Татуировка - Валерий Воскобойников

— Дерьмовый был пацан. Как родители погибли, так и пошло-поехало.

— А что поехало? — вклинилась Агния. Мужчина посмотрел на нее и криво усмехнулся:

— А это вы у его баб спросите, которые ему платили, если, конечно, их найдете… Зрелые женщины, высокопоставленные, на дорогих машинах…

Агнии показалось, что мужчина знает ее тайну и смотрит на нее в упор с особенным намеком. Она даже покраснела от его слов. Но тут заговорила молодая мама:

— А вы что, видели, как они расплачивались? Или вам завидно стало, что к нему приезжали на лимузинах? К вам-то никто даже пешком не ходит. Потому что вы доброго слова женщине не скажете, а он каждой комплимент говорил.

Видимо, этот спор у них продолжался уже давно.

Дмитрий выяснил, что писала заявление о пропаже именно эта молодая соседка. Она видела в окно, как Василия сажали в машину друзья. Может, и не друзья, а просто знакомые. Не в его машину, в чужую. Его слегка шатало, совсем немного, а друзья поддерживали с боков. Он и прежде исчезал, иногда даже на несколько месяцев. Но всегда запирал за собой квартиру. А тут она пошла гулять с ребенком, смотрит — а дверь не заперта. Ей стало страшно, она решила, что к соседу залез вор, и вызвала милицию.

Милиционеры никаких следов ограбления не увидели, заперли своими ключами дверь и ушли. А уже через месяц вызвали ее снова. Оказывается, у Василия Афиногенова умерла родственница, и он должен был поехать в Москву на похороны и за наследством. Однако адвокатша родственницы, которая его знала, так Василия и не дождалась, хотя тот звонил ей сообщить, что едет. И соседка Афиногенова написала в милицию заявление. Тогда в отделении вспомнили, что она их вызывала, и решили взять заявление и у нее.

Явно напоказ, догадался Самарин: мол, мы работаем по этому делу. На его вопросы о друзьях, об особых приметах пропавшего, о каких-нибудь странных обстоятельствах соседка ничего ответить не смогла.

— Но женщин у него, значит, было много? — уточнил Дмитрий.

Тут мужчина раздраженно пожал плечами и, видимо, считая свою миссию выполненной, удалился к себе в квартиру. Но дверь для вежливости не прихлопнул.

— Любили они его. Иногда приедет на лимузине, стоит полчаса у дверей и все звонит, звонит. Не догадывается, что он уже с другой. Что было, то было, — признала соседка. — Так ведь он был киноартистом. Ему даже визитную карточку напечатали особую — там так и сказано: «красавец». Сейчас я вам ее покажу. — И она принесла точно такую визитку, какая была у Агнии.

— Интересная профессия, — согласился Дмитрий, взглянув на карточку. Он протянул соседке свою, где была указана его должность и служебные телефоны. И распрощался обычной в таких случаях фразой: — Если что вспомните или увидите, очень прошу вас, сразу поставьте нас в известность.

ЖУРНАЛ У ПАССАЖИРА МЕТРО

Ольга Васильевна резво стучала мелком по доске. До конца урока оставалось десять минут, ей надо было успеть закончить изложение материала. Она так увлеклась, рассказывая о новейших исследованиях в области клеточных мембран, что, не заметив, потратила на это в два раза больше запланированного времени.

В классе стоял рабочий шум. Это значило, что две трети класса, человек двадцать, были вовлечены в ее рассказ и слушали, глядя на нее во все глаза. Остальная треть, утомленная предыдущими уроками, тихо перешептывалась, изредка перебрасываясь записками.

Ольга вроде бы слышала приближение быстрых шагов к кабинету, но внимания на это не обратила. Неожиданно дверь класса с грохотом открылась, и в проеме ее возникла пожилая учительница литературы.

— Ольга Васильевна! Быстрей в учительскую! Там такое!

В классе немедленно повскакали с мест, и Ольге с трудом удалось их усадить на место. Еще не хватает, чтобы порядок в учительской наводили школьники. Она быстро вышла вслед за пожилой словесницей, еще не догадываясь о том, что там могло произойти.

— Быстрей, быстрей, — торопила ее коллега. Они почти бежали к лестнице, учительская была этажом ниже.

— Да что хоть там?

— Захарьянц!

Добежав до учительской, словесница резко остановилась и пропустила Ольгу вперед. Там происходила невообразимая сцена.

Неразбочиво выкрикивая армянские и русские слова, размахивая указкой, как оружием, перед тяжелым высоким шкафом стояла разгоряченная Ева Захарьянц. А на шкафу — как она только туда забралась?! — стояла испуганная Аллочка.

