Прощу, когда умрешь - Владимир Колычев

– Есть немного.

– А без похмелки никак?

– Да нервы это...

– Я же тебе сказал, что ничего не изменится. Жить здесь будешь, я к тебе иногда буду приезжать. Ты же не против?

– Да нет, не против, – пожала плечами Марьяна. – Просто перед Тимофеем неудобно. Он так много для меня сделал...

– Что он для тебя сделал?

– Искал меня, когда я пропала... С тобой сцепился...

– Когда?

– Когда меня искал... Он говорил, что в клубе у тебя выступал.

– Было дело, – кивнул Фокс. – Сам на бой напросился. Классный боец. Только зря он на меня наехал. Не похищал я тебя и в притон не отдавал...

– Точно?

Такая вот ирония судьбы – когда-то Марьяна все кары небесные сзывала на голову Фокса, а теперь вот спит с ним как ни в чем не бывало... Но ведь он же не виноват. Это Виолетта все. Марьяна и сама могла бы догадаться...

– Я же тебе сказал, мамой клянусь, – пристально, не мигая, смотрел на девушку Гоша. – Если я мамой поклялся, то это сто пудов. Ты мне веришь?

Марьяне действительно хотелось ему верить. И она поверила.

– Да.

– И Тимофея твоего в тюрьму не сажал. Хотя да, пытался его запугать. В команду к себе заполучить очень хотел. Он реальный боец, я бы из него чемпиона сделал...

– Да, боец он хороший, – вздохнула Марьяна. – И с Радиком из-за меня дрался. И с твоими сцепился... А я его не остановила. Он ушел, а я не остановила...

– Ты с ним спала?

Какое-то время Марьяна смотрела на Гошу так, как будто он спорол какую-то ересь, затем истерически засмеялась:

– Тебе рассказать про всех, с кем я спала?

– Я спрашиваю конкретно про него, – нахмурился Фокс.

– А если спала? Меня в притон, а его за колючку?

– Дура... Какая же ты дура!

Гоша полез в холодильник, достал банку пива... А ведь не хотел вчера посылать свих людей за этим похмельным нектаром. Хорошо, что Марьяна его убедила. Теперь у него этого добра навалом, и с него можно плавно перескочить на более крепкие напитки...

Да, хочется ей выпить. Жуть как хочется... И в грязь ее втоптали, и на иглу посадили. Слава пытался держать ее в узде, да она и сама стремилась бороться с зеленым змием, но борьба эта шла с переменным успехом. Тамара исчезла, но Марьяна и без нее срывалась в штопор – купит пару бутылок коньяка, нажрется до свинячьей лежки, а потом курс лечения в наркологии. Слава по заграницам ее возил, интересно ей там было, но и в Италии однажды ушла в запой. А когда Славы не стало, ее снова понесло. Да и как можно было лечь в постель к Радику на трезвую голову?

Радик пообещал оставить ее в покое, она взялась за голову, какое-то время держалась, но вот снова свалилась в крутое пике. И Тимофея за собой утащила... Да, у них был секс. И надо сказать, она ничуть об этом не жалеет. Если не считать Женьку, то с Тимом было лучше всего... Но ведь Женька лучше. И любит она его. Хотя и не ищет с ним встречи, боится обжечься. И страх этот вовсе не напрасный. Если не Фокс накажет ее за Женьку, то его Виолетта. Она еще та сука, и у нее могло хватить ума избавиться от Марьяны. Из-за Женьки. А еще и за мужа отомстить...

С Женькой вопрос уже закрыт, но Фокин снова с ней, как бы Виолетта опять собак не спустила... Не надо было отпускать Тима. И под Фокса ложиться... Но что сделано, то сделано, и теперь Марьяне оставалось надеяться на свою счастливую звезду. Но ведь такой не существует...

Красотка смотрела на него с восторгом. От страсти девочка изнывает – ее только пальцем помани, и она запрыгнет к нему в постель. Женя давно уже научился читать желания женщин по глазам.

– Ой, спасибо!

Девушка получила автограф, прижала открытку к своей груди. Но уходить не торопится. Надеется на чудо.

Женя, конечно, не волшебник, но Виола сейчас занята, и он запросто мог бы переспать с красоткой по-быстрому. Телохранителей с ним нет, в «Колоннаде» это ни к чему – возможно, никто ничего и не узнает.

– Может, по капле шампанского? – спросил он с видом великого человека, снизошедшего в своей милости до простого смертного.

– Нет, спасибо! – просияла красотка.

На каблуках повернулась к нему спиной и скрылась за поворотом. Хоть бы поцеловала на прощание.

Да, дела. Раньше от таких цыпочек отбоя не было. К гримерке порой пробиваться приходилось: и автограф девчонки хотели взять, и чего-нибудь покруче и погорячей жаждали. А сейчас поклонницы куда-то вдруг исчезли. И концерты он дает в основном в «Колоннаде». Но люди сюда приходят не на него, а вообще...

