Его желание - Нана Фокс

«Я разберусь во всем, — мысленно пообещала я себе, — а если не справлюсь, то у меня есть крепкий тыл, и он меня не бросит, не укорит и не будет стыдить за провал».

…И вот сейчас Глеб хочет от меня невозможного, и мой взбудораженный мозг слишком быстро генерирует решение. Слова срываются с языка раньше, чем я успеваю включить разум и рационально взвесить последствия сказанного.

— Сколько? — слышится его хриплый голос, и шквал отрицательных флюидов накрывает меня.

— Шесть, — сиплю пересохшим горлом.

— Лет? — В голосе и во взгляде Глеба полное недоумение.

— Месяцев, — вру я, желая хоть так выпутаться из ловушки, в которую угодила.

Атмосфера вокруг нас накалена до предела, мне даже кажется, что я слышу легкий треск напряжения. Дышу через раз, а на плечах явно останутся следы от крепких пальцев Глеба. Он не сводит с меня нечитаемого взгляда, что-то для себя решая, а мне остаются лишь ментальные молитвы о том, чтобы он не решил все проверить. Чтобы поверил мне на слово, а еще лучше — отпустил.

Цепкая хватка ослабевает, и я морщусь, потирая плечи ладонями в тех местах, где он касался меня. Глеб отступает на шаг назад, прячет руки в карманах брюк и, прищурившись, качает головой.

— И с кем он, пока ты работаешь? — парализует меня его странный вопрос.

— С моей мамой.

Умалчиваю о переезде в город и о Ришке в качестве няни. В памяти еще свежи воспоминания о клубном инциденте, после которого у Глеба навряд ли сложилось приятное впечатление о моей сестре. Вроде, и волновать меня это не должно, но отчего-то я не желаю оправдываться.

— Ладно, иди.

И это все?

Он просто разворачивается и идет к своему рабочему столу, выдвигает кресло, опускается в него и принимается за работу. А я стою на том же месте, как бабочка, пришпиленная к стенду в музейной коллекции. Смотрю на него, а внутри клокочут страх, непонимание и масса различных негативных предположений.

— Ксения, — окликает он меня строго-официально, — идите работать, вам план на неделю надо переделать. Или вы забыли о своих должностных обязанностях, переспав с боссом?

Это похлеще пощечины! На душе больно, и на глаза наворачиваются слезы.

Словно деревянная кукла, разворачиваюсь и, покинув его кабинет, не отказываю себе в небольшом антистрессе — закрываю дверь с таким хлопком, что слышен легкий звон стекла в оконных рамах.

Пальцы дрожат в нервном напряжении. Сердце колотится так, что, кажется, сейчас сорвется с места и покинет мое бренное тело. В голове сплошной кавардак, а я старательно щелкаю по клавишам, внося изменения в график дел на неделю. Промахиваюсь, психую, созваниваюсь и переношу или вовсе отменяю назначенные встречи, расчищая будни для командировки.

Жалеть о том, что сорвалась, нет смысла. Реакция Глеба болью отдается в сердце, сжимая его тисками горькой правды: Глеб и дети — два разных полюса, две параллельные вселенные. Да, он не знает, что Максимка его сын, но даже той реакции на новость о существовании в моей жизни малыша мне достаточно для того, чтобы никогда так и не признаться ему во всем. Уж лучше пусть считает, что я безэмоциональная сука, прыгающая из одной койки в другую.

Зажмуриваюсь до боли в глазах, чтобы сдержать обжигающие слезы. Глубокий вдох и ментальная оплеуха отлично приводят меня к разумному мышлению, прочищают мозг и возвращают в действительность. Ничего же не случилось сверх того, чего я ожидала.

У Глеба на меня определенные планы, и ребёнок, чей бы он ни был, никак в них не вписывается. Остается надеяться на то, что от совместного проживания он меня избавит.

Отлучаюсь на несколько минут в дамскую комнату, чтобы поправить макияж, а по возвращении вновь погружаюсь в работу. Увлекаюсь перетасовкой пунктов в планинге так, что не слышу, как открывается дверь в кабинет босса. Вздрагиваю от неожиданности, когда на стол опускается тот самый поднос, оставленный мною в момент бегства от хищника.

— Поехали, сухо произносит Глеб и, не дожидаясь меня, выходит из приемной.

В помещении моментально становится гулко, как в вакуумном шаре — пусто, холодно и нечем дышать. Хватаю сумочку, телефон и ключи. Быстро блокирую рабочий ноутбук и вылетаю в коридор, путаясь в ногах. Чуть не падаю, и только крепкие руки ловят меня и припечатывают спиной к мощному торсу.

— Аккуратнее, — тихо звучит над самым ухом, и я замираю зачарованной мышкой, почти не дышу, лишь громкий стук сердца выдает мое жизнеспособное состояние.

Не убирая одну руку с моей талии, второй Глеб забирает ключи и самостоятельно запирает дверь. Прячет связку в карман брюк и как ни в чем не бывало направляется к лифту, а я семеню за ним, оставаясь пленницей его цепких объятий.

— Спасибо, — благодарю его, пытаясь выскользнуть из захвата, но кто меня отпустит. — Я больше не планирую падать, можете меня отпустить, — недовольно шиплю, оглядываясь по сторонам, а щеки заливает румянец смущения.

— Угу, — произносит он, словно разговаривая сам с собой, и продолжает движение, — но так будет надежнее. — Он склоняет голову и одаривает меня плотоядной улыбкой.

Боже! Внутри все моментально превращается в желе, и лишь разумная часть моего еще не разомлевшего мозга орет дурным голосом, призывая бежать от него подальше. Глеб, словно хамелеон, меняет свое настроение под стать своим личным умозаключениям и желаниям. Некоторое время назад он был, словно ледяная глыба, сейчас же это самонадеянный альфа-самец в период весеннего гона.

— Куда мы идем? — решаю уточнить конечный пункт нашего променада в обнимку по коридорам офиса.

— К лифту.

— А затем? — не унимаюсь я.

— Спустимся в гараж. — И опять без конкретики.

— А дальше? — поддерживаю его игру в односложный разговор.

— Поедем смотреть квартиру, — буднично оповещает меня, словно мы — счастливая семейная пара, подыскивающая уютное гнездышко.

Спотыкаюсь, ошалев от услышанного, а Глеб чуть крепче сжимает руки на моей талии, посылая мне многозначительную улыбку и красноречивый взгляд, означающий: «Ну, я же говорил!». Дальнейший путь — вплоть до подъема в скоростном лифте новенькой многоэтажки элитного жилого комплекса.

На этаже просторно и всего две квартиры, тихо, чисто и пахнет свежим ремонтом. Глеб отворяет одну из дверей и галантно приглашает меня войти в неё первой. Вдох — выдох… Несмело перешагиваю через порог, словно ступаю на шаткий мостик, и замираю в удивлении: прихожая абсолютно пуста, так же, как и гостиная, виднеющаяся в огромном дверном проеме.

— Держи. — Он так и не заходит, просто отдает мне ключи. — Тебе даётся полдня на то, чтобы оформить ее на свое