Пуля-Квант - Алексей Бобл

Я бросил «пулю-квант» в рюкзак, схватил бутылек со спиртом. Лабус, смыв кровь, взял рулон медицинско­го пластыря и отделил край липкой ленты.

— Готов.

— Готов, — подтвердил и Химик. — Начали.

Сталкер приложил один сверток к ране. Лесник дер­нулся и застонал. Химик надавил коленом ему на пояс­ницу. Лабус прижал артефакт двумя полосками крест-накрест. Операция повторилась несколько раз, легкие царапины Костя обработал спиртом и заклеил. Достал из бокса одноразовый шприц.

— Постой, — сказал Химик, снимая рукавицы. — Что это у тебя?

— Обычный стимулятор.

Химик завел глаза к небу, пошевелил губами. Потом покачал головой:

— Давай обойдемся. Не нужно. Я не знаю реакции. Кровь камня пришлось делить на семь мелких частей, ее действие быстро прекратится. Тогда и вколешь свою аптеку.

Лабус пожал плечами и спрятал шприц. Взял пинцет и скальпель, быстро протер их и полил остатками спир­та. Проворчал, что на ближайшей стоянке надо прока­лить инструмент на огне, и захлопнул бокс.

Из разведки вернулся Никита. Они с Курортником засели в беседке и начали что-то тихо обсуждать.

Из сада донесся слабый вой псевдособак, потом зна­комый рык псевдогиганта. Все подняли головы и неко­торое время вслушивались. Курортник с Пригоршней выскочили из беседки. Командир сказал нам, чтоб за­канчивали, и побежал к воде по мосткам.

Химик с Лабусом усадили деда. Тот приоткрыл гла­за, что-то прошептал неразборчиво.

— Бинтуем. — Костя разорвал упаковку индивиду­ального пакета. — Кирилл, придержи его.

Я перебрался за спину Лесника, ухватил его за лок­ти, развел руки в стороны.

Никита не получил указаний от Курортника и мялся на месте в двух шагах от нас.

Химик и Лабус ловко накладывали бинт, передавая друг другу рулон. Сначала наложили крестообразную повязку, затем Костя вскрыл еще один пакет. Они ста­ли обматывать деду торс, спускаясь к пояснице.

— Бла… благодарю, — прохрипел Лесник.

— Тихо, батя, — сказал Химик. — Молчи. Главное, не отключайся, слышишь? Сейчас легче станет. Тебе бы отлежаться пару дней…

— Все. Пакуемся, — произнес Лабус.

Поддерживая Лесника, я наблюдал, как военстал со­бирает аптечку, а Химик складывает артефакты. На все про все ушло чуть больше минуты.

Снова донесся вой псевдособак, уже громче. Подбе­жал Курортник:

— Готовы?

— Да, — ответил Лабус.

— Двигаем. С севера обойдем церквушку. Черт, пло­хо все. В деревне собаки… Плохо. Чего им надо? Там такой обед валяется, мы же псевдогиганта для них за­валили.

— Может, второй их не подпускает, — предположил Химик.

— Да в него столько свинца всадили! — Курортник сплюнул, оглянулся на пруд.

— Так и третий мог появиться. У Янтаря этих тва­рей хватает. По-моему, они любят возле воды пас­тись,— заметил Костя.

— Все, поднимаемся.

Химик порылся в рюкзаке Лесника, достал широкую байковую рубаху. Я помог напялить ее на охотника, за­тем мы накинули на него плащ.

— Химик, ты бывал здесь раньше с Лесником? — спросил Курортник.

-Да.

— Тогда ты первый, за тобой пацан. — Командир протянул мне патронташ и двустволку. — Рюкзак Лес­ника тоже твой. Справишься?

Я кивнул, взял оружие.

— Для всех: направление — запад. За усадьбой ложбина, в полукилометре церковь, за ней выгоревшее село. Обойдем церковь по опушке, пересечем просе­лок…

— Я знаю это место, — вставил Химик.

— …оттуда по прямой на север, в двух километрах Янтарь. — Курортник обвел всех взглядом. — Мы с Никитой тащим Лесника. Лабус замыкает. Проверить и подготовить оружие к бою. Через минуту выступаем.

Следуя за Химиком, я все никак не мог нормально пристроить на плече ружье. Перехвачу ремень — при­клад по ноге саданет, перевешу стволами вниз — тоже цепляются. Пробовал класть на плечо — рука занята, постоянно напряжена и устает быстро.

— Ремень перекинь через голову, — посоветовал Курортник.

Я так и сделал — стало легче, но оружию за спи­ной мешал рюкзак, а ремень резал шею. Зато руки свободны. С ружьем я управлюсь не так ловко, как ос­тальные, если стрелять придется. Я начал понимать, что не все так просто, как в книгах и кино показыва­ют, что умение нужно не только для того, чтобы обра­щаться с оружием, но даже чтобы правильно его но­сить.

