Темный огонь (ЛП) - Кристин Фихан

Темпест внимательно осмотрелась, она определенно пришла в тоже место, но Бродрика не было видно. Черное перо плыло по небу, медленно кружась в воздухе, устремляя ее взгляд ввысь. Несколько больших птиц кружили над деревьями, и их собиралось все больше и больше. Ее сердце остановилось. Канюки.

Она уселась на камень, сердце громко стучало.

- Дарий?.- Даже в уме ее голос дрожал, звучал отчаянно и потеряно.

- Я здесь милая.- Голос был сильным и успокаивающим.

- Он умер? Я не хочу видеть его тело. Ты же не убивал его, не так ли?- Умоляюще спросила она, надеясь что это не так, но вдруг ей пришло на ум, что он недавно уверял ее, что Бродрик не сможет причинить им вред и что, ранее, ей не нужно было идти в полицию и писать заявление об попытке изнасилования. Не потому ли он и сказал что нападавшие уже никому не смогут причинить вреда? Знала ли она всегда об этом? Не уверяла ли она себя, что Дарий всегда был нежным и мягким, даже когда он был чересчур властным? Она знала только что он опасный хищник; он так и говорил о себе. Выходит, что когда он сказал ей что она под его защитой, она совсем его не поняла. Дарий - не человек. Он живет по своим собственным законам.- Ты убил его, Дарий?-

Повисла тишина.

- Он умер от своей собственной руки, Темпест, - ответил он наконец.

Она спрятала лицо в ладонях. Мог Дарий как-то повлиять на него, чтобы он застрелился? Она не знала. Настолько ли он могущественен? Он мог принимать разные формы. Убедить хищную птицу спасти ее. Что еще он мог? И хотела ли она знать?

- Ты невообразимо опасен, не так ли?

- Не для тебя, милая. Для тебя - никогда. Теперь иди назад в лагерь и позволь мне отдохнуть.

- Но его тело. Кто-то должен позвонить в полицию. Мы должны отвезти его тело властям.

- Мы не можем, Темпест. Он - член общества наемных убийц. Эти так называемые охотники на вампиров примчались бы, услышь они о его преждевременной кончине, и тогда все мы будем в опасности. Пусть его тут позже найдет какой-нибудь турист, когда мы уедем. Он был не в себе уже некоторое время, так что инцидент признают суицидом, как и должно быть

- Он сделал это сам? - она нуждалась в заверении.

- Любой, кто придет за мной или за принадлежащим мне, - определенно самоубийца, - ответил он загадочно.

Это она решила оставить без внимания.

- А другой напавший на меня мужчина? Он жив?

- Почему ты думаешь, что такой человек должен жить, Темпест? Он охотится на женщин. Причем он делал это в течение многих лет. Что мир нуждается в таком человеке?

О, Боже, она была не в состоянии думать об этом. Почему она не учла последствия пребывания рядом с таким созданием как Дарий?

- Убивать плохо.

Это закон природы. Я никогда не убивал бессмысленно или без разбора. Это утомительно, Темпест. Я не могу разговаривать долго. Возвращайся в лагерь, и мы продолжим эту дискуссию, когда я поднимусь.

В его голосе она почувствовала приказ.

Она одинока. Темпест думала об этом, расчёсывая волосы и задумчиво уставясь в зеркало, висевшее в ванной комнате в трейлере труппы.

Долгая эта ночь оказалась очень похожей на прекрасную сказку. Дарий, мягко разговаривающий с ней в тесной кабине грузовика. Его голос, звучащий совершенной мелодией, рассказывающий интересные фрагменты истории его народа, которые вставали перед её внутренним взором словно живые. Его руки, обнимающие её и проверяющие, в порядке ли ремень безопасности. Тепло его тела, проникающее в неё.

Они ехали несколько часов. Ночное небо, словно проводник, километр за километром разворачивало перед ними ленту шоссе. Голова Темпест склонилась к плечу; девушку клонило в сон. Не имея ни малейшего понятия, что может случиться, она тем не менее чувствовала, что всё в порядке. Дарий - вот благодаря кому она знала, что находится в безопасности, что о ней заботятся. Это читалось в его голосе, в тёплом взгляде его глаз, в том, как он оберегал её.

Темпест громко вздохнула. Ей не хотелось привыкать к этому ощущению: ведь ничто не вечно, и в конечном счёте лучше всегда полагаться на собственные силы. Ей не хотелось запутываться в соблазнительных тенётах, несмотря на их притягательную нежность. Естественно, Дарий слишком силён, чтобы можно было хотя бы рассчитывать на подобное безрассудство, но помечтать-то можно...

Она одинока без Дария. Нельзя сказать, что это чувство ей совсем незнакомо - много раз она уже оказывалась наедине с самой собой в целом мире. Но сейчас всё совершенно иначе: словно она утратила какую-то часть себя, и ни заполнить эту гнетущую пустоту, ни спастись от неё уже не получится.

Она опять встала поздно, в четвёртом часу дня (ещё одна приобретённая плохая привычка!). Это всё из-за ночных переездов. Неудивительно, что труппа днём отсыпается: иначе просто невозможно соблюдать такой сумасшедший график?

Она пристально уставилась на себя в зеркале. Синяк под глазом сейчас должен был бы быть опухшим, болезненным и полыхать всеми оттенками фиолетового, но от него осталось лишь бледное синеватое пятно.

Дарий её вылечил. Стоило только вспомнить, каким именно образом, и тело тут же радостно отозвалось, а краска залила лицо. Гораздо легче было бы думать, что ей просто приснился эротический сон.

Дарий. Она скучала по нему, пока он отсыпался... бог знает где.

Заметив, как вспыхнули при этой мысли глаза, Темпест отшатнулась от зеркала. Хватит и того, что она проторчала невесть сколько времени в душе, фантазируя, словно влюблённая малолетка. Его глаза... его рот... его голос... мускулы, перекатывающиеся под кожей...

- Ради всего святого, - раздражённо и сердито сказала она самой себе, оглядывая богатый интерьер трейлера, - ты ведёшь себя хуже девчонки. Он странный и самонадеянный нахал. Не забывай об этом, когда в следующий раз соберёшься сходить по нему с ума. Он человек, и это само по себе не очень-то хорошо. Но он хуже, чем просто человек. Он... - она замялась в поисках подходящего определения, - ...что-то. Что-то, к чему тебе лучше не иметь никакого отношения. А теперь вернись уже на землю: сходи проверь уровень масла, займись чем-нибудь обычным, рутинным, совсем простым.

Уже начинался рассвет, когда они наконец-то догнали автобус и Дарий отнёс её туда. Глаза девушки были закрыты, но она чувствовала силу его рук и то, как напрягаются его мускулы от прикосновений к её груди. В полосах рассеянного утреннего света она смогла рассмотреть его лицо - чувственное, прекрасное и суровое. Мягко и аккуратно он внёс её в автобус и уложил среди подушек на диван. Нежность, с которой он укрыл девушку стёганым одеялом, навсегда останется в её сердце. А след от лёгкого поцелуя всё ещё словно огнём обжигал ей висок.