Айрин, графиня из Бездны - Izzi Genius
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А почему сюда не послали врачей?
— Ого — врачей! А кто им платить будет? Солдат, в крайнем случае, можно и новых набрать, а уплаченные деньги уже не вернёшь, будь хоть трижды королем.
— Ну скажешь тоже, не вернёшь! Введут новый налог — и прости-прощай заработанные монеты!
— Сейчас уже не введут. Король побоится.
— Чего? Это Служитель наш побоится?
— Того! Разуй глаза — мы где находимся? Мы в городе, откуда отправляют солдат в Итанию. Думаешь, король захочет, чтобы кто-то через год также отправлял войска в Митендорию?
— В Итании мятежники свергли короля!
— А мятежники откуда по твоему взялись? Сами по себе завелись, как блохи у псов? Нет уж, это Король-Обжора их довёл! И наш доведет. Совет-то уже, считай, разогнали!
Такие споры нередко возникали среди учеников. Подобные разговоры, только куда громче и жестче, вели и пациенты, попадавшие к ним с улиц.
Но Айрин это мало волновало. Она полюбила эти посиделки, получая удовольствие от каждого вечера. Полюбила она и город. Девушка часто гуляла в одиночестве, жалея о подруге, оставленной в Плесиле. В один из вечеров Аури набрела на обрыв, с которого открывалось бесконечное море. После особо трудных смен, когда не было сил и настроения, она, прихватив из общей корзины пару фруктов, приходила на это безлюдное место, смотрела на море и мечтала. Она мечтала, как они с Валери окончат школу и переедут сюда. Как она будет работать в госпитале, а Валери- устраивать свои проделки. А потом они выйдут замуж — в голову опять лезли принцы, но Аури упорно гнала эту мысль — и уже со своими детьми будут стоять здесь и любоваться морем. И никогда больше Айрин не придется брать копье, и лезть в тоннели, и сражаться с чудовищами. И каждый день в госпитале, стремясь хоть немного приблизить свои мечту, Аури старательно трудилась, совершенствуя свои медицинские навыки.
Но не все ученики мечтали о будущем врача. Для некоторых из приехавших перемены были слишком сильными. Кто-то постоянно ругался, кто-то плакал и слал письма домой, умоляя родителей забрать его обратно в Школу. Многие жаловались, что они не для того отдают Школе золотой в год, чтобы вытирать дерьмо за больными. Однако время сглаживало углы. Спустя полтора месяца даже самые забитые и недовольные втянулись. А некоторые ещё и пытались зарабатывать. Айзек, в школе состоявший при Пустышке, пытаясь ему подражать, искал способ провернуть какое-нибудь денежное дело. И одним вечером, собрав в комнате всех своих однокашников, он предложил им заняться «адресным», как он выразился, лечением. То есть ходить на дом к людям. Конечно, знатные пациенты им не светили, ведь у тех уже были свои доктора. А вот горожан третьей ступени вполне можно было обслуживать. Айрин не стала ждать, чем дело кончится, и сразу отказалась наотрез. Она отлично запомнила урок с Пройдохой и шевалье. Но кто-то мог и согласиться. Некоторые ученики и до этого часто уходили и возвращались за полночь, так что понять, кто чем занимается, было невозможно.
У Аури же своих дел было по горло. Мередит, видя старание девочки, поручала ей всё больше работы и давала всё больше поручений. Несколько раз Аури пришлось ночевать в палатах. Поэтому, когда однажды Айрин позвали в госпиталь, едва встало солнце, девочка не удивилась. Быстро одевшись, она выскочила из комнаты. Аури единственная из одноклассников легко поднималась в такую рань, поэтому остальных её сборы не разбудили. Прибежавшая за ней сестра была взволнована и всё просила поторопиться. Направились они сразу к пристани, даже не заезжая в больницу. На замечание Аури, что ей нужен халат, сестра лишь отмахнулась.
На причале уже стояла группа врачей и сестер из госпиталя с Декартом во главе. Рядом с ними лежали мешки, которые матросы грузили в лодки. Айрин молча присоединилась к группе и разыскала Мередит.
— Что происходит? — поздоровавшись, шёпотом спросила девочка у начальницы.
— Судно с ранеными не может подойти к берегу. Его сиятельство распорядился, чтобы всё необходимое погрузили на лодки, и мы сами поднялись на борт. Будем оперировать прямо на корабле.
— А как же качка? — вырвалось у Аури. Наблюдая за проплывающими кораблями и теми, что стояли в гавани, у Айрин сложилось ощущение, что там нельзя стакан поставить.
— Справимся — пожала плечами Мередит.
Оказалось, что на судне качка ощущается не так сильно, как это видится с берега. Айрин, взойдя на палубу, стояла на ногах весьма уверенно.
— Одеваемся здесь — распорядился Декарт и медики, развязав один их тюков, начали надевать халаты поверх одежды. Аури, боясь за свой наряд, составлявший половину гардероба, сняла рубашку, а затем, под халатом, скинула штаны и, скатав одежду в свёрток, аккуратно положила её рядом с мешками. Даже с такими ухищрениями она переоделась быстрее, чем многие из присутствующих. В это время доктор продолжал отдавать распоряжения, и матросы бегали по кораблю, выполняя их.
Перед тем, как спуститься к раненым на нижнюю палубу, Декарт приказал всем обмотать лица тряпками. И только после этого они зашли в помещение с солдатами.
На уроках Духа директор Дориан иногда рассказывал, что происходит с душами грешников, попавших в рабство к Изнанке. Это очень походило на то, что увидела сейчас Айрин в полумраке нижней палубы. Десятки израненных тел лежали плечом к плечу, в лужах из нечистот. Кровь и грязь были повсюду. Запах стоял отвратительный, пробиваясь сквозь ткань. В воздухе гудели тучи мух, а еще множество их копошилось в открытых ранах. Некоторые раненые стонали, некоторые рыдали. Но большинство лежали молча и неподвижно.
— Стойте и не входите — доктор жестом руки остановил врачей, которые спускались по лестнице — Здесь невозможно оперировать, придется вытаскивать наверх. Вы все — он повернулся к шедшим за ним — поднимайтесь и готовьтесь к операциям. Блод — обратился доктор к своему заместителю — приготовь всё необходимое. А я пока проведу первичный осмотр.
Декарт пошёл обходить ряды тел, ступая прямо по грязным лужам, а остальные врачи начали подниматься обратно. Айрин, дожидаясь своей очереди, смотрела на доктора и видела, как мгновенно запачкались его туфли и как каждый шаг его оставлял отвратительные следы. Декарт не обращал на это внимания
