Любовь в наследство - Элизабет Эштон

Усилие, чавкающий звук — она вылетела из своего заточения и упала к ногам Армана. Он ловко освободил ее от лассо, поднял и усадил на спину Бьянки. Девушка вся дрожала и с ног до головы была покрыта тиной и грязью.

— Крепко держитесь, если не хотите погибнуть, — сказал он, и Джулия ухватилась за высокую луку седла.

Арман, держа Бьянку за уздечку, шагал рядом. Джулия смутно понимала, что он не мог быть здесь, он истекал кровью среди топей на окраине поместья… Но девушка слишком устала, чтобы ломать над этим голову. Достаточно того, что Арман здесь, невредимый, что он пришел, чтобы ее спасти, и они вскоре будут в безопасности.

В полусвете заката и луны, в едком тумане они, казалось, крались, едва передвигая ноги, по какому-то призрачному царству. Джулия чувствовала рядом с собой крепкое, напряженное тело Армана. Он тихо говорил лошади ободряющие слова, и Бьянка, низко опустив голову и втягивая широкими ноздрями запах земли, упорно брела по воде, ни разу не споткнувшись. Наконец Арман остановился с долгим вздохом облегчения.

— Слава богу, мы на твердой земле, — сказал он, протягивая к девушке руки, чтобы помочь ей спуститься. — Но все же это неподходящее место для ночлега.

Когда дрожащие ноги Джулии коснулись земли, она почувствовала огромное облегчение. Теперь они были вне опасности, и Арман принялся приводить ее в порядок, быстро и умело стирая пучком травы следы грязи с ее ног. Затем он заставил Джулию выпить глоток бренди из своей фляги, и пощипывающее тепло побежало по ее венам. Отстегнув от седла одеяло, Арман набросил его на плечи девушки и крепко прижал ее к себе, передавая свое тепло. Нежно поглаживая пальцами ее шею, он все время повторял на разных языках слова нежные, ласковые, слова любви:

— Carissima [33], ma mie [34], mon coeur [35], amado [36] …

И что-то еще по-цыгански. Она начала оживать, и огромная волна радости затопила ее сердце. Он беспокоился о ней, он не был безразличен. Она положила ладони ему на грудь и прильнула к нему, зарыдав. Наконец она успокоилась. Всю свою жизнь Джулия будет помнить эту минуту в свете восходящей луны, когда она вернулась с порога смерти к жизни и… любви.

— Теперь лучше? — спросил Арман. — Думаю, нам пора двигаться дальше. Вам нужны горячая ванна и постель.

Он посадил ее на Бьянку и легко вспрыгнул на круп лошади позади нее. Девушка уютно устроилась в кольце его сильных рук, до подбородка закутанная в одеяло. Кобыла бодро потрусила домой.

— Сегодня неудачный день, — сказал Арман. — Один из моих людей был ранен. Когда мы доставили его на ранчо, обнаружили оседланную Бьянку без всадника и повернули назад — искать вас. Почему вы отправились на прогулку одна?.. Я поехал в сторону гиблых мест, чувствуя, что это последняя надежда… На самом деле это Бьянка нашла вас. Похоже, она знала, где вы. Но как вы оказались здесь? Заблудились?

Она только слушала, что он говорит, вялая и счастливая, опоясанная его руками. Арман крепко держал ее, будто все еще боялся, что болото может отобрать у него спасенную любовь. Она могла все объяснить, но была слишком изнурена, чтобы сейчас восстанавливать в памяти события, которые привели к несчастью. Ей только хотелось ехать вот так, с Арманом, к тому месту, что вскоре станет их домом.

Внезапно смертельный ужас пронзил ее острой болью, развеяв сладостную дремоту.

— Ги! — воскликнула она с мукой в голосе. — Где Ги?

Может, он на дне этой ужасной трясины?

Арман посуровел.

— Ги? — настороженно спросил он. — Ги в Мас. Пакует свои картины.

— Но… но… не может быть… — Джулия не могла поверить, что кузен покинул ее в такой опасности.

— Уверяю вас, он там, — мрачно подтвердил Арман. — Так вы ожидали, что он приедет за вами?

— Кто же еще? — вскричала она и разрыдалась. Ги знал, где она была, он должен был привести туда поисковую группу, чтобы спасти ее, но ничего не сделал. Почему он не приехал? Либо он думал, что она погибла, либо… хотел ее смерти. Смысл всего происшедшего был так ужасен, что Джулия зарыдала еще отчаяннее, совсем убитая горем, и Арман выругался вполголоса. — Я не могу поверить, что он не собирался приходить… — судорожно шептала она. — Нет… он же знал, где я… совершенно одна…

— Успокойтесь, — грубо сказал Арман, — не тратьте свои силы, пытаясь говорить. Несомненно, Ги Кордэ все объяснит вскоре.

Джулия на это надеялась. Внезапно она начала осознавать, что Арман переменился. Волшебство исчезло. Теперь он держал ее жестко и казался раздраженным. Те слова любви, что он говорил, подумала Джулия, вероятно, были просто слуховой галлюцинацией ее переутомленного мозга. Он позаботился о ней так же, как оказал бы помощь любому человеку, попавшему в беду, а то восхитительное чувство, охватившее, казалось, их обоих, когда он держал ее в объятиях, — только мираж.

Джулия продолжала слабо всхлипывать на груди Армана, а он мрачно смотрел вперед. Бьянка неутомимо брела в сторону дома.

Глава 8

В Мас-Боссэ горели все окна. Свет из них лился на толпу сидевших на лошадях мужчин — это были gardiens, вызванные из соседних имений, и весь персонал ранчо. Они кружили под соснами, готовые отправиться на дальнейшие безуспешные поиски, которыми с наступлением темноты бесполезно было заниматься. Марта беспокойно переходила от группы к группе, с тревогой расспрашивая всадников, но те в ответ лишь отрицательно качали головой. Гастона среди них не было — он отправился в госпиталь с человеком, пострадавшим в результате несчастного случая. Оказалось, это был его близкий родственник. Потерпевшего — у него была сломана берцовая кость — привезли на отремонтированном джипе в Мас, где его уже ожидал доктор, а после оказания первой помощи сразу отправили в больницу. Гастон был единственным человеком, знавшим, куда Джулия могла уехать. Кордэ же отрицали, что осведомлены о ее намерениях, хотя их об этом спрашивали еще до появления Бьянки. Потом кобыла нашлась, вся в тине и под седлом, и стало ясно, что Джулия уехала куда-то верхом, упала с лошади и, возможно, утонула.

Когда Бьянка выступила из мрака на освещенный луной двор, неся свою двойную ношу, возглас облегчения пронесся над собравшимися. Они подумали, что он привез бездыханное тело. Марта побежала ему навстречу с удивительной для старой женщины резвостью:

— Месье Арман, вы нашли ее? Она… жива?

Он соскочил с лошади, взял Джулию на руки и вошел со своей ношей в дом. На лестнице их встретил Марсель — он весь вечер стоял там в ожидании, надеясь услышать хорошие новости. До сих пор исчезновение Джулии скрывалось от ее деда, и старый слуга умолял не говорить ему ничего, пока девушку не найдут живой.