. — Уже темнеет. Нам нужно двигаться быстро.

Я поднимаю голову и вижу розовые и оранжевые полосы — они всегда расползаются по небу перед закатом.

— Мы должны спешить… Прошу вас! — умоляет мистер Грегори. — Поторопите их! — На меня он не смотрит. Может, ему неловко оттого, что он меня ударил, а может, он еще не до конца уверен в том, что Петру обидел не я.

Наконец мы слышим рев моторов. Один за другим на вершине показываются квадроциклы. С одного спрыгивают двое, мужчина и женщина — наверное, медики. Они сразу бросаются к Петре и начинают ее осматривать. Я держусь на заднем плане, чтобы никому не мешать. Помощник шерифа Луис разговаривает с другими полицейскими и с лесничим Фелпсом, который прискакал на лошади. Я сажусь и наблюдаю за ними, стараясь не закрывать глаза, но меня клонит в сон.

Вот слышится стрекот вертолета, он все громче. Я открываю глаза. Оказывается, уже наступила ночь. Надо мной сверкают звезды — крошечные, похожие на булавочные головки. Мне зябко, а вот все остальные, похоже, здорово вспотели. Вокруг Петры крутится куча народу, обо мне, похоже, забыли. Правда, она пострадала гораздо сильнее меня. И все равно мне ужасно одиноко. Я сижу один; медики осматривают Петру. Интересно, как там Калли. Значит, она успела добежать до опушки и позвать на помощь. Где она сейчас? Я озираюсь по сторонам, надеясь увидеть человека, который не так занят. Но все суетятся, носятся туда-сюда, а я сижу и наблюдаю. Петру кладут на носилки, и она взмывает над холмом — ничего страшнее я еще не видел. Вертолет похож на огромную хищную птицу, а Петра — на птенца, которого птица схватила когтями. Сегодня я навидался всякого, но такое… Мистер Грегори куда-то запропастился. Представляю, что он сейчас чувствует. Наверное, ему хочется схватить носилки с дочерью и уложить назад, на твердую землю.

Мы все следим, как вертолет снимает Петру с вершины. Через минуту носилки втаскивают в вертолет, и он улетает в Айова-Сити. Интересно, как мы спустимся вниз?

Антония

Я настаиваю, что поеду в карете скорой помощи вместе с Калли. Теперь я глаз с нее не спущу! Правда, не очень хочется оставлять Бена одного, но Луис обещал привезти его ко мне живым и невредимым. Бедный Бен, вечно ему приходится самому стоять за себя. Во мне просыпается огромная злость. Проклятый Гриф! Вот так всегда… Он бросает меня в трудную минуту, и приходится разбираться со всем самой. Его не оказывается рядом, когда он мне нужен!

В машине Калли сразу засыпает. Ей проверяют пульс, измеряют давление. Медик скорой, пожилая женщина с добрым лицом, ободряюще улыбается мне.

— С ней все будет хорошо, — говорит она. — На первый взгляд все травмы поверхностные. Конечно, в больнице ее осмотрят как следует и вымоют. А пока поставим ей капельницу, у нее явные признаки обезвоживания. — Она смазывает руку Калли спиртом и ловко втыкает иглу. Калли едва заметно дергается. Я вздыхаю с облегчением, и добрая женщина вопросительно смотрит на меня. — Что там произошло?

— Не знаю, но точно ничего хорошего. — Я смотрю на Калли. Моя девочка — единственная, кто может точно рассказать, что случилось на холме за Бродяжьим оврагом. Интересно, заговорит ли она или снова замкнется в молчании? — А можно ехать побыстрее? — спрашиваю я.

Моя собеседница качает головой.

— Мы включаем спецсигналы, только если жизнь пациента под угрозой, — оправдывается она.

— Мой сын до сих пор где-то там, наверху. Чем скорее я устрою Калли, тем скорее вернусь сюда и выясню, что случилось с Беном.

— Мужчина на снимке — их отец? — спрашивает медсестра, и я вслушиваюсь в ее голос. Ищу в нем осуждающие нотки и не нахожу.

— Да, но сейчас его нет, он уехал на рыбалку. Никак не могу до него дозвониться, — объясняю я.

— Жалко. — Медсестра снова смотрит на Калли. — Сколько лет вашему мальчику?

— Двенадцать, — отвечаю я, придвигаясь ближе к Калли.

— Его ищут?

Я киваю.

— На холме еще одна маленькая девочка. Что бы вы сделали на моем месте? — спрашиваю я добрую женщину, которая как будто сочувствует мне.

— У вас есть родственники в городе?

— Нет, никого.

— А друзья, которым вы могли бы позвонить?

— Нет, — шепчу я и в который раз цепенею. Как же я одинока! Одинока даже в родном городке.

