Зима 1238 - Калинин Даниил Сергеевич

– Шелома, брони надеть, приготовить пики! Строимся клином!

Прошло несколько минут, прежде чем сотенный голова Володарь оторвался от соратников, поведя младших дружинников вперед, навстречу ворогу. Впрочем, он не спешил, рассчитывая поберечь людей до сшибки татар с тяжелыми всадниками, а заодно и силы скакунов – пригодятся при отрыве!

Его вой, вооруженные прежде всего мощными составными луками, уже успели натянуть тетивы, надеть кольчуги поверх стеганок (что вполне могут задержать стрелу, уже пробившую проволочные кольца брони), прикрыли головы остроконечными шеломами. Щиты большинство молодых гридей закинули за спины – когда будут уходить, они спасут немало жизней всадников, стреляющих по-скифски, обернувшись назад! Впрочем, в первых рядах их следуют наиболее опытные стрелки, переместившие щиты на левую руку, повесив их на локтевые ремни. Но метко стрелять с деревянным щитом на руке сможет далеко не каждый! Неудивительно, что кочевники, скорее привычные к перестрелкам на расстоянии, чем к яростной сече в ближнем бою, предпочитают легкие, плетенные в несколько слоев щиты (да и с деревом в степи бывает тяжеловато). Они могут остановить стрелу, однако удары топоров или мечей (и даже добрый удар сабли!) держат значительно хуже, чем дощатая защита…

Наиболее уязвимы у младших дружинников их лошади, защищенные только стальными налобниками да кольчужными нагрудниками, и то далеко не у всех и не всегда. Впрочем, поганые стараются бить по лошадям, лишь когда засыпают срезнями преследующих их тяжелых всадников, не способных догнать степняков и навязать им губительный ближний бой… Однако сегодня застрельщики русичей сделают все, чтобы татары не смогли уклониться от лобовой схватки и чтобы их плетеные щиты почувствовали всю тяжесть ударов гридей Пронска!

Глава 20

Младшие дружинники проследовали примерно половину пути до изгиба реки, прежде чем за поворотом показались всадники немногочисленной сторожи, уходящие от преследующих их двух, а то и трех десятков поганых. Татары, заметив неспешно следующую навстречу им сотню русичей, попридержали коней, но не побежали. А вскоре за передовым отрядом степняков в поле зрения воев показалась плотная толпа половцев, число которой навскидку назвать было просто невозможно.

Тогда Володарь приказал ратникам чуть пришпорить коней, ускоряясь навстречу ворогу: следовать вперед мерным, степенным шагом и далее сотенному голове уже не хватало терпения. Он и так до поры поберег силы людей и животных, теперь же необходимо было успеть завязать бой и дать степнякам им увлечься, подвести их под удар старшей дружины!

Вскоре русичи и половцы сблизились настолько, чтобы с обеих сторон в воздух взвились первые срезни. Опасно загудев в воздухе, те описали широкую дугу, после чего вонзились в лед, не настигнув жертв с обеих сторон. Но то были лишь первые, пристрелочные выстрелы…

С каждым ударом сердца плотность потока падающих с неба стрел нарастала, в схватку вступили уже несколько десятков лучников с обеих сторон, и до поры многочисленность половцев не давала им явного преимущества: до орусутов добивали около сотни поганых, остальные же следовали за соратниками, ожидая свой черед вступить в бой. Появились и первые жертвы, причем со стороны бездоспешных половцев их оказалось заметно больше!

Но татары неотвратимо перли вперед, не показывали спины и русичи, а потому все больше степняков получили возможность бить по пронским дружинникам из-за спин соратников. Ближние же ряды противников и вовсе перестали отвесно пускать срезни в воздух – теперь они стреляли друг в друга прицельно! Еще немного, и вой с обеих сторон смогли бы отчетливо разглядеть лица своих ворогов…

Наконец сотенный голова отдал приказ развернуть лошадей и начать отступать от татар. Поначалу неспешно, но вскоре перейдя на легкую рысь, дружинники уходили от отвесно падающих с неба степняцких срезней, не сводя глаз с поганых: клюнули половцы на приманку, поверили в ложное отступление?! Степняки действительно продолжили преследовать русичей, постепенно ускоряясь, но не бросая коней вскачь – впрочем, это было уже и не нужно. Скрытый младшей дружиной клин тяжелых гридей уже начал набирать ход, готовясь сорваться на тяжелый галоп в считаные мгновения, уже подались перед ним в стороны конные лучники Володаря…

Но еще несколько тягучих мгновений враг не мог разглядеть перестроения дружинников, а когда стрелки орусутов окончательно разошлись в стороны, явив поганым закованных в дощатые брони витязей, заранее склонивших копья, ни свернуть в стороны, ни бежать степняки уже не могли!

