Зона. Урок выживания - Ирина Булгакова

— Во, блин, Грек, ты откуда? — У железной двери, снесенной с петель, его поджидал Перец. — Ты никак пикничок решил устроить? Так не торопился бы, мы б тебя подождали до утра.

Перец стоял у порога и ухмылялся, подоткнув руками бока.

Проводник постарался, чтобы вздох облегчения, вырвавшийся у него, не получился бы слишком шумным. Макс, стоявший поодаль, восстанавливал дыхание. Глаза его лихорадочно блестели. Самым стойким оказался Очкарик. По нему вообще было незаметно, что только что парень одолел нелегкий переход.

— А где этот? — вскинул голову Перец. — Потерялся по дороге?

— Идет.

— Добро.

— Думаешь, оторвались? — с надеждой спросил Грек.

— От снорков? С-час тебе, оторвались. — Перец поднял указательный палец. — Слушай.

Вместо того, чтобы слушать, первым делом проводник осмотрелся.

Половина слабо освещенного зала была забрана решеткой. Звенья уходили вверх, надежно прикрепленные к потолку. Кое-где наверху зияли дыры. Все пространство за решеткой было поделено на вольеры. В каждом таком отсеке в пол были вставлены металлические поддоны, наподобие тех, что применяют при разделке скота. Ржавые полосы покрывали дно желобов, ведущих к стоку.

С первого взгляда Греку показалось, что выхода из зала нет. Вернее он существовал, но был завален рухлядью — громоздкими шкафами, отдаленно напоминающими старинные электронно-вычислительные машины.

Что же, Перец хочет предложить быстренько разобрать весь этот хлам?

Проводник обернулся на сталкера в поисках ответа и тут только услышал: грозное, хриплое, еще на грани слышимости, но с каждой секундой приближающееся рычание.

— Суки, — восхитился Перец. — Быстро стали передвигаться. Делать нечего, придется уходить еще глубже, на уровень вниз.

— Глубже? — вырвалось у Грека. — Еще глубже?

— А то, — усмехнулся Перец. — Нет больше выхода за заводом. Так бывает. Другой будем искать. — Он глянул за спину Греку и покачал головой. — Наконец-то. Парень, ты счастливчик. Еще минута, и нас бы здесь не было.

Грек посторонился, пропуская легкого на помине Краба. Его трясло. По всей видимости, ему не повезло в котельной. С мокрой куртки стекали капли, бурые повязки на ногах сбились и болтались у щиколоток наподобие спущенных носков. Он тяжело дышал и, не останавливаясь ни на секунду, тискал в руках автомат.

И вдруг без предупреждения, без грозного рыка и хрипения, в щель между хламом, перегораживающим выход, и потолком, высунулась морда в противогазе. Длинные когти заскребли по бетонной стене, оставляя глубокие царапины.

— На твоей совести, — буркнул Перец, бросив на Краба злой взгляд. — Из-за тебя не успели. Живо, — он бросился вперед. — Десятая клетка, там дырка в решетке. И крышка люка! Сворачивайте вентиль, да побыстрее!

Сталкер на бегу вскинул автомат. Длинная очередь прошила массивный шкаф. Глухо всхрапнул снорк и исчез. Но не надолго. Из других, всевозможных щелей уже лезли лапы, стальными когтями раздирая рухлядь.

— Нашел! — крикнул Очкарик и не дожидаясь приглашения нырнул в дыру, образованную отогнутыми в стороны звеньями решетки. За ним следом втянулся Макс. Грек швырнул туда же едва передвигающегося от усталости Краба. Только потом обернулся.

Конструкция, сдерживающая натиск снорков, дрожала. Тряслись шкафы, разбитые панели ЭВМ, хлопали уцелевшие створки. Гора хлама готовилась рухнуть в любой момент.

Автомат в руках Перца огрызнулся огнем. Первому же снорку, вырвавшемуся из темноты завала на свободу не повезло. Его срезало в прыжке. Но дорога была проложена. Один за другим в зал выбирались твари.

— Чего копаетесь! Живее! Вниз! — орал Перец, отступая к решетке.

Макс поднял наконец крышку и первым погрузился в лаз. Очкарик держал над ним фонарик, пока Макс спускался по скобам, вбитым в бетон.

Снорки расползлись по залу как тараканы. Часть из них карабкались по решетке, находили многочисленные дыры и переползали из отсека в отсек. Перец палил короткими очередями, ловко меняя опустошенный магазин на новый.

Проводник стоял возле люка, дожидаясь, пока скроется внизу Краб.

— Перец! — крикнул Грек. — Давай скорей, прикрою!

Сам вздернул автомат и выстрелил в голову снорку, бросившемуся Перцу под ноги. Воспользовавшись поддержкой, сталкер передвинул на спину автомат и протиснулся в дыру.

Грек ступил на скобу, готовясь к спуску. Перец поднялся на ноги и бросился к люку.

Оставаясь в неведении относительно опасности, угрожающей Перцу, скрылся из виду проводник.

Он не видел, как сверху на сталкера упал снорк. Перец повернулся, вскинул автомат, однако выстрелить не успел.

Этот снорк, на порядок мощнее остальных тварей, бить по ногам не стал. Он резанул острыми когтями Перцу по животу. Сталкер нажал на спусковой крючок, вбивая пули в стекла противогаза.

Но было поздно. Перец замер, зажимая руками разорванный живот. Скользя между пальцами полз из чрева бурой змеей кишечник.

Грек спускался, когда на голову ему обрушился Перец. Тяжелое тело едва не сбросило вниз. Он до боли в суставах вцепился в железные скобы, еще не до конца осознавая, что произошло. За шиворот, обжигая кожу потекла горячая кровь. Струи текли по спине, заливали лицо.

Перец успел закрыть крышку люка, но часть кишечника осталась снаружи.

Грек спускался, изо всех сил удерживая на плечах тяжелое тело. Вслед за ними, пристегнутая крышкой люка, липкая от крови, тянулась грязно-бурая лента кишечника.

КРАСАВЧИК

Последние капли воды из фляги сталкер стряхнул в рот. Судорожно глотнул. Пересохшее горло дернулось, не пропустив внутрь ни капли влаги.

Изрытая ногтями земля хранила следы вчерашнего нервного срыва, когда выпита была фляга с коньком. Вместо ожидаемого расслабления, алкоголь возымел обратный эффект. Граммов двести не больше, так, пустяк — только раззадорили. Орал истошно, как мартовский кот, ругался последними словами, которые удалось вспомнить. Швырял в радужную оболочку всем, что попалось под руку. А попались рюкзак, банка тушенки, да контейнер с артефактами. И сразу вместе, и каждый в отдельности. Дошел до того, что тыкал в мыльный пузырь острым ножиком и выпустил с десяток пуль. Короче, отдыхал по полной, и ни в чем себе не отказал.

Что греха таить? Была, была опасная мысль запихнуть в рот дуло пистолета и выстрелить, раз и навсегда покончив с мучениями. Что его остановило — неизвестно. Во рту до сих пор стоял металлический привкус и перебить его теми жалкими каплями воды было невозможно.

В общем, мышеловка должна им гордиться. Не секрет, что аномалии подпитываются за счет пойманных жертв. Иные выкачивают кровь до капли. Например, изнанка. Не сразу, конечно, очень медленно, чтобы надолго хватило. А бывает и сразу. Среди останков, обработанных в той же птичьей карусели, вы вряд ли отыщете хоть каплю влаги. Вакуумные ямы превращают трупы в мумии, а комариные плеши со временем не оставляют вообще ничего. Только тень, вжатую в землю.