Химик иногда оглядывался, стараясь подобрать нужный темп и не отрываться от группы. Он прихра­мывал — ноту себе не перебинтовывал, не лечил на стоянке, дедом занимался. Пригоршня и Курортник, поддерживая Лесника, сопели у меня за спиной. Како­во это — тащить раненого человека? Мне с рюкзаком и ружьем тяжело, а им… Мужская работа — есть че­му поучиться. Терпению хотя бы. Когда все закончит­ся, когда выберусь из Зоны, буду поступать в инсти­тут. Пойду по стопам Григоровича, погружусь с голо­вой в науку, в исследования Зоны. Вернусь — и тогда по-настоящему смогу отблагодарить Лабуса, Пригор­шню, Химика… Пусть он со странностями, но он стал­кер, настоящий мужик, спец по аномалиям, одиночка.

Курортник… Я мало что понял из его рассказа про Давыдова, но видел: горько ему, душа болит за погиб­ших товарищей, казнит себя… Потому он такой злой.

А Леснику обязательно надо рассказать про его бо­лезнь — может, успеет вылечиться.

Я сбился с шага, вдруг сообразив, какие человечес­кие мысли крутятся сейчас в моей голове. Незаметно для других потрогал грудь, живот… Стянутый суровой нитью извилистый разрез никуда не делся, и тот, кто проник в меня, этот странный обитатель Зоны, до сих пор во мне. Хотя сейчас я не ощущаю его влияния на свою психику, может, сумел перебороть, подавить это влияние? Или он просто затаился на время, осваиваясь в новом психическом пространстве…

Слева тянулись развалины усадьбы. Стены в копо­ти, проломленные или прогоревшие крыши. Видимо, здесь не раз бушевал пожар — сталкеры, что ли, ба­ловались или что-то другое… Да чего я гадаю, какая мне разница.

Химик стал углубляться в лес. Вой собак слабел — наверное, стая заняла новую территорию, добила вто­рого псевдогиганта и теперь пирует.

Солнце достигло зенита. Воздух бодрил, дышалось легко и свободно, щеки горели на морозце, на них вы­ступил румянец.

Химик остановился и бросил через плечо:

— Надо посмотреть, что у дороги.

— Давай, — разрешил Курортник.

Я призывно посмотрел на командира, и он добавил:

— Лаборанта возьми.

— Ну, идем, лаборант. Рюкзак только оставь.

Я избавился от ноши, перехватил ружье за цевье, пригнулся и побежал за сталкером. Догнав, пристроил­ся за спиной.

Мы шли минут пять. Когда между деревьями впере­ди показался просвет, Химик вдруг встал как вкопан­ный, потом развернулся ко мне:

— Надо поговорить.

Я кивнул. В принципе я увязался за ним с той же целью.

Сталкер молча ждал, пока я начну. А я не знал с чего.

— Долго в гляделки будем играть? — Он присел на корточки у куста.

Я тоже сел, поставил ружье между колен. Химик про­изнес:

— Я не сказал тебе спасибо. За яму и Вивисектора. Сдох бы я там, точно.

— Да… ладно.

— Но что-то не так, я вижу. Ты какой-то странный стал. — Химик прищурился. — В артефактах сечешь, а в яме тогда сидел — дурак дураком. И когда шли к усадьбе, я видел, как ты подмечаешь, что и где висит. Чувствуешь, да? И Леснику помог у ограды.

Когда он столько успел заметить, пока остальные ушами хлопали, даже Курортник? С винтовкой ведь во­зился, заело у него там патрон, потом Лесником был за­нят…

— И потом еще раз я не сказал спасибо — псевдо­гиганта не засек, тогда ты меня во второй раз спас, — неожиданно добавил Химик. — С формальностями ра­зобрались, теперь давай начистоту…

Он привстал, поглядел в просвет между деревьями, вслушиваясь. Я вытянул шею — вроде тихо. Сталкер снова сел.

— Что с тобой сделал Вивисектор? Я ответил почти сразу:

— Не знаю.

Химик, похоже, уловил мое короткое замешательст­во. Но не стал давить, лишь спросил:

— Что помнишь?

— Рожу противную. Мерзкую. — Я сморщился. — Как лежу на твердом — ни слова сказать не могу, ни пошевелиться. — Я замолчал, по спине вновь побежал холодок, как тогда. Будто я снова увидел узкое серое ли­цо в разрезах, склонившееся надо мной.

— И это все?

— Вроде да. .

— Ладно. — Он выпрямился. — Идем дальше до­рогу смотреть.

Обогнув кусты, мы вышли к ложбине и забрались в молодой ельник. На пологом холме стояли останки церквушки. Даже с большого расстояния видно было дыру в куполе. Креста на вершине нет, зато под купо­лом в проеме висит колокол.

Химик посмотрел в сторону опушки. Между деревь­ями светлела просека, где раньше был проселок, теперь поросший высокими кустами. Было тихо.

— Дуй за остальными, я здесь подожду. Скажи Ку­рортнику, что чисто на дороге. Церковь не изменилась, все как было.