Таинство веры. Введение в православное догматическое богословие - Игумен Иларион (Алфеев)

Нестяжание — добровольная нищета, отказ от всякого земного обладания. Это не значит, что монаху нельзя ничего иметь — никаких вещей или утешений на земле: но это значит, что он ни к чему не должен иметь пристрастия. Внутренне отрекшись от богатства, он обретает евангельскую легкость духа, не будучи ни к чему привязан.

Слово «целомудрие» не является синонимом безбрачия: целомудрие как «целостная мудрость», как жизнь по заповедям Евангелия, как воздержание от сладострастного удовлетворения похотей плоти, необходимо и в браке. Монашеское целомудрие, которое включает в себя безбрачие как один из составляющих элементов, есть всецелая устремленность к Богу, желание сверить каждый поступок, каждый помысел, каждое движение души с духом и буквой Евангелия. Что же касается безбрачия, то оно в контексте монашества есть состояние вышеестественное. Одиночество есть неполнота, ущербность, в браке оно преодолевается обретением другого. В монашестве этот другой — Сам Бог.

О монашестве как единении с Богом говорит преподобный Симеон Новый Богослов в одном из своих гимнов:

Но если в ком живет Христос,То как же можно говорить,Что он один и одинок?Ведь пребывают со ХристомСам Бог Отец и Дух Святой.Так как же будет одинокТот, кто с Тремя соединен?..Кто с Богом, тот не одинок,Хотя бы он и жил один,Хотя б в пустыне он сиделИль в подземелье пребывал…Кто через праведную жизньВсю келью в небо превратил,Тот созерцает, сидя в ней,Творца и неба и земли…Всегда со Светом он живетНезаходимым, неземным,Не отлучаясь от НегоИ никогда не отходя –Ни днем, ни ночью, ни во сне…Соединятся с Богом те,Кто в покаянии живет,Кто, удаляясь от других,Ведет монашескую жизнь…Их келья — небо, а они –Как солнце, ибо в них живетНезаходимый Божий свет…Они одни монахи суть,Уединенные они –Кто с Ним одни и в Нем одни… [264]

Расхожее представление о монашестве как существовании, лишенном всякой радости, суровом и мрачном, глубоко неверно и основано на полном незнании духа монашества. «У монахов радость… тихая, чистая, именно веселие души добродетельной, — пишет архиепископ Иларион (Троицкий). — Ведь тот угар, то опьянение жизнью, которое принято называть «радостями жизни» — все это нечто мрачное, влекущее за собой пресыщение и болезнь похмелья… Мы, монахи, от радости, от умиления плачем и благодарим Господа… Слезы умиления знает каждый монах и перед этими слезами бедными и жалкими кажутся ему мирские радости… Я сам принял пострижение и думаю, что не придется еще в жизни пережить такой радости, как (в день пострига)… Я был полон радости целых два месяца. Так все ликовало в душе, так радостно было… Не напрасно при постриге постригающий, взяв рясу, говорит: «Брат наш (имя) облачится в одежду веселия и радости духовныя, во отложение и попрание всех печалей и смущений»… Чем дальше от страстей, тем больше радости в сердце. Чистота сердца неразрывно связана с весельем» [265].

Чин монашеского пострижения совершается в храме епископом или настоятелем монастыря. С постригаемого заранее снимают всю одежду и надевают на него длинную белую ризу, в которой он и стоит перед игуменом. Постригаемый произносит обеты и выслушивает поучение игумена, после чего игумен символически постригает ему волосы и облачает в черные монашеские одежды. Вся братия монастыря подходит к новопостриженному монаху, спрашивая: «Как твое имя, брат?». На одну или несколько ночей монах остается в храме, где читает Псалтирь и Евангелие.

Монашество есть жизнь внутренняя и сокровенная, оно есть абсолютное выражение духа христианства как «тесного» пути, ведущего в Царство Небесное. Сосредоточенность на внутренней жизни не означает какого-то эгоизма или отсутствия любви к ближнему. Находясь вне суеты мира, монах не забывает о людях, но в тишине кельи молится за весь мир. «Некоторые говорят, что монахи должны служить миру, чтобы не ели народный хлеб даром, но надо понять, в чем это служение и чем монах должен помогать миру, — пишет преподобный Силуан Афонский. — Монах — молитвенник за весь мир, и в этом его главное дело… Благодаря монахам на земле никогда не прекращается молитва, и в этом — польза для всего мира… Преподобный Сергий постом и молитвою помог русскому народу освободиться от татарского ига. Преподобный Серафим мысленно помолился, и Дух Святой сошел на Мотовилова. И это есть дело монахов… Ты, может быть, скажешь, что теперь нет таких монахов, которые молились бы за весь мир, а я тебе скажу, что когда не будет на земле молитвенников, то мир кончится… Мир стоит молитвами святых» [266].