Пусть первые ряды плотной толпы половцев спешно развернули лошадей, задние еще не знали об опасности и продолжали неспешно следовать вперед. В итоге на льду образовался затор из напирающих друг на друга татар, время было потеряно… А сверкающий на солнце клин отборных гридей Пронска сорвавшейся с тетивы стрелой долетел до поганых и врезался в спины пытающихся спастись бегством ворогов! Захрустели древки копий, закричали пронзенные насквозь пиками степняки, дрогнула вся атакованная русичами тысяча половцев, еще не зная, что невелика силами дружина орусутов…

Так началась вторая битва за Пронск: князь Михаил Всеволодович с тремя сотнями воев атаковал головную тысячу, следующую впереди тумена Субэдэя. Мог ли он об этом знать? Едва ли… Да и что изменило бы это знание?

Я с трудом отдышался, стирая со лба обильный липкий и горячий пот, часто хватая разгоряченной глоткой ледяной воздух. В своем настоящем после такого обязательно бы слег с ангиной! А здесь ничего: и иммунитет у предка-носителя был заметно крепче моего, да и закалился я за последние месяцы так, что не только горло о себе не напоминало – насморк ни разу не беспокоил! Все-таки у жизни в средневековой Руси есть свои плюсы!

– Все, братцы, натягивай тетивы!

Гонец от князя, упредивший следующую на лыжах дружину о близости поганых, доскакал до нас, когда до завидневшегося впереди Царева холма-кургана оставалось две версты с гаком. И вот, понимая, что лучшее для засады место нужно успеть обязательно занять, пока наши соратники своей кровью платят за выигрыш во времени, вся рать неудержимо рванула вперед! Рвануть-то рванула, да под конец темп держать было, конечно… тяжко. Но ведь добежали же…

Внимательно осмотрев «удобное» для засады место, прикинув все плюсы и минусы предложенной князем позиции, я, конечно, не удержался от крепкого словца, после чего спешно направился к уже распределяющему своих людей Ратибору:

– Воевода!

Герой обороны Ижеславца, успевший повоевать со мной плечом к плечу, выглядит несколько лучше, чем во время нашей последней встречи: плечи расправились, фигура его задышала еще не увядшей силой. Как кажется, оправился немолодой, но еще могучий муж после гибели племянника (эх, Захар Глебович, отчаянный был мужик!). Правда, поседел при этом воевода окончательно…

Подняв на меня глаза, Ратибор лишь кивнул, дав понять, что слушает.

– Смотри, воевода: предлагаю треть запаса железных рогулек высыпать на реку, а перед ними свалить все сани да поджечь их! Если кто из нас после сумеет уйти, то лыжами, а так… Пусть сани прогорят, растопят лед – глядишь, по Прони поганые и не пройдут. Сегодня так точно не пройдут! А двумя третями запаса рогулек мы закроем перешеек между холмом и лесом. Сразу туда татары не полезут, а как полезут, так и завязнут… Сотню лучников своих дам, ударят по поганым, когда на перешеек вступят да на рогульки напорются, а твои с холма добавят. Остальных воев я отвожу на высокий берег да возьму с собой половину самострелов станковых: когда враг на реке встанет и полезет на холм да в сторону перешейка потянется, так мы их в спины-то и приголубим… Добро?

Воевода коротко кивнул, после чего отрывисто бросил:

– Добро.

Ну вот, с планом на бой и порешали…

Несмотря на то, что добрались мы до Пронска всего за три дня, внушительно срезав дорогу по зимнику на Истье, все же общий выигрыш времени едва-едва покрыл фору головного отряда поганых! А ведь выступили мы сразу после того, как последние отряды татар отдалились от Рязани на несколько верст…