Не зря же говорят, что популярность плохой товар – стоит дорого, хранится недолго. К тому ж еще и ядовит, если в попутчиках к славе оказывается кокаин. Эта дрянь, конечно, снимет печаль, взбодрит дух. Но ведь «кокс» вредит здоровью.

Женя вздохнул, закрыл дверь в гримерку. Никто не рвется к нему, не от кого прятаться. Обидно. Дверь нужно было закрыть на замок, но Женя уже успел привыкнуть к тому, что после выступления его никто не беспокоит. Да и не страшно, если Виола застанет его за этим занятием, и охранник ничего никому не скажет, если вдруг случайно перепутает дверь. В принципе, ничего страшного не происходит. Кокаин в богемной среде уже давно стал таким же привычным явлением, как пудра в косметичке у женщины.

Он уже собрался было втянуть порошок в ноздрю, когда дверь вдруг резко открылась. Женя дернулся, инстинктивно выдохнул ртом воздух, и беловатая пыль разметалась по столу.

– Твою мать!

В гримерку входил призрак из прошлого.

– Тим?!

Феоктистов и раньше производил впечатление крутого парня. Но сейчас он мужик – мощный, заматерелый. И еще отличный боец. Если такой ударит...

– Я тебе не помешал? – спросил тот, с насмешкой глядя на гримерный стол, обсыпанный порошком.

– Помешал. Очень помешал.

Женя усердно орудовал кредитной карточкой, собирая порошок в дорожку.

– Наркотой балуешься?

– Да нет, это стиральный порошок. Мозги хорошо простирывает.

– А они что, засорились у тебя?

– Ага, извилины закупорились.

– Потому и песен новых нет? – Тимофей беззастенчиво наступил на больную мозоль.

– Новых песен ни у кого сейчас нет, – скривился от обиды Женя. – Кризис жанра!

– Да ладно!

– А ты назови кого-нибудь, кто собирает стадионы?

– Ну, я не знаю. Мне больше шансон нравится, чем попса...

– Никто не собирает.

– И ты не собираешь.

– И я не собираю! Но меня знает вся страна! – взбеленился Женя. – А тебя кто знает?

– Знает тебя страна, знает, – Тим смотрел на него, как психотерапевт на пациента. – Успокойся, никто у тебя славу не отбирает.

– Ты чего пришел? – капризно буркнул Женя.

– На тебя посмотреть.

– Ты, говорят, в зоне был.

– Кто говорит?

Тим смотрел на него зло, но без буйства, и все равно было чувство, что сейчас он пустит в ход кулаки. А этого Женя допустить не мог.

– Виола говорила...

– А Фокс?

– Да я с ним как-то не особо общаюсь...

– Про меня ничего не спрашивал?

– Спрашивал. Где живешь, с кем общаешься. Он тебя к себе в клуб хотел взять...

– А я отказался. Потому и за решетку попал.

– Да нет.

– Что нет?

– Это не Фокс... Фокс говорил, что ты на него подумать можешь, но это не он...

– Кому говорил, тебе?

– Нет, Виоле. А между нами секретов нет...

– Любовь-морковь?

– Тебе не все равно?

Любви, конечно, не было, но время от времени они освежали свои отношения в постели. И в последнее время это происходит все чаще. Потому что Фокин теряет нюх...

– Слушай, а Фокс не догадывается? – с усмешкой спросил Тим.

– Все тебе надо знать...

– Надо. Ты же знаешь, мне за себя спросить надо. И за Марьяну.

– А что с Марьяной? – встрепенулся Женя.

Не сказать, что свет ему без нее не мил, но все-таки ее судьба ему не безразлична. Хотя, если она умерла, плакать он не станет... Может, потому, что уже оплакал...

– Я про Фокса спросил, – напомнил Тим.

– А что Фокс?..

И нюх Фокин теряет, и хватку. Раньше везде у него уши были, он знал, где и что происходит. И сейчас он продолжал обеспечивать безопасность клуба, но Женя точно знал, что его гримерка не стоит на прослушке, как это было прежде. Спасибо Виоле, сканер у нее специальный есть, которым «жучки» выявляются. Так вот молчит техника. Давно уже молчит...

– Не тот уже Фокс, – и все-таки Женя инстинктивно оглянулся, прежде чем такое сказать.

– В смысле?

– Разморила его сытая жизнь, мышей уже не ловит. Раньше худо-бедно ловил, а сейчас все свои обязанности на зама свалил. Только своими бойцами занимается, и то уже так, без особой охоты. Его никто не трогает, и он никого не трогает. И за Виолой не смотрит... Дом у него свой, любовниц меняет...

– И тебя не трогает?

– А зачем ему меня трогать? Я курица, которая несет золотые яйца...

Женя загрустил. На самом деле это уже не совсем так. Проект «Женя Калинин» завис на грани рентабельности, и если бы не редкие концерты на корпоративах и не регулярные выступления в «Колоннаде», он бы уже давно ушел в минус. Но Виола все равно недовольна. И все чаще свою состоятельность ему приходится больше доказывать в постели, чем на больших площадках. Такая вот у него жизнь.