Одинока и крайне жестока, или Как выйти замуж за один день - Полина Раевская

И только после того как этиловый спирт оказал на сердца, умы и языки присутствующих должное воздействие, кто-то из них заявил безапелляционно:

– Слушай, парень, если бы меня интересовало, кто, что и почем приобретает, я бы купил журнал «Forbes».

Увы, формат обеда не предполагал обильных алкогольных возлияний, и потому я понимала, что обречена слушать истории Великановой о некогда вкушенных ею экзотических яствах бесконечно. Правда, у Натальи на этот счет оказались совсем иные планы.

– Слушайте, вы слышали, что произошло в отеле? – перегнувшись через стол, поинтересовалась она у сотрапезниц.

Великанова-младшая поджала тонкие губы, а старшая, бросив быстрый взгляд на нас с Антоном, только кивнула.

– Еще бы! – пробормотала она. – Весь отдых испортили. Менты так и снуют взад и вперед, что-то без конца вынюхивая да расспрашивая.

– И что вы об этом думаете? – подруга и не думала униматься.

– Ну-у-у, – протянула мать. – А что? – неожиданно гордо вскинув голову, она с вызовом посмотрела на Наталью. – Свое мнение мы следователю высказали, но у него, – снова красноречивый взгляд в нашу сторону, – видимо, свое имеется. Или, – женщина пристально посмотрела на Антона, – у кого-то очень могущественные покровители. В нашей стране разве можно дождаться справедливости?

Подобные рассуждения из уст человека, вкушающего за корпоративный счет рябчиков в одном из самых дорогих отелей Подмосковья, звучали, по меньшей мере, странно, но чего только не бывает в жизни!

– Понимаю, к чему вы клоните, – Наталья даже не думала униматься, – но я сейчас не про убийство красавца-мужчины. Я про смерть садовника. Слышали?

В глазах младшей Великановой промелькнул испуг, или мне это только показалось, в то время как старшая и бровью не повела.

– Тут не так много развлечений, так что любое событие, конечно, привлекает внимание.

Меня передернуло от подобного высказывания, но что поделать – мы живем во времена, когда для многих людей самым занимательным шоу являются размещаемые в Сети ролики о разных катастрофах.

– И что вы об этом думаете?

– Мы?! – удивилась Алла Борисовна. – А что мы можем об этом думать?

– Ну неужели у столь проницательных и умных женщин нет никаких версий на этот счет? – школьную программу по литературе моя подруга усвоила хорошо и потому роль лисы из знаменитой басни далась ей нетрудно. Но клюнет ли на это «ворона»? Достанется ли нам лакомый сырный кусочек? Вот в чем вопрос!

Великанова приманку заглотила.

– Конечно, у нас есть идеи! – торжествующим тоном произнесла она.

– Мама, – вмешалась дочь, поднявшая в предостерегающем жесте ладошку. В ее голосе читалась тревога.

– Конечно, у нас есть версия! – вновь с нажимом повторила пожилая дама и совершенно неожиданно выпалила, одним махом разрушив все мои надежды: – Версия-то есть, да не про вашу честь! Свои идеи мы уже озвучили следователю и, – глаза Аллы Борисовны хищно сверкнули, – нужно сказать, они его очень заинтересовали. На редкость умный мужчина! – в голосе Великановой читалось восхищение. – Жаль только, получает мало, – разочарованно вздохнула она.

– Кому жаль? И главное – почему? – Наталья сделала «стойку», и мне по-настоящему сделалось страшно – если она считала что-то или кого-то своим, на пути у нее лучше не становиться.

– Ой, а вот и Надя с Инной, – я поспешила перевести разговор в иное русло, физически ощущая сгустившийся над нашим столом воздух.

Весело помахав дамам рукой, я пригласила их жестом присоединиться к нам. Переглянувшись, те нехотя откликнулись.

– Добрый день, – губы Златошинской расплылись в улыбке. Менее вежливая Лобанова ограничилась лишь кивком. – Как поживаете? – Инна бросила быстрый взгляд на моего супруга, отчего игла ревности кольнула меня в самое сердце. Удивившись подобной реакции, я решила как-нибудь на досуге непременно ее обдумать.

– Спасибо, хорошо! – ответила я. – А у вас как дела?

– Тоже неплохо, – спокойно проговорила Инна и замолчала, я поняла, что понятия не имею, зачем подозвала милых барышень к нашему столику.

Неловкая пауза затягивалась. Златошинская смотрела на меня, ожидая объяснений, придумать которые заранее я не удосужилась.

– Ну и славно, что у вас все хорошо, – наконец-то выдавила из себя, – увидимся позже?

Женщины кивнули, даже не пытаясь скрыть своего недоумения, и отправились на свои места.

