Хольмградская история 3 - Демченко Антон

Глава 3. Где сердце успокоится...

   Проснувшись следующим утром на широкой лежанке, я попытался встать и едва не навернулся с почти двухметровой высоты. И честное слово, мое состояние было совсем не похоже на похмелье, которое, в отличие от фирменной наливки Ольги, самогон ее мужа-медведя вполне предусматривал... Ну, разве что, чуть-чуть. Но, с какого перепоя так кружится голова?!

   Я медленно, стараясь не расплескать расплавленный свинец в моем черепе, опустил голову обратно на подушку, и чуть не застонал... Идиот! Точнее, контуженный идиот! В прямом смысле этого слова. Трудно было догадаться, что произойдет с моей несчастной головой при наложении похмелья на контузию? Хоть бы хозяев предупредил, так ведь нет...

   С другой стороны, когда бы я успел это сделать? Отказаться от приветственного угощения? Это ж обидеть хозяев. А что Антон, что Ольга, к старым традициям относятся трепетно, так что могли действительно отказать от дома. А выпив наливку... В общем, понятно. Будем считать, что внутренний адвокат оправдал внутреннего же пьяницу, и тот отделался устным выговором, вместо общественных работ...

   - Эй, твое сиятельство, ты там живой? - Прогрохотавший прямо над ухом, голос хозяина дома, заставил меня дернуться, отчего виски прострелила совершенно сумасшедшая боль, и во рту появился отчетливый привкус крови. Вот счастье-то... Я тихо зашипел и поднявшийся на приступку, хозяин дома окинул меня обеспокоенным взглядом. - Э-э, Виталий, да ты что-то совсем плох. Мать, поди сюда, кажись это по твоей части.

   - Рассол на столе. - Откликнулась откуда-то из-за печи Ольга.

   - Да не, тут не похмелье... тут что-то серьезнее. Ну, кому говорю, иди сюда! - К концу фразы, Антон, только что лосем не ревел. Хм, действительно, беспокоится. Иначе б на жену голоса ни за что не повысил... ну, до тех пор, пока она в его дела не лезет... Уж это-то я знаю, наверняка. Не первый год с этой семьей дружу.

   - Вот, как отхожу ухватом, чтоб горлО дома не драл. - Треснув мужа полотенцем по спине, Ольга все же прислушалась к его словам и, встав на приступку, попыталась взглянуть на меня... Вот только не с ее ростом. Нет, так-то Ольга, женщина высокая, но не настолько же... Но она тут же нашла выход из положения. - Так, косолапый. Тащи лавку. Да смотри, стол по дороге не свороти!

   - Несу-несу. - Тут же присмиревший, Антон, действительно, эдаким кабанчиком метнулся к стене и, легко подхватив тяжеленную дубовую лавку, на которой человек пять усесться могут, в момент притащил ее к печи. Ольга тут же вспрыгнула на подставленную мебель, легко, будто девчонка. Ну да... на шестом десятке... вот только, кроме тех, кто видел ее паспорт, этого никто никогда не скажет, да и видевшие сию бумагу, промолчат. Больше чем на тридцать лет, супруга Антона не тянет. Да и по нему не скажешь, что кузнец уже больше шестидесяти лет землю топчет. Седина, и то возраста не выдает. Поскольку немного ее.

   За этими мыслями, я, наконец, смог отрешиться от пульсирующей боли, но тут Ольга кольнула меня своим беспокойством.

   - Ой-ей-ей-ей-ей! Что ж ты, обормот великовозрастный, вчера промолчал-то?! Да и я дура, сразу не присмотрелась. - Ольга всплеснула руками и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, рявкнула на весь дом. - Герда! Людмила! Лана! Немедленно сюда! Стол готовьте, будем нашего князюшку лечить. Да живее, клуши неповоротливые! Ну!

   Тут же откуда-то раздался дробный перестук каблуков, захлопали, заскрипели двери. Загремели какие-то ведра и еще не пойми что...

   Прислушавшись к этому гвалту, Антон посопел и предпринял попытку тактического отступления.

   - Ну, я тут только мешать буду. Пойду, день на дворе, негоже дела оставлять. - Прогудел он, начиная пятиться к двери.

   - Ку-уда?! А кто Вита перетащит? Я, что ли? - Уперев руки в боки, мокошева ведунья требовательно уставилась на мужа.

   - Да ладно, ладно. Что ж я, не понимаю, что ли? - Тут же вздохнул Антон.

   - Ну, сущий медведь. Такой же ленивый и хитрый. - Пожаловалась мне Ольга, на что ее муж только весело фыркнул.

   - Ночью, ты меня не из-за того медведем звала. - Усмехаясь в усы, прогудел Антон.

   - Это да, уж прижмешь, так прижмешь. - Почти мечтательно протянула женщина, но тут же покраснела и вновь дотянулась до мужа мокрым полотенцем. - Тьфу на тебя, охальник! Эй, девки, вы что, заснули там, что ли?!

