Око Всевышнего (сборник) - Владимир Васильев

– Значит, не успел…

По его команде черные плащи перерезали стягивающие ло Вима веревки. Охотник стоял всего несколько секунд, потом рухнул, прямой и негнущийся, как столб. Старик поморщился:

– Людская кровь… Помогите ему!

ло Вима некоторое время массировали сильные и умелые руки черных плащей, возвращая жизнь онемевшему телу.

– Твой клан преследует носителей древнего знания?

Вопрос прозвучал почти утвердительно.

ло Вим грустно кивнул. Когда логвит Ант узнал о браслете, отца едва не зарубили в первые же минуты. Правда, стражи ничего не нашли и последовало лишь изгнание. ло Вим видел из-за второй кромки как отец, поймав ветер, ссутулился под рыжими крыльями и навсегда канул за край. Тогда ло Вим снова плакал, совсем как ребенок, хотя не знал слез уже много лет. А сколько ему перепало за меч! Стражи исходили злобой при виде ажурной гарды и мерцающего клинка. Логвит Ант уже несколько раз намекал, что изделиям древних не место в этом Мире…

Наверное, на Листах скоро вовсе не останется вещей, сработанных древними мастерами, ведь почти все кланы похожи на клан Анта. ло Вим других не знал, иначе уже давно сбежал бы. Как ни тянуло к Семье и клану, браслет властвовал над ним с куда большей силой. И еще… Сбежать… Еще…

Пробуждение было подобно удару грома. ло Вим стоял на коленях; в глаза ему пристально глядел седовласый старец. Зрачок в зрачок. ло Вим потерялся где-то во взгляде старика, а тот проник глубоко в ло Вима, завладел мыслями, поселился в желаниях и надеждах.

ло Вим съежился, почувствовав, что перестает быть самим собой. Но в тот же миг старец исчез из его сознания, оставив после себя странную пустоту и холод. Внутри словно сквозил зимний ветер.

– Ты готов, Хранитель?

К чему?

ло Вим с трудом встал. Тело было странно свежим, но не в меру тяжелым. От вязкого воздуха Низа кружилась голова.

– Готов ли ты служить Высоте?

ло Вим непонимающе воззрился на старика, спрашивающего, в общем-то, даже не у него, а у черных плащей.

– Готов ли подчинить себе браслет и стать последним из нас, замкнув круг посвященных?

– Готов, Мастер! – нестройным хором откликнулись черные плащи.

ло Вим затравленно озирался, а невысокие люди в одеждах ночи, взявшие его в кольцо, пристально уставились на растерянного охотника.

Глаза у них были зеленые, как Листы.

– Тогда слушай Слово, Хранитель!

Это звучало, как песня.

– …мы, парящие в Высоте, дети Листов, держим время за руку!

– …храни последнюю нить, протянутую из вчера в завтра!

– Хранитель станет хозяином, и Солнце склонит перед ним голову, и Мир помашет ладонью, и звезды лягут под ноги!

– …храни и будь сильным; нет напрасной смерти, есть напрасная жизнь! Храни и придут те, кого ждешь!

– Храни, и станешь рядом с ними!

– Звени, Высота!

ло Вим осознал вдруг, что на плечи его накинут черный плащ. День клонился к вечеру – в памяти зиял обидный провал, а голова полнилась звоном, словно его опоили дурманом.

«…последнюю нить, протянутую из вчера в завтра…»

Его вели под руки. Вроде бы – к Листу. Потом каким-то узким ходом; ло Вим запомнил только полутьму да скользкую поверхность под ногами.

«…нет напрасной смерти, есть напрасная жизнь…»

Лист, хвойная зона, поляна, еще поляна. Большая полость. Похоже, главная полость. Ого…

«…держим время за руку…»

Черные плащи заняли места вокруг полости, соблюдая правильные интервалы. Полость вскрыли кривым мечом, потемневшим от времени. Гарды на нем, похоже, никогда не было. Но ло Вим удивился другому: вскрывать главную полость?

«…Мир помашет ладонью…»

Запел ветер – Лист набирал высоту. Вопреки случившемуся, он все-таки взлетел. При вскрытой главной полости.

На руки ло Виму набросили гибкие плетеные веревки. Или желтоватые браслеты? Нет, все же просто веревки. Двое черных растянули его, словно пойманного зубра. В полости клокотал сок; в ноздри лез приторный запах.

«…храни, и станешь рядом с ними…»

ло Вим закричал от боли. Белобородый старик тем же кривым мечом полоснул его поперек груди, рассек куртку и задел кожу. Брызнула кровь.

– Готов ли ты, Хранитель? – изменившимся голосом спросил старик.

Глаза его вновь принялись буравить сознание ло Вима, царапая память и вгрызаясь в мысли. Кровь все текла; один из черных плащей собрал немного в долбленую деревянную чашу и выплеснул в полость. Потом кровью вымазали браслет.

Было больно. ло Вим обмяк, по-настоящему испугавшись; не падал он лишь благодаря веревкам. Старик все больше походил на безумца: размахивал мечом, что-то бормотал, а свежий ветер высоты развевал ослепительно белые одежды.

– Звени, Высота!

И тогда ло Вим понял, что его сейчас убьют. Принесут в жертву непонятным силам, которым поклоняются черные плащи и которые олицетворяет свихнувшийся седой старик. В это не хотелось верить, это казалось нереальным. Чушь, бред, вздор! За что? Он ведь сохранил драгоценный браслет, прятал от глупых стражей… Вот… Вот…

Кривой меч со свистом рассек ветер, вгрызся в трепещущую плоть, вновь обагрившись кровью. Голова ло Вима отделилась от тела и сама упала в разверзнутую полость. В остекленевших глазах застыло равнодушное небо.

Черные плащи отвязали от безвольных рук ненужные уже веревки, сбросили то, что еще совсем недавно было ло Вимом в полость; туда же швырнули и окровавленный браслет.

– Звени, Высота!!

Высота звенела. Звенела могучим ветром, хозяином поднебесья, звенела потоками жаркого света, звенела живой силой свободы. ОН чувствовал ветер грудью. Зеленой тугой плотью. Чуткой тканью Листа. ОН хотел потрогать ветер руками и не мог: рук не было. Было округлое блюдцеобразное тело и смутные ощущения деревьев, едва доносящиеся сверху. Разбираться в них ОН еще толком не научился. Мир маячил внизу, гремел и плевался лавой, бессильный и потому злой. ОН летел навстречу осени.

ОН танцевал в воздушных потоках, огромный и недосягаемый, храня в себе великую тайну – кусочек древнего металла и знания комочка жалкой плоти, именуемой некогда человеком. Лист усвоил без остатка и плоть, и знания, став не просто Листом, но ИМ. В недрах главной полости, в складках черного плаща зрело продолговатое тело, имеющее ноги, чтобы ходить, имеющее руки, чтобы держать меч, имеющее голову, чтобы видеть и доступное общему разуму, чтобы действовать сообща. ОН бережно хранил еще нерожденное дитя, ибо перестал быть просто Листом и просто Человеком. ОН готовился влиться в ряды уже прошедших через это, влиться последним и замкнуть круг посвященных. Влиться и зазвенеть вместе с Высотой.

И тогда зазвенит весь Мир.

Возвращение в небо