— У меня отец — Герой Советского Союза! — плача, с акцентом, явно усиленным волнением, выкрикивала Ева. — Мой прадед был полковник царской армии! Я тебе покажу — воровка! Мы честные люди! Мой сын чужая копейка не притронется! Зачем ему твоя паршивая копейка, он сам молодой, может заработать!

— Ужас! Ужас! Какой ужас! — приговаривала пожилая учительница из-за дверей.

А на шкафу, почти под потолком, испуганно всхлипывала Аллочка. Увидев Ольгу, она сразу приободрилась.

— Да не у меня он украл! Вот, — показала она рукой на Ольгу, — у Ольги Васильевны украл! Спросите у нее! — выкрикнула она визгливо.

— Алла! — попыталась одернуть ее Ольга. Но было поздно.

— Ольга-а-а?! — гортанно выкрикнула Ева, обернувшись к ней. — У тебя украл? — переспросила она с ужасом.

— Нет! Нет! — теперь уже кричала сама Ольга. — Никто этого не знает!

Но Ева уже ничего не слышала. Она закрыла лицо ладонями, обрушилась на пол и, сидя посреди учительской, принялась раскачиваться.

— О, горе! О, какой позор! — с тоской в голосе стонала она. — Ольга впервые видела картину такой безудержной восточной страсти. — Какой позор! Какой позор! — повторяла Ева, она захватывала пучки волос, рвала их, бросала в стороны.

— Мамаша, мамаша, успокойтесь! — суетилась перед ней Аллочка.

Ольга даже не заметила, когда она успела сползти со шкафа.

Быстрее всех сообразила, что надо делать, пожилая учительница. Она подбежала к столу, который стоял в углу, выплеснула из графина в стакан воды и поднесла его Еве:

— Выпейте, выпейте, вас никто не хотел унизить!

Уже прозвенел звонок, уже учителя толпились в дверях учительской, с недоумением глядя на странную женщину, которая сидела на полу, обхватив руками голову, и негромко стонала, медленно раскачиваясь. Нагнувшись к ней со стаканом в руках, стояла пожилая учительница. Наконец Ева вцепилась губами в край стакана и, расплескивая воду, отпила.

— Я за директором… — начала было Аллочка.

— Не смейте! — остановила ее словесница. — Не хватает нам еще второго действия!

Вдвоем с Ольгой они подняли Еву под локти и медленно перевели ее в медкабинет рядом с учительской. Медсестра быстро накапала успокоительного, Ева уже не стонала, а молча тупо смотрела в пол.

— Это неправда! Неправду она вам сказала! — повторила Ольга несколько раз, но так и не поняла, услышала ли ее Ева.

Потом начался новый урок, и Ольге надо было мчаться в кабинет, где уже собрался другой класс. Она так и оставила Еву у медсестры, а когда пришла в следующую перемену, дверь в медкабйнет была закрыта.

— Ушла, только что ушла, — сказала медсестра, которую Ольга застала в вестибюле. — Я уговаривала ее подождать вас, но она встала и пошла.

Ева Захарьянц едва втиснулась в вагон метро. Справа и чуть сзади она была зажата шумно дышащим толстяком, слева молодой парень, возможно, студент, держал на весу старенький кейс-дипломат, угол которого больно упирался ей в бок. Парень это понимал и пытался убрать свой кейс, но все они были так зажаты, что у него это никак не получалось. К тому же левой рукой он держал над головами рулон чертежей. И Ева, глядя на него, скорбно подумала, что и Гоша сейчас мог бы так же ехать в метро в свой университет.

С той ночи, когда сын не вернулся, прошло уже два месяца. В университете Ева узнала, что Гоша, успешно сдав курсовую работу, отправился домой, это слышали его товарищи. Потом Ева обошла все городское начальство, какое могло помочь в поисках сына. Пробиться к начальству ей, до сих пор не имеющей российского гражданства, было непросто, но ради сына она сумела это сделать. Где только она ни была: и в УВД, и в медицинском управлении, даже там, где ведали моргами. Начальники разговаривали с ней сочувственно, кое-кто пытался помочь, но следов сына так и не обнаружили. Словно его инопланетяне выкрали. Эту мысль высказал ей экстрасенс, к которому она обратилась, прочитав его объявление в газете.

— Я его чувствую, слышу, он переместился в параллельный мир, — сообщил ей главный епископ Академии магических наук, получивший за консультацию пятьсот рублей.

На просьбу вернуть сына прямо сегодня домой он оценивающе оглядел ее и сказал, что готов это осуществить, но такое воздействие на космос требует мощного заряда психологической энергии и стоит не меньше пятидесяти тысяч долларов, причем авансом.