Мистер Писатель - Лиза О

– Уверен, это были просто «вклады в кампанию».

– Куском, который он наверняка выцыганил у говнюков Линвилей, используя мой дом как стимул.

– Это просто предположение.

– Ну да. – Такер провёл ладонью по сильно заросшему лицу. – Не уверен, что ты хочешь от меня услышать. Боже, я так сожалею, что мой засранец дед надул твоего братца? Это, конечно, поможет. А нельзя привлечь его за мошенничество или типа того?

– На данный момент, даже если я найду Джонаса Линвиля, вряд ли он захочет говорить. А если и захочет, ничего кроме его слов к делу не пришьёшь. Твой дед слишком умён, чтобы оставлять бумажный след. В любом случае у меня нет оснований для проверки контракта.

– У меня есть. – Уилл вскинул брови, и Такер добавил: – Ты же хочешь посмотреть мои копии документов.

– Ну, коли ты сам предложил…

У Такера вырвался смешок.

– Говорю же, у меня на руках обычный контракт аренды. Но гляди на здоровье, вдруг я что упустил.

– Буду очень признателен.

– Один вопрос. С чего ты взял, что я ни при чем?

– А каким образом вскрылось нарушение обязанностей доверительным собственником?

Такер округлил глаза:

– Даже не собираюсь спрашивать.

– Моя информационная сеть очень велика и может глубоко проникнуть.

– Знаешь, если дед пообещал дом Линвилям, а я их выселил, просто удивительно, почему они не орут о предательстве.

Уилл тоже об этом думал.

– Моё мнение? Они знали, что сделка грязновата. А если и не знали, не те они люди, чтобы обделывать делишки законным путём.

– Иными словами, мне нужно начинать беречь задницу. – Такер посмотрел в сторону прилавка.

– Вдобавок к попке Сары? – Он нахмурился, и Уилл позволил губам сложиться в ухмылку: – Что? Я, по-твоему, слепой? Знал, что рано или поздно ты к ней подберёшься. Но… Такер? – Ухмылка стала ледяной. – Сара мне как сестра. Обидишь её – и Джонас Линвиль станет не единственной угрозой твоему заду.

Глава 14

На экране зловеще мигал курсор, словно пульсируя в унисон с головной болью Такера.

Ворча себе под нос, он дотянулся до бутылки с водой, сделал большой глоток, а затем ощупал скулу.

Хоубейкер накаркал. Глаз жутко болел.

В остальном, нельзя сказать, чтобы разговор с копом сильно его удивил. Разве что подачей, но вовсе не предположением, будто дедуля дурачит людей. Ведь, кажется, именно этим старый хрыч в основном и занимался.

А вот о чём Уилл не упомянул (но до чего Такер достаточно быстро додумался сам), так это о том, что с тех самых пор, как они начали сдавать дом, в основном именно дед решал, кто тут будет жить.

Ублюдок. Он просто не мог выпустить из рук эту последнюю ниточку контроля.

Такер подумал о гордости, которую испытывал, справившись с трудностями без денег Петтигрю. Но если дед использовал дом в своей очередной схеме, то имелись все шансы, что как минимум часть средств все эти годы поступала вовсе не от настоящих арендаторов, а от него.

Как раз такие штучки и могли доставить старику удовольствие.

Кипя от гнева, Такер схватил договор аренды, который раскопал среди своих бумаг по просьбе Хоубейкера. Однако, как он и предупреждал, всё выглядело абсолютно стандартно. Ни слова об отсрочках платежа или сбережении имущества, или о каких-то других условиях, которые дед, возможно, обговорил с этими идиотами.

И вообще не факт, что обговорил. Одна фраза Линвиля и отсутствие рекламы о сдаче дома – это ещё не неоспоримые доказательства.

Однако Такер склонялся к мысли, что если кто-то ходит вперевалку, плавает и крякает, то это, скорее всего, утка. Индуктивное мышление, чёрт возьми!

Засунув документ в ящик – с глаз долой, – он сосредоточился на экране. Сроки неотвратимо приближались. И то, что скоро выходит другая его книга, не повод забрасывать работу над этой.

Такер завис на ключевой сцене: ретроспекции автокатастрофы, что положила конец надеждам главного героя на выдающуюся футбольную карьеру и оборвала жизнь его подруги. Редактор остался недоволен первоначальным наброском, дескать, эмоции главного героя отражены слишком поверхностно, и надо бы копнуть глубже, сделать боль героя – как былую, так и нынешнюю – более осязаемой.

Но стоило начать описывать агонию бедолаги с отказавшими ногами, зажатого в искорёженной тачке, пока любимая медленно истекает кровью, как эта умирающая девушка открывала рот и говорила: «Синдром женщин в холодильниках!»

Такер раздражённо отодвинулся от стола.

Да что бы Сара понимала! Лишь то, что она владелица книжного магазина и, безусловно, весьма начитана, а ещё то, что Такера к ней неудержимо тянет и между ними явно что-то намечается… В общем, всё это не значит, будто он должен прислушиваться к её мнению.

Смерть – часть жизни, и если она уносит дорогого тебе человека, это, чёрт побери, более чем веское основание для перемен. Такер испытал это на собственной шкуре.

И разве так уж странно, что многие авторы используют смерть в качестве сюжетного хода?

Запустив руку в волосы, Такер прошёлся по новеньким, самолично замененным половицам и выглянул в окно. Сквозь кроны деревьев небо казалось таким пронзительно-синим, что глаза болели.

Неужто он стал предсказуемым? Мыслит шаблонно? «Так по-мужски»?

Такер потер переносицу. Раньше он всегда обращался за советом к маме. Она была его первым читателем, группой поддержки, другом. И дьявольски дотошным критиком, когда надо.

Боже, как ему её не хватало!

Сознавая, что уже сделал первый шаг по скользкому склону, ведущему в пропасть меланхолии, Такер заставил себя вернуться в реальность.

Ладно. Он просто на минутку сыграет собственного адвоката дьявола.

Что, если девушка не умрёт? Что, если оба героя выживут, но чувства их остынут вследствие его беспомощности, потери идентичности – что практически равносильно смерти, – и герой просто её оттолкнет? Что, если спустя годы он наконец-то сможет заново открыть своё сердце, но не новому пламени, а всё ещё тлеющим искрам прежней любви?

– И что, теперь я пишу для “Арлекина”?

Разозлившись, Такер снова уселся в кресло и уставился на экран. Побарабанил пальцами по коленям. Мысли его вернулись к утренним событиям. Тело отозвалось на тот горловой звук, который издала Сара, когда он её поцеловал.

Прежде чем сказать Такеру, что она не приняла в продажу его книгу, потому что сочла её нагоняющей тоску.

– Чёрт!

Он провел рукой по лицу. Возможно, триллеры и любовные романы продавались бы лучше, но он пока не мог принести в жертву своё творческое видение во имя предпочтений масс. А потому Такер опустил пальцы на клавиатуру и следующие тридцать минут провёл, описывая – может, стоит сделать её рыжеволосой? – медленную и мучительную смерть девушки.