— Меня зовут Роуз Кэллахан, моя смена заканчивается в десять, — говорит она. — Как только врачи осмотрят Калли и переведут ее в палату, я с удовольствием с ней посижу. Ее наверняка оставят в больнице на ночь — на всякий случай. Девочка сильно обезвожена, она весь день провела на жаре в лесу. Вот, видите, если ущипнуть ее за руку, кожная складка не сразу расправляется. У нее нарушение кожного тургора. Это быстро проходит, но за ней нужно понаблюдать. Если вам нужно будет куда-то съездить, звоните мне. Я с удовольствием посижу с ней.

Я не знаю, что мне делать, и поэтому молчу.

— В больнице меня все знают, спросите кого хотите. У меня трое внуков, но они живут далеко, на Западе.

— Не знаю… — нерешительно говорю я.

— В общем, если надумаете, звоните. Я дам вам свой телефон. Не стесняйтесь, звоните в любое время. Я сейчас тоже осталась одна. Вы местная?

— Родилась и выросла в Уиллоу-Крик.

Мы подъезжаем к приемному покою, Роуз записывает телефон на клочке бумаги и дает мне.

— Значит, договорились. Если вам что-то понадобится, сразу звоните.

— Хорошо, спасибо.

К нам подходят санитары — они осторожно выносят Калли из машины и катят ее в отделение неотложной помощи, а Роуз и ее напарник рассказывают им, что случилось с Калли.

— Это Тони Кларк, мать Калли, — сообщает Роуз.

— Пойдемте со мной, миссис Кларк, — приглашает медбрат, и я следом за ним иду в смотровую. На ходу оборачиваюсь, чтобы помахать Роуз рукой, но она уже ушла. — Расскажите, что случилось с Калли, — просит медбрат.

— Я не знаю, что именно с ней случилось. Утром ее не оказалось в собственной комнате; мы нигде не могли ее найти. Еще одна девочка, Петра Грегори, до сих пор где-то в лесу. Полиция весь день ищет их. Моя дочь выбежала из леса… вот такая. — Я показываю ее исцарапанные, посеченные ноги, окровавленные ступни, грязную ночную рубашку.

— Она сумела рассказать, что с ней произошло?

— Нет. — Я качаю головой. — Но она произнесла имя брата, «Бен». Он до сих пор там.

Медбрат смущенно смотрит на меня:

— Значит, оба ваших ребенка пропали?

— Нет, Бен не пропадал. Пропали только Калли и ее подружка. Бен отправился их искать. Калли вернулась без Бена… Его пока нет. — Я так устала; мой рассказ даже мне кажется бессмысленным. — Их сейчас ищут полицейские.

— Не волнуйтесь! — успокаивает меня медбрат. — Полицейские скоро обязательно приедут сюда. Им наверняка хочется допросить Калли и выяснить, что случилось. Но мы успеем осмотреть и выкупать ее.

— Хорошо, спасибо, — говорю я.

— Доктор Хигби сейчас придет. — Медбрат оставляет меня в ярко освещенной смотровой наедине с Калли. Я подхожу к дочери и убираю с ее лба слипшуюся челку.

Калли пытается свернуться в комочек, но стол, на который ее уложили, очень узкий. Она засовывает в рот грязный пальчик. Каждые несколько секунд ее веки подрагивают, как будто она хочет открыть глаза.

За спиной у меня распахивается дверь. В смотровую входит мужчина — наверное, врач, потому что на нем белый халат. Он совершенно лысый; его лысина блестит под яркими лампами дневного света. На нем очки в красной оправе и галстук со смеющимися рожицами.

— Я доктор Хигби, — представляется он, протягивая мне руку. Хватка у него крепкая — совсем как у Грифа, я даже невольно вздрагиваю. — Рассказывайте, что тут у нас, — говорит он, глядя сверху вниз на Калли. Малышке холодно — она заворачивается в простыню, пытаясь согреться.

— Это Калли Кларк, а я — Тони, ее мать. Она весь день плутала по лесу. Не знаю, что с ней случилось.

— В таком виде ее и нашли?

— Она сама вышла из леса, но она была измучена. Едва ее посадили в машину, она сразу заснула.

Доктор Хигби сверяется с записями в карте, которую он держит в руке.

— Пульс, дыхание, температура, давление у нее в норме. Давайте осмотрим ее и поймем, с чем мы имеем дело. Придется разбудить ее, миссис Кларк, — продолжает доктор, как бы извиняясь. — Если она проснется и скажет, что у нее болит, мы скорее сумеем ей помочь. Пожалуйста, разбудите ее сами. Девочка еще испугается, если, проснувшись, увидит мою страшную физиономию. — Доктор улыбается.