– Фу-ты ну-ты, – фыркнула Алла Борисовна им вслед. – Только посмотрите на них. Срам-то какой!

– Мама-а-а, – вновь протянула ее дочь осуждающе. Интересно, Милена вообще знает другие слова? По сравнению с ней Эллочка Людоедочка – Цицерон в юбке.

– А что мама? Что я такого сказала? – поинтересовалась Великанова-старшая. – Да, мне претят подобные отношения! Они противоестественны! В конце концов, даже в Библии записано…

– Что значит «подобные отношения»? – уцепилась Наталья за подвернувшуюся возможность раскрутить тетку на откровения.

– Ой, а то вы не понимаете? – язвительно ответила та вопросом на вопрос.

– Нет, – подружке удалось изобразить удивление.

– Короче, – Великанова доверительно нагнулась к столу и прошипела таким громким шепотом, что мне показалось, будто весь зал услышал. Во всяком случае, пару любопытных взглядов я поймала. – Они из «этих». Ну, вы меня понимаете…

– Не-а, – Наталья прикинулась идиоткой – в умении валять Ваньку у моей подруги равных не имелось.

– Ну, вы даете, – фыркнула Алла Борисовна. – Ну, как вам сказать-то… – она силилась подобрать слово, явно не решаясь произнести единственно подходящее. Ох уж мне эти ханжеские ужимки.

– Господи! – Милена жеманно закатила глаза к потолку. – Мама, сколько раз тебе говорить, что слово «лесбиянка» не ругательное. Скажи ты его уже, наконец, и успокойся.

– Тш-ш-ш, – зашипела мамаша на дочь. – Не нравятся мне эти ваши новомодные штучки. В наше время такого сраму не было. Это ж надо – женщина с женщиной живет и даже не скрывает этого!

– Да, конечно, – Милена язвительно усмехнулась, – это было во все времена, просто…

Очевидно, этот спор женщины вели не впервые, и, следовательно, сейчас он пойдет по уже проложенным рельсам, замкнутым кругом. Не раз бывая в подобных ситуациях, в конце концов у меня есть Лилька с Машкой, я знала, что единственный способ избежать подобного развития событий – перевести этот «состав» на другой путь. Роль «стрелочника» дается мне прекрасно, но в этот раз я никак не могла придумать тему, достойную всеобщего внимания. Замешкавшись, я свой шанс упустила – инициативу перехватил Антон, известный провокатор. Вместо того чтобы отвлечь дам, он подбросил дров в топку разгорающегося спора.

– Ой, да ладно-о-о, – протянул он, лениво откидываясь на стуле. – Если две женщины живут в одном номере, это еще ни о чем не говорит. Может, они просто деньги экономят.

– Ага! – глаза Аллы Борисовны вспыхнули торжеством. – Как бы не так! Я сама слышала!

– И что же вы слышали?

– А то! – Великанова выдержала театральную паузу – дама умела создать интригу.

– Ну, мама-а-а, – жеманно протянула ее чадушко, никого, правда, этим не обманув. Очевидно, что дочь и сама не прочь посплетничать, просто играет в этом спектакле свою роль.

– А то, – вновь повторила Алла Борисовна, – что они ссорились как любовницы.

– Да неужели? – в беседу вмешалась Наталья. – И вы тоже?

– Что и я? – не поняла Великанова.

– Просто мне тоже довелось стать свидетельницей разборок между голубками. Когда же это было? – подруга задумалась. – Ах да, во вторник – в день моего здесь появления. Для отеля такого уровня звукоизоляция, нужно сказать, ни к черту – мимо двери пройти нельзя, чтобы не познакомиться случайно с подробностями личной жизни обитателей номеров.

– А нечего кричать, словно потерпевшая, – воскликнула Великанова. – Конечно, всякий услышит. А уж слова какие – срамота одна: «Ты меня не любишь! Ты строишь глазки первой встречной-поперечной!»

– О, да мы с вами, видимо, одну и ту же ссору слышали! – усмехнулась подруга.

– Это вряд ли, – Алла Борисовна даже не пыталась скрыть своего раздражения – ей явно не нравилось, что приходится делить с кем-то право обладания эксклюзивной информацией. – Вы сами сказали, что слышали ссору во вторник, а я стала ее свидетельницей в субботу! И… – женщина просияла, – моя информация очень этого мальчика заинтересовала.

– Какого мальчика? – воскликнули мы втроем в голос.

– Ну как же, – Великанова даже опешила, но быстро взяла себя в руки, – следователя этого. Как там бишь его… Ярового. Вот!

– А-а-а, – разочарованно протянул Антон. – Ну ясно.

– Что вам ясно? – не поняла наша собеседница.