Отцы Церкви понимали, что обновление мира и счастье людей зависит не от внешних обстоятельств, а от внутреннего делания. Социальная активность и бурная деятельность тех, кто хотел в разные эпохи принести пользу человечеству, так и не сделали людей счастливее. Подлинное обновление жизни возможно только в духе. Монахи стремятся не улучшать мир, а преображать самих себя, чтобы мир преобразился изнутри. «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся», — говорил преподобный Серафим Саровский.

Антология святоотеческих текстов

Что же касается Крещения… крестите в живой воде во имя Отца и Сына и Святого Духа. Если же нет живой воды, крести в другой воде: если не можешь в холодной, то в теплой. А если нет ни той, ни другой, возлей воду на голову трижды во имя Отца и Сына и Святаго Духа… Что касается Евхаристии, благодарите так. Прежде о чаше: Благодарим Тебя, Отче наш, за святую лозу Давида, отрока Твоего, которую Ты явил нам через Иисуса, отрока Твоего; Тебе слава во веки! О преломляемом же хлебе: Благодарим Тебя, Отче наш, за жизнь и знание, которые Ты открыл нам через Иисуса, Сына Твоего: Тебе слава во веки! Как этот преломляемый хлеб был рассеян по холмам, а, будучи собран, сделался единым, так да соберется Церковь Твоя от концов земли в Царствие Твое. Ибо Твоя есть слава и сила через Иисуса Христа во веки.

Учение двенадцати апостолов [267]

Иерей:

«Ты мя, о Владыко, клятвы изменил еси, яко Пастырь добрый к заблудшему притекл еси, яко Отец истинный мне падшему соболезнуя… Яко овча на заколение пришел еси, даже до креста о мне попечение показал еси. Твоим погребением мой грех умертвил еси… Твоего пришествия мне обетование дал еси, в немже хощеши приити судити живым и мертвым, и воздати каждому по делом его».

Народ:

«По милости Твоей, Господи».

Иерей:

«…Ты ми таинственное сие предал еси Плоти Твоея в хлебе и вине причастие».

Народ:

«Веруем».

Иерей:

«В нощь, в нюже предаяше Сам Себе Своею властию… прием хлеб во святыя Своя и пречистыя и непорочныя руки, вознесл еси горе к Самому Твоему Отцу, Богу нашему и Богу всяческих, благодарив, благословив, освятив, преломив, даде святым Своим учеником и апостолом, рек: Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, еже за вы и за многия ломимое и раздаваемое во оставление грехов. И по еже вечеряти прием чашу и исполнив ея от порождения лознаго и от воды, благодарив, благословив, освятив, даде святым Своим учеником и апостолом, рек: Пийте от нея вси, сие есть Кровь Моя, Новаго Завета, яже за вы и за многия изливаемая во оставление грехов; сие творите в Мое воспоминание. Елижды бо аще ясте хлеб сей, пиете же и чашу сию, смерть Мою возвещаете и Мое воскресение исповедуете, дондеже прииду».

Народ:

«Смерть Твою, Господи, возвещаем и воскресение Твое исповедуем».

Иерей:

«Якоже убо, Владыко, поминая еже на землю снизхождение, животворную смерть, тридневное Твое погребение, еже из мертвых воскресение, еже на небеса восхождение, еже одесную Отца седение, и будущее с небес второе и страшное и славное Твое пришествие, Твоя от Твоих даров Тебе приносяще о всех и за вся и о всем».

Народ:

«Тебе поем, Тебе благословим».

Диакон:

«Приклонитеся Богу со страхом».

Иерей:

«Сам убо, Господи, Твоим гласом предлежащия (Дары ) преложи… Сам Духа Твоего Всесвятаго ниспосли, яко да, пришедый святым и благим и славным Твоим присутствием, освятит и преложит предлежащия честныя и святыя Дары сия в самое Тело и Кровь нашего Искупителя»…

Литургия святителя Григория Богослова [268]

Иерей:

«Еще приносим Ти словесную сию и безкровную службу, и просим, и молим, и мили ся деем, низспосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащия дары сия».