   Нет, не уснули. Влетели в горницу заполошной стайкой, нагруженные какой-то посудой, свечками, и еще черт знает чем. На выскобленный до белизны стол, с легким хлопком, легла расшитая красными узорам льняная скатерть, явно не праздничного, а ритуального толка... и я, неожиданно для самого себя заинтересовался предстоящим действом. Вообще, использование вот таких предметов, в естествознании почти не встречается, а в старых школах, секретами их создания и ритуалами, в которых применяются такие вещи, знатоки делятся крайне неохотно...

   - Что, глазки засияли? А вот не будет тебе секретов. - Усмехнулась Ольга, заметив мой интерес, и пояснила. - Не от скаредности, Витушка, не думай. Просто не про вас, мужчин, такая вот наука. Неужто, Заряна не говорила?

   - Говорила. - Вздохнул я, морщась от накатывающей боли.

   - Вот и ладно. А пока, поспи, болезный, поспи. - Теплая сухая ладошка ведуньи легла мне на лоб и я еще успел услышать, как она просит мужа перетащить меня на стол, а потом... уснул, как младенец. При всех моих щитах!

   Проснулся уже вечером, отдохнувшим и... здоровым, все на той же лежанке. Удивленно покрутил головой и, поняв, что она и не думает напоминать о контузии, собрался уже выбраться из-под медвежьей полости, чтобы спуститься на грешную землю и найти в печи что-нибудь съедобное, но тут услышал разговор хозяев дома и решил повременить с вылазкой за провиантом.

   - Ты утреннюю газету видала, Олюшка? - Тихий гудеж Антона, чем-то напомнил жужжание пчелиного роя... очень большого роя.

   - Когда? Сам же видел, по дому полдня возилась. А тут еще и лечение Вита... - Вздохнула его жена.

   - От. А я, пока подмастерья кузницу готовили, прочел. М-да. - Звякнул ложкой о чугун, Антон и, прошелестев бумагой, договорил. - Вот, взгляни сама.

   - Антоша, мы за столом. Убери этот листок. Вечером почитаю. - Недовольно проговорила Ольга, но...

   - Нет. Лучше, прочти сейчас. Это важно. - В голосе кузнеца добавилось стали и жена со вздохом, отложила в сторону ложку. По крайней мере, именно так я определил этот стук. Затем зашелестели листы газеты.

   - Ох!

   - Прочла? - Глухо спросил Антон.

   - Да... Теперь понятно... - Тихонько вздохнув, заметила Ольга, и осеклась. - Антоша, что ж нам делать-то?

   - А что? В порядок его приводить. Ежели там у него и жена и дети были, то, сама понимаешь...

   - Тошенька... - Каким-то придушенным голосом, вдруг выдавила Ольга. - А я ведь, когда его лечила, ничего не нашла.

   - То есть? - Не понял кузнец.

   - Ну, что же ты... А хотя, да. Тебе-то откуда знать... - Проговорила ведунья и принялась за пояснения. - Когда муж и жена, словно две половинки, связаны, уход за Кромку любого из них, для второго страшной и очень долгой болью оборачивается, телесной и душевной. И если с телесной болью справиться еще можно, то сердечную унять нельзя никак. Ждать надо, пока сама пройдет... Лет через пять.

   - И?

   - Так вот, боль телесная у князя... ну ты сам видал утречком, а вот душевной боли нет и в помине. Только тоска дикая... - Голос Ольги становился все тише и тише.

   - Мать, раз уж начала, то договаривай. - Рокотнул кузнец. - Что значит, должно быть, но нету? Объяснить можешь?

   - Могу... Вот только тебе это не понравится. Да и мне, если уж на то пошло... - Голос Ольги стал сухим и надтреснутым. - Тоска эта... ожидание. Понимаешь, медвдедушко? Он ждет встречи с ними. Скорой встречи. Потому и боли нет.

   - М-маать! Да ты что говоришь! - Загрохотала лавка, затопали сапожищи сорок последнего размера, с гулом впечатываясь в толстенные доски пола. - Сам за Кромку?

   - А ну сядь! Гостя разбудишь. - Зашипела Ольга.

   Вот так беседа... Я плюнул на все и, демонстративно, в голос зевнув, принял сидячее положние.

   - Доброго вечера, хозяева. - Спрыгнув на пол, я прошлепал босыми ногами по широким теплым доскам и, не стесняясь своего полуголого вида, кивнул застывшему посреди горницы Антону и сидящей за столом, нервно скатывающей в комок газету, Ольге. - Простите за наглость, но... поесть у вас найдется? А то в животе, кишка кишке бьет по башке.

   Хозяйка дома, тут же заохав, подхватилась, и принялась доставлять на стол блюда. Антон, смущенно покосившись на меня, поправил откинутую им в порыве, лавку и, усевшись, хлопнул по ней ладонью.

   - Садись, Вит. Поснедаем, как дед мой говаривал. Ложку-то, не потерял? - В ответ, я растянул губы в улыбке и, мысленно оглядевшись, подманил к себе до сих пор сохранявший мой ментальный след, липовый столовый прибор. Ложка вылетев откуда-то с лежанки, оказалась в моей руке. Старательно обтерев ее полой нательной рубахи, кладу ее рядом с собой. Антон фыркает и косится на меня. Да-да, я знаю, что все сделал правильно... и нечего так на меня смотреть. Я вовсе не собираюсь "идти за Кромку" прямо сейчас.